Михаил Алексеев - Грозное лето (Солдаты - 1)

• Название: Грозное лето (Солдаты - 1)
• Автор: Михаил Алексеев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Надо послать с разведчиками батарею Гунько, Иван Семенович. Он очень просил меня об этом, -- предложил полковник Павлов. -- У него с разведчиками старая дружба.

Генерал быстро согласился с Павловым.

-- С разведчиками переправится капитан Крупицын,-- сообщил Демин.

-- Хорошо, -- одобрил генерал и снова посмотрел на правый берег Днепра, над которым кружились два наших самолета-разведчика. -- Крупицын -- под стать разведчикам. Молодой, энергичный. И, кажется, они с ним старые друзья, так же как и с Гунько. Это очень хорошо. -- И комдив вновь стал следить за самолетами. Наблюдали за ними и остальные офицеры.

-- Странно, что немцы не стреляют по самолетам, -- наметил Васильев. -Может быть, у них тут и зениток-то нет?

-- Вы думаете? -- повернулся к нему Сизов.

-- Мне кажется, товарищ генерал.

-- Эх, разведчик! -- комдив улыбнулся. -- Немцы не такие уж дураки, чтобы из-за двух самолетов, к тому же прилетевших с целью разведки, открывать свои огневые точки. Вот что, майор, передайте разведчикам, чтобы связь держали постоянно. Пусть еще раз проверяют радиостанцию.

Васильев ушел.

Генерал вынул из кармана пачку папирос.

Демин посмотрел на него с удивлением: генерал был некурящим...

Отпустив офицеров в полки, комдив и начальник политотдела еще долго оставались на берегу, всматриваясь в противоположную сторону. Сизов казался спокойным, но Демин знал, что это не так: огромная ответственность вновь легла на плечи стоявшего рядом с ним высокого и худого человека.

Генерал повернулся и неторопливо зашагал от бeрега. Демин пошел за ним. Вскоре они услышали солдатский разговор.

-- Оно бы только зацепиться, а там пойдет, -- звучал чей-то немного простуженный голос.

-- Зацепимся. Как на "пятачке", помните?

-- Ну, брат, тут тебе не Донец! Похлеще, пожалуй, "пятачка" будет!..

-- ...А я ведь, товарищи, и плавать-то не умею. Честное слово. В наших краях негде было поучиться плавать. Пустыня кругом. Буду пузыри пускать.

-- Ничего. Прокофьев тебя на спине перевезет, коли тонуть соберешься. У Ваньки спина что палуба...

-- А Днепр-то, хлопцы, того... широк!

-- Гоголь вроде писал, что птица только до середины долетает...

-- Ну, Гоголь тут немножко того...

-- Чудачье! Это же он образно выразился!.. Романтик!

Заметив генерала и полковника, солдаты быстро вскочили на ноги и стали торопливо одергивать на себе гимнастерки, стряхивая с них песок. Генерал, улыбаясь, направился к ним.

-- Значит, зацепимся, говорите, а? -- спросил он, подойдя к бойцам.

Солдаты просияли.

-- Зацепимся, товарищ генерал! -- отметили хором.

-- А ведь трудно, товарищи, будет.

-- Понятно, что трудно.

-- А если кому придется вплавь?

-- И вплавь доберемся, товарищ генерал!

-- Петренко добрэ казав: и вплавь одолеем. Тильки б скорийше приказ був.

-- За Днепром, наверное, дом? -- спросил украинца Демин.

-- Ни. Я з Полтавщины.

-- Был дома-то?

-- Був. Все погорело як есть... -- и застенчиво улыбнулся. Глядя на товарищей, торопливо закончил: -- Поправится колысь. Построим заново...

-- Конечно, построим, -- подтвердил начальник политотдела и добавил:Гитлеровцев только надо поскорее гнать.

-- Погоним, да еще как! -- уверенно проговорил Петренко, прокашлявшись. -- А скоро, товарищ генерал, прикажете плыть-то туда? -- осмелев, спросил он.

На него зашикали.

-- Не твое дело. Все бы он знал.

-- Скоро. Очень скоро, -- сказал генерал и пошел дальше.

Сейчас он был вновь серьезен и суров. За всех вот этих хороших людей, одетых в солдатскую форму, был он в ответе. От принятого им решения во многом зависела их судьба.

Сделай генерал опрометчивый шаг, и может не только сорваться операция, но и напрасно погибнут десятки и сотни безропотных, доверчивых и добрых людей, за которых он отвечал и перед страной, и перед командованием, и перед их семьями, и перед ними самими -- этими великими жизнелюбцами! И как же нужно было все взвесить, все учесть и спланировать, чтобы успешно выполнить боевую задачу и побольше спасти драгоценнейших жизней!

Прибрежный реденький лесок был полон возни. Тут устраивались артиллерийские батареи, на вершинах старых дубов сидели артиллерийские разведчики-наблюдатели, записывали что-то в свои журналы, придерживая их на согнутых коленях; связисты, как пауки, тянули в разных направлениях тонкие нитки кабеля, опутывая ими деревья. Зарывались в желтый, шафранного цвета, песок тяжелые танки, которым сейчас делать было нечего. "Катюши", притихшие, как всегда овеянные таинственностью, стояли за лесом в колхозном саду.

Шла непонятная на первый взгляд, но привычная для фронтового люда мудрая работа перед большими событиями.

2

На задание уходили все разведчики. Шла впервые в бой и Наташа. На этот раз бойцы не сдавали документы старшине. Коммунисты и комсомольцы получили от Пинчука для своих партийных и комсомольских билетов по листу пергаментной бумаги. Это растрогало солдат.

-- Эх, Тарасыч!.. -- отбросив официальность, расчувствовался Сенька. -Умную голову дал тебе твой батька! Все-то ты предусмотрел, обо всем позаботился... Были бы у нас все такие старшины, давно бы Гитлеру каюк!..

Пинчук, обычно относившийся с большим подозрением к Сенькиным похвалам, на этот раз был польщен и взволнован. Он понимал, что паренек сказал такие слова не ради простой шутки. Потеплевшие взгляды разведчиков, с которыми встречались глаза Пинчука, тоже говорили о многом.

Был сегодня очень доволен и Вася Камушкин. Его круглое, усыпанное веснушками лицо сияло счастливой улыбкой. Шутка ли дело -- с ними поплывет сам капитан Крупицын!.. Обрадовались капитану и остальные бойцы.

-- Вот, значит... едем... плывем то есть... -- смущенно проговорил Крупицын.

Всегда такой речистый, он сейчас не нашелся что сказать. Но и эти его скомканные волнением слова понравились разведчикам. Крупицын мял в своих руках полевую сумку.

В конце концов он овладел собой.

-- Вы идете сейчас, товарищи, не просто в разведку, -- взволнованно начал он свою короткую речь. -- Вам, может быть, придется вступить в открытый бой. На вашу долю выпало счастье первыми форсировать Днепр. Первые минуты, а может быть, и часы нам надо рассчитывать только на свои силы. Нас мало. Но ведь разведчиков никогда не бывает много -- вы это хорошо знаете, товарищи! И все-таки вы побеждали. Победим и на этот раз. Помните, друзья, слова генерала: назад пути нет. Путь один -- только вперед!..

Саперы, артиллеристы и стрелки вышли к месту переправы одновременно с разведчиками. Те встретились с поддерживающими подразделениями уже на берегу. Последние триста метров разведчикам пришлось пройти с большим трудом: песок осыпался под ногами, люди быстро утомлялись. Повозки роты остановились в роще: их задержали там, чтобы скрипом колес не разбудить немцев. Солдатам пришлось таскать ящики с боеприпасами на себе. У берега стояло шесть рыбацких лодок и несколько плотов для противотанковых орудий батареи Гунько. Бойцы, погрузив боеприпасы и пушки, молча пошли в лодки и встали на плоты.

На берегу стояло несколько офицеров. Среди них выделялась высокая и стройная фигура генерала, маленькая -- начальника политотдела. Сизов что-то тихо говорил лейтенанту Марченко, Гунько, Забарову и командиру стрелковой роты.

Солдаты притихли, прислушиваясь к шелесту волны под лодкой. Дегтярно-черная гладь Днепра пугала.

Наконец четыре фигуры отделились и стали быстро приближаться к лодкам.

"Отчаливай!" -- взмахом руки приказал Марченко.

Саперы оттолкнулись от берега. По днищам лодок еще некоторое время терлась галька.

Лодки шли почти на одном уровне с плотами артиллеристов. И только челнок Шахаева скользил чуть-чуть влево. Саперы гребли тихо, но все-таки негромкие всплески воды были слышны под их веслами. Поскрипывали уключины.

Первое время немцы вели себя спокойно, но через несколько минут началось самое неприятное, чего больше всего опасались разведчики, пехотинцы и артиллеристы: на правом берегу поднялся к небу огромный луч прожектора. Он, словно для виду, пошарил немного по темному небосводу и вдруг начал быстро клониться книзу, падая, как гигантский огненный столб, подпиленный у самого основания. По спинам бойцов прошел холодок. Лодки плыли прежним курсом. Только чуть слышнее стали всплески под веслами гребцов, погромче скрипели уключины. Огненный столб пересек реку левее, проложил дорогу и уперся в крайние домики на левом берегу, осветил их недобрым неживым глазом. Оттуда тотчас же раздался испуганный лай собаки. Глаза солдат следили за этим дьявольским столбом. Луч прожектора шарахнулся еще левее, пошарил там и, ничего не обнаружив, стал продвигаться вправо, неотвратимо и зловеще приближаясь к разведчикам.

Лодки были уже на середине реки, когда первую из них, ту, на которой плыл Шахаев со своей группой, захватил прожектор. Он вцепился в нее, как хищник. Разведчики увидели парторга. Шахаев сидел, выхваченный из тьмы, и подавал какие-то отчаянные знаки гребцу-саперу. Остальных солдат не было видно. Наверное, старший сержант приказал им лечь на дно лодки. Нe прошло и одной минуты, как вражеский снаряд спугнул тишину и оглушительно взорвался где-то за светлой полосой, проложенной прожектором.