Корсон Хиршфельд - Скандальная мумия

• Название: Скандальная мумия
• Автор: Корсон Хиршфельд
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2007

Корсон Хиршфельд – известный фотограф и искусствовед, но прежде всего – знаменитый автор иронических «черных» детективов «Алоха, господин Счастливчик», «Высоковато» и «Скандальная мумия».

Лучшие умы США повергнуты в шок.

Отряд любознательных бойскаутов обнаружил в горном каньоне замерзшую мумию мужчины явно европейского вида.

Археологи потирают ручки: вот он, древний обитатель Америки!

Индейцы в восторге: их мифы наконец-то обрели достоверные доказательства!

Но… почему в научный пандемониум включаются еще и члены нелепой нью-эйджевой секты, узнавшие в замороженном человеке своего «вознесшегося в астрал» гуру?

При чем тут босс лас-вегасского мафиозного клана, уверенный, что найден не потрясающий артефакт, а тело задолжавшего ему шулера?

И уж тем более – какое отношение имеет к великому открытию самый экстравагантный киллер за всю историю профессии?

Война из-за мумии обещает стать весьма необычной…

---

Должен с прискорбием сообщить, что Джинджер Родджерс оказалась позорно неблагодарной и не оценила роли, на которую Ты назначил ее, – Твоей Свидетельницы и моей будущей пары. Хотя я организовал ей жилище здесь, в Храме Света, она настойчиво желает погрязать в болоте грехов этого развратного города.

Посланец сделал несколько глубоких вдохов, собираясь перед важным вопросом.

– Гм, Господи… когда оно будет? Эти Джонсы понятия не имеют о терпении. А у меня нет златых уст Князя, а паства просит знака, чуда – вроде тех, что творил Князь.

Да, понимаю. – Пэтч застыл, выпрямившись. – Взять еще одну как окончательный знак? Да! Я прослежу, чтобы она была готова.

Раздосадованный дневными событиями, Шики заехал к «Пончо» выпить пива. Сегодня он надел на синюю рубашку праздничный комбинезон и – а какого черта? – красные носки под зашнурованные ботинки. Носки, несомненно, нарушали дресс-код амишей не менее комбинезона, но посмотреть, как мелькает красное на лодыжках, – от этого душа радовалась. Соломенную шляпу на голландский парик он все-таки надел.

За три табурета от Шики оказался вчерашний юноша, сегодня одетый индейцем: никакой тебе юбки, блузы или сандалий с ремешками. Рядом с ним на стойке стояли уже две пустые бутылки, и он приканчивал третью.

– Джимми, если я правильно помню, – сказал Шики. -Мы с вами тут беседовали вчера, вместе с этим стариком. Я не мог вас видеть в свалке возле музея капитана Крюка?

– Вы тоже там были?

– Для нас крючки для пуговиц очень много значат. Вся семья мечтала их посмотреть, но беспорядки вчера разразились до того, как мы могли войти.

– «Светляки» Джинджер умеют затевать беспорядки, я вижу.

– Джинджер Родджерс? Это с которой вы «просто друзья»?

Покраснев сквозь загар, молодой человек уставился на свою бутылку.

– Мы знакомы и вроде как друг другу понравились. Мне казалось. Но сейчас ее люди и мои дерутся за моего предка…

– Шики Дуна, Князя Света?

Джимми бросил на него раздраженный взгляд:

– Нет. Эта мумия – древний индеец.

Шики недоуменным жестом попросил объяснений, согласно кивал, слушая таковые, но понял, что Джимми на неверном следу – как и ученые.

Объяснение Джинджер Родджерс насчет встречи с Шики – Фенстером – в доме Шики имело смысл. Дом должен был стать первой остановкой Фенстера, это понятно – у него были ключи Шики, и он, без сомнения, рассчитывал как следует поживиться. Неудивительно, что Джинджер приняла его за Шики – даже мамочка без очков их путала. Фенстер наверняка стал подбивать к ней клинья и так напугал милую девушку, что она просто сбежала. «Вознесение» – это разумная версия, которой объяснила Джинджер свое смущение. Очевидно, как только она покинула дом, Фенстера уволок Молот.

Черт побери Молота, сказал себе Шики. Черт побери Тадеуша Траута. И черт побери Риту Рей. Наверняка она здесь руку приложила. И, черт побери, – тут он стукнул бутылкой по стойке, – как мне попрощаться по-братски с Фенстером, если он заперт в музее и столько народу им интересуется? Единственным светлым пятном на горизонте остался факт, что сейчас никто за мной не охотится – все думают, что я уже мертвый и наверху.

Когда Шики хлопнул бутылкой по стойке, Джимми подумал, что это – жест сочувствия рассказу о предке.

– Спасибо, что поддерживаете меня, сэр. Правда, забавно, в какую только чушь верят люди? – Глянув еще раз на амишевский наряд Шики, он попытался исправиться: – Ну, конечно, каждому свое…

Вполне подходящие слова, подумал Шики, для человека, который один день ходит в юбке, другой – как индеец из кино.

– И что же вы теперь собираетесь делать, мой юный друг?

– Не знаю. У входа в музей стоит полицейская машина, так что придется действовать осторожно. Мы с дедом оба работаем на Тадеуша Траута, и если я вляпаюсь в историю, дедуле это может стоить работы.

– Тадеуша Траута?

Шики обеспокоенно провел рукой по наклеенной бороде, поправил на лбу очки в металлической оправе, надвинул сильнее шляпу на парик.

– Ага, – подтвердил Джимми. – Говорят, он никому ничего не прощает.

Уходил от «Пончо» Шики далеко не в радужном настроении. Рука его рефлекторно полезла в карман пощупать счастливую монетку. И только его пальцы коснулись металла, как тут же внимание отвлеклось на тявканье целой своры собак. И один из самых высоких визжащих голосов показался знакомым. Шики проследил источник звука до «шевроле субурбан», припаркованного на пятачке перед офисом ветеринара и с надписью «Щенячья ферма Каталучи» на борту. Еще одно тявканье, и у Шики сердце заколотилось. Он побежал к фургону, заглянул в окошко, приоткрытое для вентиляции. Внутри стояли ярусы клеток и контейнеров, все заперты, и в них – дюжина щенков – тявкающих и скулящих комочков шерсти – черной, коричневой, белой, желтой – и семь взрослых собак: большой пудель, далматин, два голден-ретривера, колли, ротвейлер и… крошечный йоркшир. Тот, которого Шики выиграл у заводчика в игру на пяти картах в Лексингтон-Хайате почти девять месяцев тому назад. Любимый мальчик Шики.

– Гудини! – вскрикнул Шики.

Значит, эта стерва соврала, что продала его какой-то туристке, – она его продала на щенячью ферму.

Гудини тявкал из клетки у дальней стены фургона.

Дверцы фургона были закрыты, но Шики, потянувшись рукой в окно, открыл их без труда, залез внутрь и присел к полу, оглушенный невероятным собачьим грохотом. Когда Шики наклонился к сетке Гудини, тявканье йоркшира превратилось в пиротехнический визг. Шики сложил губы трубочкой:

– Держись, друг, ты уже, считай, на свободе.

Гудини вертелся в клетке шелковым дервишем, бросался на дверь, кидал землю задними лапами.

Шики вытащил из кармана кожаный бумажник, оттуда металлическую отмычку и шильце, пригнулся к жалкому замку на клетке Гудини – и вуаля! Взяв йоркшира одной рукой, он прижал его к щеке, чтобы пес его облизал, потом сунул за пазуху комбинезона и спрыгнул на тротуар.

Он подумал было выпустить больших собак, но решил, что здесь у них хотя бы есть еда и регулярная возможность потрахаться. К тому же кто знает, когда может вернуться владелец фургона, привлеченный собачьей суматохой?

– Извините, ребята, – сказал он и поспешил прочь.

Через несколько секунд он заметил мужчину в коричневом тренировочном костюме, выходящего от ветеринара с большим пуделем на поводке. Человек этот окинул фургон критическим взглядом. Шики быстро забежал за угол и погладил скулящий у груди комок.

– Добро пожаловать домой, малыш. Многое переменилось с тех пор, как я в Вегас уезжал.

Платон Скоупс ворвался в кабинет Дакхауза:

– Моя мумия пропала!

Давно уже хмуро глядя на парковку и с каждым часом теряя надежду на появление своей пышноволосой обожательницы Марии, владычицы его сердца и паха, Дакхауз повернулся к Скоупсу и прищурился:

– Сядьте.

– Надо было нанять второго сторожа, как я вам говорил! – продолжал Скоупс. – И закрыть музей, потому что кто-то проник в лабораторию и…

Дакхауз поднял руку, призывая к молчанию.

– Держать эту мумию в вашей лаборатории – значило бы размахивать приманкой перед этими безумцами. Второго охранника мы себе позволить не можем. Равно как не можем себе позволить подобной печальной известности – она привлекает к нам совсем не тех людей, что нужно.

– Куда вы девали мою…

– За последние три дня я получил – и оставил без ответа – письма от адвокатов, представляющих две различные племенные группы коренных американцев, от судебно-медицинского эксперта графства и от шерифа.

– Вы спрятали мумию? Я думаю, в лаборатории ей было бы надежнее.

Дакхауз повел в воздухе рукой, призывая Скоупса молчать и слушать.

– Вы думаете, мы получили бы компенсацию от людей, которые на нас напали? Полиция никогда не тронет религиозной секты, если только там не жарят и не едят младенцев. Они арестовали только троих, и нет доказательств, что прямых участников. У Кларенса, – продолжал он, – сломан нос. Я не удивлюсь, если узнаю, что он уже позвонил кому-нибудь из адвокатов 1-800-L-E-T-S-U-E. Совет по вопросам компенсации работникам? Страховка? Обязательно вылезут с вопросами. Наши служащие напуганы до смерти, а посетители…

Скоупс вскочил со стула, наклонился над столом директора и заорал:

– Где моя мумия?!

Дакхауз посмотрел ему прямо в глаза, улыбнулся едва заметно и пожал плечами:

– Я ее продал.

– Вы… ЧТО?

– Вы меня слышали. Я ее продал. Это был пассив, я превратил его в актив.

– Вы не посмели бы. Нет! – Скоупс сжал виски ладонями, мотая головой. – Умоляю, скажите, что вы пошутили!

– Я не шутил. Продал. За наличные. Шестизначная сумма, между прочим.

Скоупс застыл, глаза у него полезли на лоб:

– Ах ты сукин сын!

– Я игнорирую ваше оскорбление. На этот раз – учитывая ваше умственное состояние. Понимаю ваше разочарование, но я действовал ответственно, в интересах музея. Наша задача – накапливать и распространять знание о крючках для пуговиц и их золотом веке, а не возиться с мумиями. Я вас об этом предупреждал – и смотрите, что получилось. – Дакхауз приподнял бровь. – А теперь я предлагаю вам успокоиться и вернуться к работе.