Влад Силин - Монополия на чудеса

• Название: Монополия на чудеса
• Автор: Влад Силин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-22950-5

Черные тени сгущаются над безмятежным восточноевропейским городом. Неведомый маг-злоумышленник играет судьбами жителей Ведена, шантажируя их, убивая, обрекая на жуткое посмертие и отправляя по их следу адские создания. В ходе запутанного расследования частному детективу Игорю Колесничему придется столкнуться со смертельными интригами древнего магического ордена, члены которого становятся жертвами преступного колдуна. А помогут ему в этом инспектор маголовки Винченцо и бесшабашная студентка Света – ночная фурия Ведена и ходячее стихийное бедствие.

---

Не делаются так дела. Исправить программу несложно – несколько часов, и все. Но чтобы так… Это все равно что заплатить за Аляску мешком цветных бус. Или нет, наоборот, – если взбалмошная королева отдаст корону за колечко. Дешевенькое, медное, со стекляшкой.

Непростая ты вещь, амулет аснатарский. Ой, непростая!

Обеденного перерыва я дождался с трудом. Выскочил из офиса, сел за руль и отправился на встречу с Матриком. В машине меня настиг очередной телефонный звонок. Ферад сообщал, что в офисе прорвало трубы. Канализацию к завтрашнему дню починят, но на работу можно не возвращаться. Если, конечно, нет важных дел.

Получается, на время обряда меня выключили из жизни. Ну и правильно. Вдруг окажется, что я друджвант?! Мне жить, может, осталось всего три дня. А значит, прожить их надо, как… зажечь, чтобы небо и земля ахнули. Все мечты исполнить, всего добиться – что откладывал на потом, на послезавтра.

А о чем, интересно, я мечтаю?

В голове закрутилась смешная голливудская муть: рестораны какие-то, кипрские пляжи (по картинке скользил глянцевый блик, словно по фотографии), шикарные женщины. К слову «шикарные» привязалось черное платьице от Шанели и серебряные туфли. Ни лица, ни фигуры я представить не мог. Пластиковый манекен в розовом лаке. Пошлость какая…

Со Светкой бы попрощаться. Все-таки по-дурацки получилось. Только где я ее теперь найду?

С этими мыслями я вырулил на улицу Свободы. Отыскал стоянку неподалеку от дзайанского ковена. Готические башенки черными иглами пронзали небо. Храм отчаянно воевал с синью и облаками над головой. Я оставил машину и отправился разыскивать Леньку.

Пингвиний силуэт Матрика я узнал издали. Завидев меня, Ленька запрыгал, замахал руками:

– Авеха! Здохово! – и протянул ладонь.

Рукопожатие у меня слабое (я гитарист, пальцы берегу), но Матрик здоровался так, словно воробья боялся раздавить. Пальцы холодные, склизкие. Бр-р-р!

– Ну, доставай, доставай, доставай! – приказал я и украдкой вытер ладонь о штаны.

Ленька замялся:

– Это… Авекс… я того… забыу.

– Что забыл?

– Ну ее… гитару… Но она есть, есть! Дома вежит!

Ну вот как?! Как можно забыть то, ради чего шел на встречу?! Я же говорил, что он этот… нехороший человек.

– Ладно. Идем.

Булыжная мостовая вывела нас к арке с чугунной решеткой. За ней – дряхлая домина в лохмотьях плюща. Среди домов, как среди людей: бывают принцы, бывают дома-жандармы, балерины и художники. Большей частью, правда, встречаются унылые работяги – на одно лицо, одну фигуру. Но сейчас нам заступила дорогу живописная нищенка: с претензиями и громким прошлым, с нелепым старческим кокетством.

Впрочем, Матрик красот архитектуры не ценил.

– Сейчас, Вексище, – бормотал он, – уже…

Мы вошли в подъезд. Ох, и грязно здесь! Скрипучая лестница вывела нас на верхнюю площадку. Там Ленька застопорился: он то звонил, то рылся в карманах, отыскивая ключи.

– У тебя что, дома никого?

– Жена довжна быть, – жизнерадостно объяснил он. И вновь забарабанил в дверь: – Эй, Лизка! Лизка, откгывай!

Наконец, замок сдался, не выдержав осады.

– Лизка, свышь?! У нас пхуха конхетная! – с порога заорал Матрик. – Свышь, Лиз? Эй!

Никто не вышел нам навстречу. Впрочем, Леньку это не смутило:

– Это Вексище, – рассказывал он, снимая куртку. – Свышь, Лиз? Я говоив, помнишь?!

На кухне загремела упавшая табуретка. Послышалось невнятное мычание, переходящее в хрип.

Матрик взял меня за рукав и потащил в гостиную:

– Пойдем смотхеть. Эвитный ибанез, отвечаю!

– Подожди. – За мутным стеклом кухонной двери мелькнуло оранжевое пятно. Я стряхнул Ленькину руку. – Что там?

– Там?.. Лизка там.

Я подергал кухонную ручку.

Заперто.

Шарик в кармане ожил. Огненный силуэт вновь оплел меня; не успевая удивиться тому, что делаю, я пнул дверь. Притолоку пересекла кривая трещина. Еще пинок – и язычок замка вылетел «с мясом».

Лиза парила под потолком. Бесформенный силуэт на фоне окна; смеющаяся птица – трепещут крылья, мелко трясется грудь. Космонавт в невесомости.

Вот только у космонавтов не бывает таких лиц.

Смотрел я лишь миг. Загремела под ногами перевернутая табуретка. Оранжевый балахон с чернильным пятном на подоле колыхался в воздухе; голые ноги в синяках брыкались, не давая подойти. Я бросился к повешенной, обхватил ее за живот, приподнимая.

– Нож! – заорал я. – Режь веревку, придурок!

Матрик стоял, растерянно хлопая ресницами. Та-ак… Этот мне не помощник. Я потянулся к табуретке ногой, пытаясь придвинуть ее поближе. Кислотно-малиновые лохмы разметались, открывая багровую складку. Я успел заметить, что узел затянулся под затылком, – значит, шея не сломана, еще можно спасти.

Девушка билась в судорогах, пытаясь содрать петлю, но это не удавалось: веревка слишком врезалась в горло. Ленька наконец вышел из прострации. Бочком, бочком он двинулся ко мне. Голая нога заехала ему в грудь, и он остановился в растерянности.

– Держи ее, придурок!

Я толкнул повешенную ему в объятия. Пока он путался в тряпках, я вскарабкался на табуретку и вытащил складной «андужар». В панельной девятиэтажке самоубийство закончилось бы пшиком. Крюки, на которых крепятся люстры, могут выдержать вес люстры – не более. Тут же как специально строили под висельников. Я принялся остервенело кромсать веревку. Ишь ты – и узел профессиональный, скользящий, в оплетке из нескольких витков…

Девушка едва не рухнула на пол; Ленька почти не держал ее. Я осторожно слез с качающейся табуретки. Придерживая оплывшее, словно резиновое тело, уложил Лизу на сваленные в углу пыльные коврики. Ну панки… Ну, грязищу развели!.. Неужели трудно уборочное заклятие купить? Или амулет у соседки одолжить?

– «Скорую» вызывай. Пошел. Быстро!

– Не надо «Скорую»! – Глаза Матрика наполнились благоговейным ужасом. – Что ты! – Он сбегал в соседнюю комнату и вернулся с флаконом. Едко запахло нашатырем. – Смотхи – она живая!

Я отстранил Леньку и принялся перерезать веревку, стараясь поддеть кончиком ножа. Петля наконец расскочилась. Девушка закашлялась, глотая воздух, ставший для нее жестким и колючим.

Это ничего. Главное, что жива.

«Скорую» пришлось вызывать с моего мобильника. Ленькин телефон отключили за неуплату. Ох… нехорошие люди! Адреса я не знал, а спрашивать у Матрика оказалось бесполезно: он носился по квартире, пряча какие-то пакеты, собирая обрывки бумаги и колотые ампулы. Упаковку одноразовых шприцев попытался сунуть мне в сумку. Получив по шее, заныл:

– Не сучься, Вексище. Попалят же!..

Лиза уже пришла в себя и сидела, бесстыдно раскинув по полу голые ноги. Мокрая юбка липла к бедрам; анимешные малиновые волосы свисали на глаза кукольной бахромой.

Нет, на наркоманку не похожа. Умой ее, переодень, дай выспаться и поесть – вполне симпатичная девчонка. В кости широковата, правда, такие всегда на диетах сидят, чтобы не расползтись. Но у Матрика особо не разъешься. Лицо грубоватое, скуластое, а разрез глаз особенный – словно две перевернутых зеленых луны. И впрямь – анимешная героиня.

Я пододвинул ногой табуретку. «Будешь вешаться, табуреточку-то мне завещай» – всплыло в памяти.

– Что случилось? Из-за чего ты?..

Девчонка поджала ноги, пытаясь прикрыть почерневшие синяки на коленях. Не зная зачем, я достал шарик. Повертел в пальцах: из руки в руку, под мизинец, продавить с поворотом, выщелкнуть на большой палец. Был – исчез – появился. Это меня барабанщик наш научил. Он на концертах и не такое вытворяет.

Поворот. Пасс. Растереть ладони, сдавливая блестящую кость.

Лиза шмыгнула носом. Взгляд ее неотрывно следовал за движениями шарика. Огненный силуэт подхватил меня, как река тонущее дерево; из этого силуэта я и протянулся к Лизе. Часть сияния перетекла на нее, отгоняя боль и страх. Все будет хорошо, говорил этот свет, ведь правда?..

Губы девушки зашевелились. Я нагнулся к самому ее лицу, вслушиваясь.

– И повесить-то как следуют не умеют… – сипло прошелестела она. Голос звучал тихо-тихо, почти неслышно; часть слов я угадал по движениям губ. – Он там.

– Кто? Ленька?

Круглый подбородок отрицательно качнулся из стороны в сторону. Девушка сморщилась.

– А кто?

– Дэв. Каждый вечер… Ленчик все болтается… а я одна… с ним… одна…

Это заговор: я, Лиза и то, что прячется в костяном шаре… Мне нестерпимо жалко ее – маленькую, измученную, с нелепыми малиновыми лохмами. Если Сашка не врет, то Матрик был талантливее нас всех. Я видел его на одной из ранних фотографий: коренастый, лохматый, в промокшей насквозь черной футболке. На сцене он не играл – сражался, горел, кипел. Силы ого-го! Драйв даже сквозь фотку заводит!

Вот кого ты искала, глупая девчонка… А он тебя предал.

Осталась лишь грязная унылая квартира.

С дэвом в дальней комнате.

И гитарой.