Андрей Салов - Семь смертей Лешего

• Название: Семь смертей Лешего
• Автор: Андрей Салов
• Жанр: Прочие приключения

---

Рассеянный свет факела делал фигуру тюремного служителя не такой кошмарной, какой она казалось наверху, при свете дня. И сидельцу хочется говорить не переставая, чтобы только видеть эти глаза напротив, и хотя бы на время забыть о мучительном одиночестве и темноте, сводящей с ума. Но надзиратель уходил, и замирал вдалеке, пропадая, последний отблеск факела, затихали в отдалении еле слышные шаги. И вновь тоска, темнота и одиночество обрушивались на узника, еще более ужасающие, после недавнего проблеска участия и света.

У надзирателя для жизни имелось все. Почти все. Несмотря на врожденные уродства, вызывающие у людей насмешки и отвращение, он был мужчиной, и мужское естество, требовало своего. Ему нужна была женщина, любая, пусть даже уродливая, что согрела бы постель, приготовила пищу, или просто поговорила с ним о чем-нибудь. Но он хром и горбат, и настолько уродлив собой, что ни одна женщина, не захочет разделить с ним постель, не согласится стать его женой, даже за все сокровища мира.

Однажды граф, под ручку с графиней, пребывая в благодушном настроении, спустился в подземелье и освободил нескольких несчастных из заточения. Подобное случалось и раньше на памяти тюремщика, но не часто. Несказанно везло несчастным, до которых соизволил дойти, и снизойти господин граф. Он никогда не обходил подземелья целиком и не рассматривал всех томящихся там несчастных. До повторного визита графа в подземную тюрьму, не дождавшиеся в первый раз, не доживали, и при самом крепком здоровье, которое в постоянной темноте, сырости и одиночестве, исчезало бесследно очень скоро.

В тот раз граф посетил подземелье в компании графини, пребывая в игривом настроении. А поскольку это все вместе взятое не предполагало углубленного изучения подземелья и его постояльцев, то и визит их не занял слишком много времени. Заметив, как морщит прелестный носик графиня при виде камер, грязи, цепей и зловония, вида заросших и изможденных узников с лихорадочно горящими глазами, граф поспешил увести ее, радуясь произведенному эффекту.

Но надзирателю последний графский визит запомнился не этим. На выходе граф похлопал по плечу уродливого провожатого, верой и правдой прослужившего ему много лет. И все еще пребывая в благодушном настроении, спросил у тюремщика, какую бы награду хотел тот получить за многолетнюю и безупречную службу. И тогда хромой горбун набрался смелости и ответил господину, что ему не нужны ни деньги, ни привилегии, ни иные блага, а нужна жена, женщина, что скрасит его унылое существование во мраке подземелья.

Граф смеялся долго и раскатисто. Просьба тюремщика позабавила, но на прощанье он дал слово дворянина, подыскать ему супругу. Сердце тюремщика забилось в груди оглушительно громко, жар подступил к голове, по лицу расплылась счастливая улыбка. Перед выходом из подземелья на него взглянула графиня, окинув таким надменным и презрительным взором, что, что-то надломилось и оборвалось в душе несчастного горбуна.

С тех пор прошло около года, но граф так и не озаботился исполнением слова дворянина, данного одному из подданных. Скорее всего, он попросту о нем забыл, как забывал о несчастных, томящихся в подземелье по его воле, откуда большинству из них выхода не было. Теперь, когда графа не стало, с мечтой о супруге можно было распрощаться навек. О том, что господин мертв, тюремный надзиратель узнал одним из первых, в мельчайших подробностях от стражника, брошенного в подземелье по приказанию графини.

Каково же было его удивление и смятение, когда, спустя несколько часов после водворения в подземную темницу нового постояльца, туда пожаловала собственной персоной графиня. И он сопровождал госпожу, освещая дорогу факелом, к камере с несчастным стражником, смертельно напуганным и находящимся в полнейшем смятении. Спустя некоторое время он сопровождал правительницу до выхода, освещая дорогу. И вновь, как и год назад, графиня окинула оценивающим взглядом хромого урода, сопровождающего ее. Но теперь в ее взгляде, помимо высокомерного презрения сквозило и нечто иное, заставившее сердце тюремщика учащенно забиться в каком-то сладостном и томительном предчувствии.

А затем случилось невероятное! Графиня заговорила с ним, поклявшись исполнить слово, данное покойным мужем верному слуге. Будет ему жена и не позднее, чем через неделю, после того, как с ней позабавятся стражники, после того, как над ней поколдует сама графиня, сделав ее смазливое личико, более подходящим для мрачного подземелья. В постоянном полумраке подземного мира, уродливому муженьку будет недосуг вглядываться в личико женщины, а все ее прелести будут у него под руками. В целости и сохранности, быть может, лишь слегка помятые взводом графской стражи.

Обнадежив надзирателя, графиня удалилась прочь, не подозревая о том, что судьба внесла свои коррективы в ее план мести кузнецу и его миловидной женушке. Кузнец, отправивший пудовыми кулаками на тот свет графа, и двух его стражей, не смотря на приличные габариты, предполагающие если и не полное отсутствие интеллекта, то наличие лишь незначительной его части, на деле оказался не так-то прост. Ума вполне хватило, чтобы сообразить, заметив поспешно удаляющегося по направлению к замку стражника, что жить ему осталось недолго. Ровно столько времени, сколько потребуется для того, чтобы несущий черную весть гонец достиг замка, и оттуда прибыла в деревню стража, посланная за убийцей мужа, мстительной графиней. Через несколько часов в деревню нагрянут графские прихвостни, чтобы схватить и доставить в замок кузнеца и его жену. Рассчитывать на то, что графиня во всем разберется и проявит милость, было глупо.

Их ждет смерть, медленная и мучительная, до наступления которой они сотни раз проклянут тот день, когда появились на свет. Граф был мастер на всякого рода пытки и издевательства, и от его женушки не стоило ожидать иного. Все благородные одинаковы. Простой люд для них просто вещь, с которой можно поступать, как заблагорассудится. Попасть в руки посланных графиней людей, значило обречь себя на мученическую смерть. Не желал кузнец такой смерти ни себе, ни молодой жене. Не собирался покорно дожидаться прибытия своры графских прихвостней. Не намеревался валяться в ногах графини, вымаливая прощение. Это бесполезно, бессмысленно и глупо. Он будет бороться за жизнь свою и возлюбленной. Сделает все возможное и невозможное для того, чтобы жизнь их была долгой и счастливой, и не висела над ними дамокловым мечом угроза мести.

Оставив пребывающую в шоке супругу на попечении родителя, кузнец, расталкивая кинувшихся к выходу крестьян, выскочил наружу. Глупцы, стремящиеся поскорее убраться с проклятого места и спрятаться в своих лачугах, надеясь укрыться там от мести графини. Ее месть будет страшна вдвойне от того, что тех, кто повинен в смерти супруга, схватить не удалось. Они рассчитаются своей шкурой и кровью за веселье, в котором принимали участие. За то, что никто не вмешался, не спас от смерти господина. За это они поплатятся сполна, и кое-кто отдаст богу душу под плетьми.

Свадьба игралась в доме кузнеца, на чем тот настоял, хотя сельский богатей желал отпраздновать свадьбу дочери в собственном доме. Поэтому бежать кузнецу далеко не пришлось. Кузня с тайной комнатой и тайником находилась совсем рядом. Всего несколько минут потребовалось ему, чтобы вернуться в опустевший дом, в котором не осталось никого кроме тестя, и еще не пришедшей в чувство супруги. В руках он нес две шубы из шкуры медведя, доставшиеся по наследству от отца, любившего побродить в свободное от кузнечных дел время по лесу с рогатиной.

Надеть на рогатину хозяина леса медведя, из шкуры которого получались отличные шубы, а мясо, должным образом приготовленное, было невероятно вкусно. И плевать на то, что лес является графским владением, и охота на любого зверя запрещена, за чем неусыпно следили егеря, в обязанность которых входил отлов браконьеров, дерзнувших нарушить графский запрет на охоту в принадлежащих его светлости лесах. Пойманные с поличным на месте преступления жестоко наказывались плетьми, если таковое случалось в первый раз. Шкуру с них сдирали нещадно, несчастные неделями валялись на брюхе, уткнувшись носом в землю, не в силах шевельнуться, из-за угнездившейся в теле боли. При повторном задержании браконьера, поркой дело не ограничивалось. С нее все только начиналось. Содрав в очередной раз шкуру со спины несчастного, его закидывали на телегу и доставляли в замок, на графский суд. Поскольку правителю было недосуг заниматься всякой ерундой, несчастных отправляли прямиком в подземелье, во тьму и сырость, на хлеб и воду. До тех пор, пока граф не проявит интерес к их судьбе.

Угодить в руки егерей чревато печальными последствиями. И все равно, не взирая на запреты и страх, крестьяне шли в лес охотиться. Кому-то везло больше, кому-то меньше. Кто-то возвращался из леса с богатой добычей и разделывал ее втихаря на кухне. Кто-то становился добычей егерей, и его разделывали самого. Плетьми, снимая шкуру пластами, обдирая мясо до костей.