Павел Федоров - Синий шихан

• Название: Синий шихан
• Автор: Павел Федоров
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1987

«Синий Шихан» – первый роман дилогии, воссоздающей эпическую картину жизни оренбургского казачества начала XX века. В основу произведения положен конкретный исторический материал – открытие золота на землях станицы Шиханской и связанные с этим драматические события в жизни героев повествования.

---

Дома, когда рассказал о Маринке, Анна Степановна ахнула, упала на подушку с перекошенным лицом, да так и застыла в параличе. Больше недели, как немая, мычала и покачивала головой, а там ей и совсем стало плохо. Пришлось сообщить Маринке. Поникла она своей гордой, красивой головой, корила себя за все большие и малые грехи, упросила Кодара перекочевать на старое место, ближе к станице, ближе к умирающей матери.

Пришла к ней Маринка и долго стояла на коленях около больной. Сжималось сердце от гнетущей тоски и боли, а слез не было, словно давно их выплакала… Сноха Стешка смотрела на нее, как на прокаженную. Невыносимо стало оставаться в доме, голову негде приклонить. Зло, грубыми словами корил ее в письмах брат Гаврюшка. Не выдержала, ушла в аул. Но каждый день приходила оттуда к матери. Кодар провожал до берега и дожидался в кустах ее возвращения. Так продолжалось почти месяц.

То ласкова была Маринка к Кодару, то молчалива и холодна как лед. И вот однажды будто солнечный луч коснулся и начал растапливать ее оледенелую душу. Скоро она должна была стать матерью.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Владимир Печенегов, узнав, что Маринка убежала от мужа, после недельного пьянства, зайдя к мачехе, сказал:

– Слыхала про невестушку, а?

– Немножко, – сухо ответила Зинаида Петровна, хотя в действительности знала все подробности.

– Это непостижимо! В первую же ночь у муженька вытянули из постели жену. Да он что – пигмей, а? Но она-то! – Владимир, шагая по комнате, размахивал руками и хлопал себя по бедрам. – Ее теперь без церемоний можно…

– Перестань, Володя. Она, миленький мой, уже другому досталась, – сокрушенно вздыхая, сказала Зинаида Петровна. Она не могла забыть Кодара, ревновала и злилась.

– Кому другому?

– Ему и досталась… Забыл, что ли?

– Тому конокраду? Ну это уж совсем противоестественно! Я бы на месте мужа поехал и забрал на всех законных основаниях…

– Скажи спасибо, что с тобой не случилось это.

– Ну, уж извините! Я не такой!

– Володя, замолчи, тошно слушать… Получил плетью и помалкивай.

Зинаида Петровна, охваченная мстительным чувством, задела его за живое.

– Ничего, я свое возьму! – Владимир хрустнул трубкой, разломив ее пополам, швырнул в угол, повернулся и ушел.

– Весь в папашу, бешеный! – крикнула вдогонку Зинаида Петровна.

Она сразу же раскаялась в неосторожных словах, но было уже поздно.

Полчаса спустя Владимир сидел у Кирьяка во флигеле и пил рюмку за рюмкой. Вскакивая, бегал по комнате из угла в угол, возбужденно, со злобой говорил:

– Я офицер! Дворянин! А меня… Если товарищи узнают, что Печенегов был бит простой деревенской девкой!.. Душа моя отмщения жаждет!..

– На дуэль, что ли, хочешь вызвать? – насмешливо спросил Кирьяк. – Тебе, батенька мой, пора в полк ехать, хватит!..

– Нет! Я должен одно дело совершить!

– Оставь, сам же виноват… Давай-ка, Володенька, другое совершим: заложим в кошевочку пару вороных, да на Урал рыбку ловить… Привольно! Казачков с бредешком пригласим. Кутнем последний разок, да и с богом в Оренбург. Я тебя до Зарецка провожу… А про эту девицу забудь. С такой, брат, хлопот много. А хороша! Слов нет, хороша! На коня сядет, будто дева Орлеанская… Да и он ей под пару, хоть и басурман… Раньше, брат, за такие дела ему бы голову отрубили, а ей подолец на голову завязали да высекли… Но теперь другие времена. Захотела – и сбежала от мужа, и ничего не поделаешь…

– Ну ладно… рыбачить так рыбачить!.. Зови Афоньку-Козу, он места знает и бредень притащит, – согласился Владимир. – Только имей в виду, я все равно что-нибудь придумаю.

– Ты мастер на выдумки… Помню, как жеребят таврил каленым железом, когда они тебя на землю сбрасывали, кошкам хвосты рубил клиночком. Такой забавник!.. Но она-то не кошка, смотри! Давай собираться…

– Я из нее русалку сделаю, – гаденько улыбаясь, проговорил Владимир и ушел.

После обеда запрягли лошадей, наложили в кузов тарантаса вина, закусок и поехали к устью реки Бурти, впадающей верстах в пяти от станицы в Урал. На этом месте ежегодно за счет казны строился деревянный мост. За проезд взималась особая плата. Вместе со сторожами Афонька соорудил в устье Бурти городьбу, ловил рыбу и снабжал ею всю семью и Гордея Севастьяновича. На рыбалку Афонька собирался с большой охотой. Починив бредень, он свалил его в лодку и поплыл к мосту. Гремя сапогами, поднялся по крутой дорожке, чтобы захватить моток веревок в сторожевой будке, и неожиданно лицом к лицу встретился с Маринкой.

На мосту никого не было. Двое сторожей и молодой казачонок суетились около лодки.

– А, дева Мария! – загораживая дорогу, проговорил Афонька. Нагловатыми, бесстыжими глазами он ощупывал Маринку с ног до головы.

Маринка хотела молча обойти его, но он, растопырив руки, шагнул в ту же сторону.

– Ходу нет, денежки платить надо.

– Не дури, – поправляя на плечах пуховый платок, сказала Маринка.

– С тебя возьму особую плату. Потому как ты бабочка тоже особенная, за купцом была, наверное, стала богатая… Зайдем в будочку, я те квиток выпишу…

Тряся козлиной бородкой, Афонька захихикал и, протянув руки, попытался обнять растерявшуюся Маринку. Она пятилась назад, а он наступал, намереваясь прижать ее к перилам, приговаривая:

– Заходи, а то все равно не пущу на ночь глядя, а потом провожу. А то, не ровен час, встретятся волчишки, напугают…

– Уйди, козел! – гневно крикнула Маринка.

Она пригнулась, проскользнула под его растопыренными руками и побежала по мосту. Там на берегу показался всадник, но Афонька не заметил его.

– Все равно пымаем! Отучим в аул бегать!.. Что у нас, своих казаков нету? – орал он вслед Маринке, перемешивая свои слова с похабщиной.

Позже он пригнал лодку в устье Бурти, где его дожидались Владимир Печенегов и Кирьяк. Поймали рыбы, сварили уху и начали попойку. У костра, щуря пьяные, слезящиеся глаза, Афонька бахвалился:

– Вышел я на бережок, а она тут как тут… Стоит и в платочек кутается… Я как рявкнул на нее: куда, говорю, на ночь глядя? В аул небось, к своему полюбовнику? Честь, говорю, нашу казацкую срамить! Сейчас повяжу веревкой, в станичное правление доставлю, отца позову, атамана и под конвоем тебя, голубушку, к мужу… Он тебя выучит, как бегать! Она затряслась, как куропатка в сетке: «Ради бога, Афонюшка, никому про меня не говори, я все для тебя сделаю…» Ну я, конешно, тут всякие строгости оставил, начал разные ласковые слова говорить… Улестить девку аль бабу для меня раз плюнуть… Ну, конешно, завел ее в будочку, посидели, покалякали и протчее… Ха-ха… – по-козлиному тоненько залился Афонька.

– Врешь же, мерзавец, – оборвал его хохот Владимир.

– Хотите – верьте, ваше благородие, хотите – нет, воля ваша… Она каждый день там ходит. Мне сторожа рассказывали: закутается в платок и сумеречками, чтобы никто не видел, топ-топ через мостик… Я ее и подкараулил… Да вот завтра опять пойду, только в другое место. В кустиках договорились повстречаться.

– Прекрати болтовню! – резко крикнул на него Владимир.

На другой день он сам решил встретить Маринку и поговорить с ней, а там, что выйдет…

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

Петр Эммануилович и Зинаида Петровна сидели за поздним ужином и беседовали.

– Вот вы главный управляющий, – говорила Печенегова. – Вы этого давно добивались… Довольны?

– Признаться по совести, не совсем… Дела на прииске плохи: нет денег, убытки огромные, а платежей – и того больше.

– Если понадобится заем, располагайте… Я процентов больших не возьму.

– Благодарю вас, при самом крайнем случае воспользуюсь. Я вам многим обязан и так… В знак нашей дружбы я вам векселек выписал от имени Ивана Александровича на пятьдесят тысяч. Когда нужно будет, предъявите…

– Умирать, что ли, собираетесь? Ах, Петр Эммануилович! – Зинаида Петровна улыбнулась томно и нежно.

Умирать Шпак не собирался, поднакопил он порядочно, но оставаться здесь тоже не желал, да и фирма Хевурда, почти целиком наложившая лапу на Шиханские прииски, не оставила бы его управляющим. У нее были свои люди, другого порядка. Они уже проникли на прииск, с его же помощью захватив там командные должности.

– Неужели покидать нас собираетесь? – удивленно спросила Зинаида Петровна.

– Пока не знаю…

За окнами отдаленно зазвенел колокольчик, стук колес замер около парадного крыльца.

– Кого-то к нам черти принесли, – прислушавшись, сказала хозяйка.

Ей не хотелось видеть никаких гостей. Если муж, то уже совсем некстати!.. Впрочем, она знала, что Филипп Никанорович окончательно заболел, и доктора никуда его из дома не выпускали… Кто же это мог быть? Кто о ней мог вспомнить в этот прохладный сентябрьский вечер?

По коридору кто-то тяжело застучал сапогами, потом бесцеремонно, без стука, распахнул дверь, и в столовую, метя крашеный пол следами грязноватых подошв, отдуваясь, словно жирный тюлень, ввалился Авдей Иннокентьевич Доменов. Следом за ним, крадучись, придерживая на боку шашку, бочком протиснулся пристав Ветошкин. За ним вошел в мягкой серой шляпе Василий Кондрашов. Зинаида Петровна и Петр Эммануилович как сидели, так и застыли с широко открытыми глазами.