Юлиана Суренова - Дорогой сновидений

• Название: Дорогой сновидений
• Автор: Юлиана Суренова
• Жанр: Фэнтези

---

— Ларти, мой друг. Эта птица постоянно рядом со мной. Я зову ее, всякий раз когда мне становится грустно, и она поет… Ее песня успокаивает меня. Слушая ее, я придумаю лучшие из своих снов.

— Она чудесна! Как бы мне хотелось стать подобной ей и взлететь в небеса…! Но ты же говорил, если я вспомню о том, что люди не летают посреди небес, то упаду и разобьюсь… — она тяжело вздохнула, жалея о невозможном.

— Так не вспоминай.

— Но как я смогу… — если бы это было так просто!

— Сможешь. Как захочешь — так то и будет.

— Ты всегда так говоришь, — Мати глянула на него, подозрительно прищурившись, словно выискивая на его лице черточку, которая уличила бы его во лжи.

— Я не просто говорю — так оно есть на самом деле, — спокойно пожал плечами Лаль. — Просто нужно знать, чего желать.

Девочка несколько мгновений продолжала молча смотреть на него, раздумывая над услышанным. Но желание взлететь пичужкой в небо, взглянуть на землю снов из поднебесья оказалось сильнее всех сомнений и, наконец решившись, она проговорила:

— Я хочу забыть о том, что люди не летают, что огонь жжется, а в воде нельзя дышать, обо всех нельзя и невозможно, ведь здесь, в мире сна, может быть все! — и стоило ей произнести последнее слово, как девочка исчезла, а в небеса взмыла маленькая серая птичка.

Лаль проводил ее взглядом, чтобы, едва она исчезла из виду, откинуться назад несколько мгновений лежать, отдыхая, в невысокой темно зеленой траве озерного бережка. Далекий лазурный купол небес расстилался над ним легкими шелками, в которых играли ветра, вышивая трепещущий воздух золотом солнечных лучей.

Окружавший его мир в точности соответствовал тому, каким бог сновидений мечтал видеть свою землю. Разве кому-нибудь пришло бы в голову назвать этот сон кошмаром? Разве душа путника, случайно забредшего сюда, могла бы остаться безучастной к красоте окружающего мира, сладкому покою застывшего в зените дня? Никто и не помыслил бы о том, чтобы сравнить его с безликой белизной и пустотой снежной пустыни, ее холодом и близостью смерти. Но…

В глазах Лаля разгораясь все сильнее и сильнее, плавилась грусть. Ведь тот безжалостный и жестокий мир был реальностью, а его край — лишь сном. Достаточно взмахнуть рукой, чтобы исчез без следа, испугаться, подумать о чем-то плохом — и хрупкое равновесие нарушится, красоту сменит уродство, мечту — кошмар.

Ему приходилось постоянно думать об этом, не прекращая ни на мгновение поддерживать искорку огня, не в силах превратить ее в свободный костер, и, в то же время, понимая, что, стоит ей погаснуть, и всему придет конец, ведь сон навсегда останется лишь сном…

Полный душевной муки вздох сорвался с его губ.

— И почему всякий раз, когда я тебя вижу, у тебя такой вид, словно ты — смертный, более того, лежащий на одре умирающий? — донесся до него голос, в котором звучала нескрываемая издевка.

Лаль тотчас вскочил на ноги, закрутил головой, ища заговорившего с ним, и почти тотчас увидел в нескольких шагах от себя сгусток холодной, серой тени, имевшей неопределенную форму и расплывчатые очертания.

— Нергал… — прошептал хозяин, у которого при виде незваного гостя внутри все затрепетало. Этот трепет серой блеклой волной прошел по окружавшему миру и бог сновидений, защищая свое детище, заставил себя успокоиться.

— Ты даже не пытаешься скрыть раздражения от моего прихода, — рассмеялся тот. — Или это не раздражение, а страх? Ты боишься меня, маленький божок?

— С чего бы это? — пробормотал Лаль. — Ты в моем мире, — но прогнать Нергала он не решился. Ему ли тягаться с одним из высших богов? А, коли так, к чему злить собеседника?

— Не бойся, крошка, — смех Нергала, когда тот прочел мысли и опасения хозяина края сновидений, перерос в раскатистый, как гром, хохот. — Мы ведь союзники. Во всяком случае, пока наши интересы совпадают.

— А они совпадают?

— Мне кажется — да.

— Раз уж ты пришел ко мне, не мог бы ты принять хоть какой-нибудь облик? — Лаль чувствовал, как нарастает в нем напряжение, передаваясь окружающему миру, в котором небо начало затягиваться тучами, а по зеркальной глади озера прошла нервная рябь. Ему было трудно говорить с собеседником, которого он не мог отождествить ни с одним образом, а ведь для сна такая связь имела одно из главнейших, если не самое важное значение. Он чувствовал, что еще немного, и все образы начнут тускнеть, теряя очертания.

— Сколько угодно, крошка! — тень стала медленно, неповоротливо стекаться, собираясь воедино. Со стороны казалось, что она — толстое неповоротливое существо, которое с трудом переваливается с ноги на ногу, готовясь сделать шаг.

Сначала на ее месте возник огромный черный бык с золотым серпом остро отточенных рогов, из раздутых ноздрей которого потоками пара вырывалось горячее дыхание.

Увидев этого зверя, Лаль попятился, скорее от неожиданности, чем страха. Впрочем, нет, следовало признать — он действительно был напуган, боясь, что тонкая ткань его мира может не выдержать веса исполина и прорваться…

Видно, именно этого — напугать — и хотел бог погибели. Достигнув желаемого, Нергал, довольный, хохотнув, вновь стал превращаться, обретая на этот раз облик высокого широкоплечего мужчины в расцвете сил, с длинным, загнутым за пояс ножом и висевшим в прикрепленных к поясу кожаных ножнах кривым мечем — ну ни дать ни взять настоящий снежный разбойник. Или воин-караванщик… Не важно, когда в глазах Лаля, в его мире они оба были похожи друг на друга, как отражения в зеркалах озер.

— Так лучше? — этот облик удивительно подходил ему, и, кажется, нравился. Не случайно же он выбрал именно его. — Мне совсем не хотелось причинять тебе неудобство. Просто я никак не могу привыкнуть к этой нелепице — принимать обличие, которое по своим свойствам является элементом жизни и смерти, не свойственной нам, богам. Ведь мы — существуем вечно и неизменно…

— Зачем ты пришел? — вздохнув, спросил бог сновидений.

— Ну, Лаль, нельзя же так! — воскликнул Нергал, но его возмущение было настолько наигранным, что не возникало никакого сомнения в неискренности его чувств. Он совершенно отчетливо ощущал ту волну напряжения и неприязни, которой веяло от бога сновидений. Но Нергала это обстоятельство нисколько не раздражало. Он привык к подобному отношению к себе, хотя, наверное, от союзника мог ожидать иного. А, впрочем, зачем? Лучше привычная, открытая всем ветрам и взглядам ненависть, чем незнакомая дружба, за спиной которой постоянно мерещится нож предательства. Особенно если сам готов предать в любой момент. — Ни «здравствуй» тебе, ни "как дела? голова еще цела?" — он низко захохотал — заухал, как сова, а затем продолжал, не в силах отказать себе в удовольствии позабавиться над по-детски наивным младшим богом, — сразу "зачем пришел" да "зачем пришел"! Я тебе скажу: никудышный из тебя хозяин. Если ты так обходишься со всеми своими гостями, не удивительно, что смертные предпочли Айю, ведь людям главное, чтобы стелили мягко, а спать они готовы даже в сугробе посреди снежной пустыни.

Видя, как посерело от с трудом сдерживаемого раздражения лицо Лаля, Нергал потянулся с видом человека, довольного проделанной работой. Затем, не желая переводить своего союзника через грань ярости, когда в этом еще не было необходимости, он примиряюще взмахнул руками, показывая свою открытость и доброжелательность.

— Давай оставим этот разговор. К чему нам ссориться? Ну разумеется, я скажу, зачем пришел! Иначе для чего было вообще забираться сюда? Собственно, ты и сам все прекрасно знаешь. Как развиваются наши дела? Не пришла ли пора действовать мне?

— Нет! — резко, с чрезмерной поспешностью ответил Лаль.

— Что — "нет"? — Нергал глядел на собеседника, сощурив один глаз, как-то оценивающе пренебрежительно. — Не пора? Но ты ведь уже выполнил свою часть уговора.

— Еще нет! — упрямо продолжал настаивать на своем бог сновидений.

— Да? А кого же тогда я видел тут неподалеку? Это ведь маленькие смертные, не так ли? Ты заманил их, как мы и договаривались? И, при этом, заметь, не без моей помощи…

— Знаешь что… — начал было Лаль, но вдруг замолк, опустив голову на грудь, уткнувшись взглядом в землю под своими ногами.

— Пока еще не знаю, — голос Губителя стал тих, шепеляв, как шуршащая походка хищного зверя, спешившего усыпить свою добычу, осторожно подбираясь все ближе и ближе, прежде чем наброситься на нее в последнем броске. — Но, надеюсь, ты мне скажешь…

— Я не отдам тебе их! — с неожиданной даже для самого себя решимостью произнес Лаль.

— Что-ты-сказал? — голос громыхал, заполняя собой все, оглушая раскатами грома.

Небо скрылось за тяжелыми, голубиного цвета тучами. Ветра заметались, ища нору, в которую они могли бы спрятаться, укрыться от страха, заполнявшего собой все надземное пространство, пронизывая нитями-нервами все вокруг. Деревья затрепетали, противясь тому, что могло вот-вот произойти, в то время, как трава припала к земле, готовясь к худшему, цветы смиренно пригнули головы вниз, подставляя свои тоненькие шейки-стебельки под удар немилосердного палача, чей меч уже был занесен над всей землей.