Стефан Грабинский - Избранные произведения в 2 томах. Том 1. Саламандра

• Название: Избранные произведения в 2 томах. Том 1. Саламандра
• Автор: Стефан Грабинский
• Издательство: Энигма
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2002
• ISBN: 5-94698-005-X, 5-94698-006-8

Первое отдельное издание сочинений в 2 томах классика польской литературы Стефана Грабинского, работавшего в жанре «магического реализма».

Писатель принадлежит той же когорте авторов, что и Г.Майринк, Ф.Г.Лавкрафт, Ж.Рэй, Х.Х.Эверс. Злотворные огненные креатуры, стихийные духи, поезда-призраки, стрейги, ревенанты, беззаконные таинства шабаша, каббалистические заклятия, чудовищные совпадения, ведущие к не менее чудовищной развязке — все это мир Грабинского.

---

И он поднялся вверх под самый потолок.

— А где же остальные? — вспомнил он и опустился около входа в соседнее отделение.

И тут же натолкнулся на инженера, тоже парящего в нескольких сантиметрах над полом. Инженер от всего сердца пожал ему руку.

— Приветствую вас, сударь! Я вижу, вы тоже в разладе с законом тяготения?

— Ничего не поделаешь… — покорно вздохнул Рышпанс. — Вы не ранены?

— Боже сохрани! — заверил Знеславский. — Жив и здоров. Только что п р о с н у л с я.

— Ничего себе — п р о б у ж д е н и е. Хотелось бы сориентироваться, где мы, собственно, находимся?

— Я бы тоже не прочь кое-что выяснить. Мчимся, по-моему, с головокружительной скоростью.

Они выглянули в окно. Ничего не видно. Пустота. Лишь мощный холодный поток овевал вагон — поезд неистово мчался в пространстве.

— Странно, — заметил Рышпанс. — Ничего не видно. Повсюду пустота — вверху, внизу, впереди…

— Вот так феномен! Вроде сейчас день — светло, а нет ни солнца, ни тумана…

— Мы словно плывем… Который теперь час?

Оба взглянули на часы. Инженер поднял глаза на профессора и встретил такой же недоуменный взгляд.

— Не понимаю… Цифры слились в сплошную черную волнистую линию…

— И безумные стрелки плывут по ней, ничего не означая…

— Волны вечного бытия набегают одна за другой, без начала и конца…

— Нет больше времени…

— Посмотрите! — воскликнул Знеславский, показывая на противоположную стену вагона. — Через стену виден монах-аскет, помните, из наших единомышленников?

— Да, брат Юзеф, кармелит. Я с ним разговаривал. Вот и он нас заметил, улыбается и делает нам знаки. Что за парадоксальное явление! Стена прозрачна, словно стекло.

— Непрозрачности тел больше не существует, — сделал вывод инженер.

— Кажется, с непроницаемостью дело обстоит не лучше, — ответил Рышпанс, свободно проходя сквозь стену в другое отделение.

— В самом деле, — подтвердил Знеславский, следуя за ним.

Так они миновали несколько перегородок и в третьем вагоне приветствовали брата Юзефа.

Кармелит только что закончил «утреннюю» молитву и, укрепив душу, всем сердцем радовался встрече.

— Неисповедимы пути Господни! — говорил он, вознеся горе глубокие, задумчивые глаза. — Мы переживаем удивительные минуты: чудесное пробуждение. Хвала Предвечному! Где же остальные братья?

— Мы здесь, — раздалось со всех сторон, и через стены вагонов проникли десять человек. Люди самых разных профессий и общественного положения, среди них машинист и три женщины. Все невольно оглядывались в поисках Вюра.

— Нас тринадцать человек, — начал худой, с острыми чертами лица юноша. — Я не вижу мастера Вюра.

— Мастера Вюра здесь нет, — торжественно и сосредоточенно произнес брат Юзеф. — Здесь путевого сторожа Вюра не ищите. Загляните, братья, глубже в души свои. И, быть может, обнаружите его.

Все молчали. И лица осветились дивным спокойствием, и они читали друг у друга в душах и проницали друг друга чудесным ясновидением.

— Братья, — начал монах, — телесная оболочка дана нам снова лишь на краткое мгновение, вскоре мы расстанемся с ней навсегда. И тогда каждый из нас направится по пути, предначертанному ему судьбой и записанному от правеков в книге судеб; каждый устремится своим путем, за свою черту, обозначенную им самим еще на том берегу. Повсюду с любовью ожидают нас многочисленные наши братья. Но прежде чем разойтись, послушайте голос того мира, где еще столь недавно пребывали и мы. Я прочитаю вам нечто, написанное десять дней назад по земному времени.

Брат Юзеф с тихим шелестом раскрыл газету и прочитал глубоким, взволнованным голосом:

— «В., 15 ноября 1950 года.

З а г а д о ч н а я к а т а с т р о ф а

На железнодорожной линии Залесная-Гронь вчера, в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое ноября сего года, произошла загадочная катастрофа, обстоятельств коей до сих пор не удалось выяснить. Речь идет о судьбе пассажирского поезда номер двадцать, потерпевшего аварию между двумя и тремя часами ночи. Катастрофе предшествовали странные явления. Пассажиры, будто предчувствуя опасность, почти все покинули поезд на станциях и полустанках еще до места рокового происшествия, хотя все намеревались ехать значительно дальше; железнодорожные власти на станциях пытались расспросить о причинах столь неожиданной поспешности, однако, пассажиры отвечали неохотно, явно избегая как-либо интерпретировать свои странные поступки. Совсем уж необъясним факт, что в Дрогичине поезд покинули почти все кондуктора — эти люди предпочли понести суровое наказание и лишиться работы, лишь бы не оставаться в поезде; только трое из всего обслуживающего персонала выполнили свой долг до конца. Из Дрогичина поезд ушел почти пустой. Несколько человек из нерешительных, в последнюю минуту замешкавшихся, пятнадцать минут спустя выскочили из вагона на полном ходу и чудом избежали гибели. Около четырех часов утра они добрались до Дрогичина пешком. Они — свидетели последних мгновений перед роковой катастрофой, разразившейся несколькими минутами позже…

Около пяти утра из железнодорожной будки обходчика Золы, в пяти километрах за Дрогичином, поступил первый сигнал тревоги. Начальник станции сел на дрезину и через полчаса добрался до места происшествия, где уже собралась комиссия из Раквы.

Странную картину застали прибывшие. В поле, в нескольких сотнях метров за будкой обходчика, на рельсах стоял неполный состав: два задних вагона, совершенно не пострадавших, затем разрыв длиной приблизительно в три вагона и снова два не пострадавших вагона, соединенных цепью, далее отсутствовал один вагон, а впереди стоял тендер: самого же локомотива не было. На путях, в вагонах и в других местах следов крови не обнаружено, нет ни раненых, ни убитых. Вагоны абсолютно пусты и безмолвны; оставшиеся в поезде пассажиры исчезли; вагоны, стоявшие на рельсах, не повреждены…

Все подробности зафиксированы на месте происшествия и переданы в дирекцию железных дорог. Дело представляется загадочным, и в управлении железных дорог на быстрое выяснение обстоятельств происшествия не надеются…»

Кармелит отложил газету, помолчал и зачитал другое сообщение:

«В., 25 ноября 1950 года.

С е н с а ц и о н н ы е п о д р о б н о с т и о ж ел е з н о д о р о ж н о й к а т а с т р о ф е, имевшей место 15 ноября сего года.

Загадочные события, разыгравшиеся 15 ноября сего года на линии за станцией Дрогичин, до сих пор не удалось выяснить. Более того, происшедшее вызывает тревожное недоумение, ибо загадочность не рассеивается, напротив, покров таинственности становится непроницаем.

Сегодня мы получили удивительнейшие известия об имевшей место катастрофе, которые окончательно затемняют дело и порождают серьезные, далеко идущие гипотезы. Вот что сообщается в телеграммах, поступивших из компетентных источников.

Сегодня, 25 ноября 1950 года, рано утром на железнодорожном пути, где десять дней назад произошла катастрофа, вдруг появились вагоны пассажирского поезда номер двадцать, отсутствие которых комиссия констатировала в день аварии. Следует отметить, что вагоны появились на пути не сцепленные вместе, а группами в следующем порядке: один, два или три вагона на тех отрезках железнодорожного пути, где 15 ноября было зафиксировано исчезновение именно этих вагонов. Впереди первого вагона, перед тендером, появился локомотив без всяких повреждений.

Испуганные внезапным явлением, железнодорожные рабочие поначалу не смели приблизиться к вагонам, считая их призраками или своеобразным миражем. Однако, убедившись, что вагоны вполне материальны, люди отважились войти.

Здесь их глазам предстала ужасная картина. В одном отделении находились трупы тринадцати человек, лежавших или сидевших на лавках. Причину смерти установить не удалось. Погибшие не ранены, не изувечены, нет следов отравления или удушья. Загадка гибели этих людей, вероятнее всего, навсегда останется тайной.

Из тринадцати погибших пока удалось установить личности шести человек: брата Юзефа Зыгвульского, кармелита, автора нескольких серьезных мистических трактатов; профессора Рышпанса, знаменитого психолога; инженера Знеславского, весьма ценимого изобретателя; машиниста поезда Ствоша и двух кондукторов. Имена остальных пока не известны…

Слух о небывалом таинственном происшествии потряс всю страну. В прессе уже появились многочисленные, порой весьма серьезные интерпретации и комментарии. Многие считают происшествие не „железнодорожной катастрофой“ — такое определение, по их мнению, в корне неверно и наивно.

Общество психологических исследований планирует цикл лекций выдающихся психологов и психиатров.

Итак, случившееся, вероятней всего, на многие годы определит развитие науки, открывая перед нею новые, неведомые горизонты…»