Казис Сая - Посейдон Пушнюс как таковой

• Название: Посейдон Пушнюс как таковой
• Автор: Казис Сая
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Современная проза
• Год: 1980

---

– А все этот ваш чертов шар! – заявил он толпе и работникам милиции. – Замельтешил перед глазами, а тут, как назло, крутой поворот. Можете убедиться – ни грамма не принял, – дохнул он на автоинспектора. – Запах – так это от кваса. А он, черным по белому написано, безалкогольный напиток… Только шасть, зараза, перед глазами. Вот уж некстати подвернулся…

Пушнюс сразу смекнул, что к чему, – этот любитель кваса и впредь будет сваливать все на шар. А что же с остальными?

Из выбитых и открытых дверей с визгом, оханьем и смехом, словно из преисподней, вылезали черные черти в масках, растрепанные ведьмы, мужчины, переодетые в красавиц, женщины с привязанными бородами и даже пес, высунувший из-под страшных деревянных клыков всамделишный язык.

Тем временем Пушнюс активно сдерживал напиравших зевак, лично высаживал стекла автобуса и помогал вылупиться оттуда обессиленным «чертям» и пузатым до безобразия «капиталистам». В суматохе из одного такого «пуза» полетели перья – все обирали с себя пух, чихали, отфыркивались и вообще вели себя несерьезно. Кто-то заиграл на аккордеоне, и тут началась полнейшая неразбериха… Каша заварилась некстати, не к месту, и расхлебать ее можно было с огромным трудом.

Пора было строиться участникам карнавала и направляться к эстраде, а люди неудержимо стекались сюда, к перевернутому автобусу. Когда ряженые выбрались наружу и подвели итоги, оказалось, что на их счету нет ни одной поломанной руки, ноги или хотя бы ребра. Развеселившись, они принялись качать своего спасителя Пушнюса.

– Ура! Ура! Выше, еще выше! – кричали люди. – До шара давай, до самого шара!

«Ясно как день, – подумал Пушнюс, подбрасываемый, словно на ладони судьбы, – шар – это всего лишь повод, чтобы опрокинуть машину, а та авария – предлог, чтобы схватить меня… Придумали для отвода глаз, а теперь вот сводят счеты…»

Хорошо еще, что все это происходит на глазах старшины милиции Тетенаса, которого тоже явно тенденциозно подкидывают вверх. Качание – еще куда ни шло, тем более что «черти» быстро устали и отцепились от грузного Пушнюса. Но тут он попал в руки мужиков, раскрашенных и разнаряженных под девок, – они принялись щекотать, тискать Посейдона, затеяли вокруг него пляски. Понавешали на него лент, цветов да еще лягушку живую в карман сунули.

– Зови на помощь! – с трудом переводя дух, пропыхтел он старшине. – Видал, что творится! Маски слетают, лица обнажаются! Они нарочно все это… Чтобы праздник сорвать!..

Но догадки Пушнюса пока не подтверждались. Когда зрители подняли автобус и откатили его в безопасное место, гости-артисты увлекли за собой толпу туда, откуда должно было начать свой путь праздничное шествие.

Во время инцидента были все же задержаны водитель и один из артистов, потерявший чувство меры: в похожей на блин кепке, с ястребиным носом, прицепленным к очкам без стекол, и с лентой через плечо, а на ней надпись: «ВСЕМОГУЩИЙ БЛАТ». Из оттопыренных карманов пиджака торчали бутылки коньяка.

Ему удалось выбраться из автобуса, как он сам говорил, «по блату», одним из первых. Отозвав в сторонку старшину Тетенаса, артист многозначительно подмигнул и сказал:

– Послушайте, товарищ старшина. Твой начальник – мой товарищ по парте. Прокурор – земляк… Да и твое лицо мне знакомо… Отпусти подобру-поздорову шофера, не делай шуму. К тому же не забывайте, что наш водитель – двоюродный брат вашего секретаря. Шепни инспектору, покуда не успел составить протокол…

– У инспектора своя работа, а у меня своя, – отрезал Тетенас, даже не почувствовав, как «Всемогущий блат» сунул ему в карман хрустящую бумажку (точно такую же он немного погодя всучил и Пушнюсу).

Старшина так ничего и не заметил, зато люди увидели и принялись вслух обсуждать происшествие, не удержавшись от реплик, когда шофера все же увели:

– Десятку-то взял, а за человека не заступился…

Тетенас хвать за карман, а там обрывок розовых обоев… Тогда уж он хвать – и задержал шутника. Ведь не будешь же оправдываться перед людьми за его проделку. А чем ему крыть, если дойдут слухи до начальства?

Хотел было потащить артиста в отделение, а тот ни в какую – требует ордер на арест, отказывается предъявить документы. Все упоминает известные фамилии, а свою не называет.

Только с помощью дружинника Посейдона Пушнюса «Всемогущий блат» был доставлен в отделение по обвинению в компрометации работников милиции.

ТРОНЫ ДЛЯ ДЕБОШИРОВ

По случаю праздника песни помещение отделения милиции было реконструировано и модернизировано. Пахло культурой и политурой. Были снесены перегородки из сухой штукатурки и фанеры. В результате уголок нарушителей общественного порядка, тесная приемная и комната дежурного слились в одно довольно приличное помещение.

За голубым барьером в углу сидел дежурный работник милиции. На столе ни единой посторонней вещи – телефон, письменные принадлежности, шахматная доска и графин с водой. По эту сторону барьера вдоль стены расставлены в ряд стулья для посетителей. В ожидании приема люди могли созерцать остальные три стены. От их взгляда не укрылось бы, что каждую из этих стен отличают три элемента. Боковую, капитальную, – три окна, сквозь которые в глаза задержанных правонарушителей укоризненно заглядывает яркое солнце; в противоположной стене было трое обитых дерматином дверей, а под третьей стенкой жались друг к дружке три голубых кресла, в них и заключалось основное новшество: кресла представляли собой как бы трон для дебоширов. В них нарушителей запирали до половины дверками с полочкой наверху, на которую можно было положить натруженные в драке руки, или, по желанию, газету, а то и, облокотившись на нее, написать объяснительную записку… Было у полочки и другое назначение – не дать сидящему возможности встать, отвлекая свое и чужое внимание, а высокие перегородки между креслами-тронами должны были лишать посаженных возможности общаться друг с другом.

Когда старшина Тетенас вместе с товарищем Пушнюсом доставили задержанного, именуемого условно «Всемогущим блатом», в одном из кресел горланил хорошо известный в округе печник Дарадунда. Вошедшие удивились: ведь печник был довольно трезв, разве что не в духе с похмелья. Обычно работники милиции поднимали его с земли, словно трухлявый, перезревший гриб, – мышцы его окончательно утрачивали упругость, а голова ясность. Однако и на эту добычу находились желающие: супруга мертвецки пьяного печника, его детишки, а также все жители городка, нуждающиеся в редком ремесле.

Хочешь поставить печку или соорудить у себя модный нынче камин – зови Дарадунду, поскольку лучшего мастера днем с огнем не сыщешь. Вот и похищали его частенько совсем как в старину восточных красавиц: с наступлением сумерек хмельного печника перетаскивали в простыне из дома в дом, выкрадывали из подворотен и закусочных и несли к себе. Там мастера мыли, скребли и укладывали на белоснежную постель хозяина.

Таково было начало ритуала. Затем следовало его продолжение. Покуда Дарадунда мощным храпом сотрясал окна и стекла буфета, хозяин должен был под стеной, рядом с будущим камином или печкой, соорудить так называемую «замковую башню», использовав на время кирпич и кафель. Из чего выложить ее основание и что водрузить на вершине башни, знал далеко не каждый. Но на это у мастера водились закадычные дружки-консультанты.

Первый этаж «башни» следовало выложить из трех-четырех бутылок пива, бутылки водки и тарелки с доброй, аппетитной закуской. Все это должно было венчать усердие печника и выдаваться лишь по окончании работы. Второй этаж был, так сказать, поощрительным: упрятанные там бутылки пива, стакан белой, сырое яйцо и кусочек солененького с хлебом как бы поторапливали мастера завершить работу поживее, в один прием.

Чем выше этаж, тем меньше спиртного и больше закуски. Чаще всего туда подкладывали селедку или куски соленой рыбы, чтобы строитель камина и разрушитель «башни» был кровно заинтересован поскорее добраться до фундамента, где его ждало свежее пиво.

Нечего и говорить о том, что раствор, чертежи, различные приспособления и инструменты должны быть приготовлены заранее. Только тогда будили Дарадунду и приводили его к месту работы, голодного и жаждущего опохмелиться. Обыкновенно мастер не спрашивал, где он, не интересовался, сколько ему заплатят. Хватал с верхнего этажа полную стопку, закусывал ее чем попало и принимался за работу – это был ожесточенный, творческий и поистине ударный труд.

Люди знающие не советовали присутствовать при этом детям до шестнадцати. Мол, нечего им тут уши развешивать – у Дарадунды, всякий знает, для каждого отверстия, углубления или выступа в печке наготове сравнение из области анатомии.

И вот к вечеру от «башни» остаются лишь осколки кирпича, хлебные корки да обглоданные рыбьи кости, которые захмелевший мастер то и дело подбирает с полу и швыряет в новый камин или печь.