Андрей Салов - Семь смертей Лешего

• Название: Семь смертей Лешего
• Автор: Андрей Салов
• Жанр: Прочие приключения

---

Можно было изловчиться, извернуться, поставить все с него на голову и выставить себя с наилучшей стороны, выйти из ЧП районного масштаба, с наименьшими потерями. Это можно было сделать, но Авдеич был не из той породы людей, что ради собственного благополучия, готовы пойти на любую подлость. Он родом из Шишигино, и с детства не терпел подлости и предательства, и с этим чувством, шел по жизни. Именно поэтому он не отмолчался, не ограничился отпиской в район, а лично отправился на встречу с начальством, чтобы по возможности обелить Лешкиного отца, помочь по мере сил и возможностей. Что последствия вмешательства в ход дела для него будут самыми серьезными, он не сомневался, но проявить малодушие и остаться в стороне не мог.

И поэтому Лешка с сельчанами, с уважением поглядывали на отбывающего в район капитана Петренко, и с почтением встречали неделю спустя вернувшегося из города, похудевшего и осунувшегося Авдеича, в чине старшего лейтенанта. Вмешательство Авдеича в следствие, стоило ему звезды слетевшей с погон и жирного креста на дальнейшей карьере, о которой можно было забыть. Отныне в его личном деле имелся пунктик, благодаря которому ему никогда не стать майором. В лучшем случае ему светит капитанское звание и то лишь при выходе на заслуженный отдых.

Но Авдеич был человеком с большой буквы, настоящим мужиком, ценящим честность и порядочность, которые предпочел бесчестью, в обмен на собственное благополучие. Он сделал все, что было в его силах, чтобы облегчить участь Лешкиного отца. Благодаря его усилиям, Халявин получил за преступление срок, гораздо более меньший того, что мог схлопотать, не будь у него столь принципиального и знающего заступника.

По рассказам Авдеича, влип Лешкин батя по полной программе. Мужик он здоровый, под руку которому лучше не попадать, а здесь он был в гневе удесятерившим силы, да еще под градусом, что, быть может, сил и не прибавляло, но по советским законам усиливало ответственность.

Последствия крутой разборки оказались плачевными для всех ее участников. Доктор Мельниченко, главный виновник происшедшего, отделался легче всех. У него оказалась сломана челюсть в нескольких местах, вдобавок к этому он лишился десятка желтых, изъеденных кариесом зубов, что в ближайшее время и так бы без сожаления покинули пасть сельского эскулапа. Лешкин отец лишь ускорил процесс, придав ему необходимое ускорение, а себе, добавив несколько лишних лет к сроку, так как пропойца и неумеха, все-таки был назначен на это место властью.

Более того, Мельниченко умудрился в свое время получить партбилет, во многом благодаря которому оставался все это время на плаву, хотя о его чудовищной некомпетентности и пристрастии к алкоголю, не могли не знать в районе. Знали, но предпочитали закрывать на это глаза, дабы не замарать светлого имени партии. На него просто махнули рукой, заранее списав в утиль. Когда-нибудь он сгорит от алкоголя и тогда на его место в глухую деревушку, придется искать человека, вот тогда-то и будет проблема. А сейчас, есть место, и есть человек, который его занимает, а значит, нет проблемы как таковой. Алкоголик и полудурок был выгоден власти, так как ни кричал, не вопил, не требовал денег себе лично, и лекарств на аптеку. Сидел себе тихо, мирно в своей глуши и пил, время от времени присылая в область заявки на спирт. А этого добра было хоть отбавляй.

Теперь, алкоголик Мельниченко получил урок, который вряд ли забудет до конца своих дней, вспоминая о нем всякий раз, как сядет за стол, чтобы выпить и закусить.

Его приспешникам и прихлебателям казенного спирта, санитарам из местных, не обременяющих себя колхозной работой мужиков, попавшим под раздачу тумаков и даже попытавшихся оказать сопротивление, досталось более серьезно, нежели начальнику. Санитар Шалоумов по кличке «Шалун», так и не смог оправиться от удара колом по голове, да и обладай он в десять раз более крепким здоровьем, это бы не помогло. Его массивный, квадратно-угловатый череп, треснул как гнилой арбуз и развалился на две части, забрызгав стены избы, серым веществом мозга, пропитанным насквозь алкогольной отравой. Именно на его голове, как показала медицинская экспертиза, и сломался массивный кол. Крепка была бестолковая голова Шалуна, что смогла почти на равных конкурировать с тяжеленной дубиной. Быть может, ей не хватило самой малости, чтобы выйти победителем из этого противоборства.

Эта самая малость, также прибавила осужденному хулигану годков, в отведенный для исправления срок. Хоть санитар Шалоумов и алкаш запойный, но все же советский человек, гражданин и налогоплательщик, за смерть которого предусмотрена законом уголовная ответственность.

Долго еще потом, назначенные на приборку места побоища люди, отшкрябывали мозги Шалуна от пола и стен, в то время, как их обладатель, гнил в земле, с остервенением пожираемый червями-трупоедами.

Третьему участнику веселой компании в белых халатах Свидеру, по кличке «Жук навозный», полученной за неопрятность, грязь и постоянную, исходящую от него даже после посещения бани, вонь, повезло чуть больше, чем Шалуну, и чуть меньше чем доктору Мельниченко. Хотя тут можно и поспорить, повезло, или нет. Это с какой стороны посмотреть. Если считать за везение то, что остался жив и относительно здоров, то тогда ему действительно повезло. Но при этом он лишился рассудка и превратился в безумное, с горящими лихорадочным блеском выпученными глазами существо, с перекошенной в страшной гримасе пастью, с вечно открытым ртом, откуда течет пенистая, с зеленоватым отливом, омерзительно-вонючая слюна. Это назвать везением вряд ли можно. Был человек, и нет его, и вместо него какое-то мерзкое, отвратное существо, безумный зверь в человеческом обличии. Существо, годное только на то, чтобы пустить ему пулю в лоб, приносящее государству одни убытки, от которого нет никакого прока. Было бы гораздо проще и правильнее, пристрелить эту тварь, некогда звавшуюся Свидером, что так любила, будучи человеком, разглагольствовать с умным видом о любых вещах.

Но советское государство, провозгласившее главным принципом человеколюбие, заботу о гражданах, по мере возможности придерживалось этого, чтобы хорошо выглядеть в глазах просвещенного Запада, с которым вела затяжную, холодную войну. Страна буквально кричала о своей заботе к больным и убогим, демонстрируя показную любовь всему миру, при этом стыдливо умалчивая об особенной «любви», к гражданам иного рода. Здоровым физически, но больным, по мнению властей, духовно, раз поднимали свой голос против сложившихся в стране устоев, критикуя ее основы, догмы и постулаты. Подобными пациентами в основном и наполнялись многочисленные расплодившиеся в советской стране, специальные медицинские заведения для душевнобольных. Понастроенные за годы советской власти специальные учреждения закрытого типа, не пустовали, регулярно заполняемые под завязку для излечения, инакомыслящими гражданами великой державы. И средь множества несчастных страдальцев, лишь ничтожные единицы сродни Свидеру, которые действительно нуждались в психиатрической помощи. Но советская психиатрия, за долгие годы поднаторевшая в перевоспитывании и ломании инакомыслящих, таким, как «Жук», помочь была не в состоянии.

Авдеич съездил в райцентр и замолвил слово в защиту подсудимого. За что немедленно схлопотал строгий выговор с понижением в звании от начальства и твердое обещание в случае повторения в районе чего-либо, даже отдаленно напоминающего этот случай, вылететь из милиции с таким треском, что шум пойдет по всей округе. И ни в одну приличную организацию, с такой рекомендацией, какую он непременно получит, не пустят даже на пушечный выстрел. Одна ему потом дорога, либо в петлю, либо на метлу, в дворники. До пенсии убирать мусор, раз не смог справиться с человеческими отбросами. Либо идти ни свиноферму, крутить поросятам хвосты, выносить за ними дерьмо, такое вонючее и едкое, что как не мойся, от тебя будет нести не лучше, чем от питомцев. Эту прилипчивую, въедливую вонь не выветрить потом много месяцев и не помогут никакие отечественные одеколоны и новомодные заграничные дезодоранты, что можно достать по блату, где-нибудь в городе, по тройной цене. В деревенской глуши подобный товар мог оказаться разве что по ошибке и никак не иначе. А поскольку торгаши умеют отлично считать себе в прибыток, то всерьез рассчитывать на подобное везение, не приходилось.

Авдеич, хоть и подавленный потерей звезды, рухнувшей в ближайшей перспективе карьерой, возмущенный угрозами районного начальства о досрочной отставке, до конца выполнил свой долг, как представитель власти, и просто порядочный человек. Благодаря его стараниям, вышедшим для самого Авдеича боком, Лешкин отец получил по совокупности всех инкриминируемых ему дел, наказание на уровне нижнего порога.