Валерий Иващенко - Принцесса гоблинов

• Название: Принцесса гоблинов
• Автор: Валерий Иващенко
• Жанр: Фэнтези

Пусть меня заклеймят навеки позором — но это таки будет фентезятина с лавстори. Начерно закончено 04.02.08

---

Сознание сузилось до какой-то стиснутой туманом усталости крохотной щели. Держаться, только держаться… а земля внизу приближалась с неумолимой быстротой. Чёрный дракон на излёте выворотил несколько вековых сосен и лишь потом обессиленно плюхнулся на дно смутно знакомой лощины, уже едва прикрытой сверху туманом.

Рядом взлетел чёрный фонтан из комьев земли — то чуть неудачно приземлился Маршал. Рядом вовсе неизящно плюхнулся дон Ривейра. Дворянин устало, как-то отстранённо повёл вокруг взглядом. Попытавшись встать, он покачнулся, и бессильно обвис в своём сиденьи, а из уголка перекошенного рта по подбородку стекли несколько алых капелек.

Синий эмалевый дракон сел тоже не ахти, оставив в лесу хорошую просеку и навалив в лощину вдосталь бурелома. Да уж, будет теперь королевским егерям и лесникам хлопот… всё это Женька ощутила и осознала, уже поднимаясь с земли. От удара её выбросило со своего места и немного провезло по земле — но так, без последствий. Гораздо более сильным потрясением оказался какой-то чужой взгляд маменьки, когда она мельком взглянула в глаза сына и, устало покачав головой, отвернулась.

Не спасла…

— Ах ты ж, мерзавец! — Женька глотала смешавшиеся с копотью слёзы и всё тянула из-за голенища упрямо за что-то цеплявшийся алмазный меч.

Какая-то сила ещё вроде пыталась унять её, остановить. Однако она оказалась мимолётно отброшена в сторону. Не узнать эти ощущения, эти чувства, которые дарил и пробуждал только один мужчина и только одну ночь, оказывалось просто невозможно…

Потом ей рассказывали, что дерзкая воительница с одним мечишком бросалась на могучего дракона и едва не располосовала тому его драконью морду. А тот удирал от гонявшейся за ним бури по всей лощине и её краям, выворачивая с корнем деревья и отплёвываясь огнём.

Как бы то ни было, ликвидировать следы на том месте пришлось целому, спешно пригнанному сапёрному полку. И хотя уже через пару дней ничего такого там заметно не было, всё же какие-то слухи поползли. Как ни пытались пресечь их, а всё же через некоторое время королевским картографам таки пришлось нанесли на карты новое название — Драконья Долина…

Часть десятая. Praemonitus, praemunitus

Как-то это всё глупо, неправильно, по-дурацки. Так просто не бывает — потому, что быть не должно! И тем не менее, всё оказалось именно так… Женька сидела у свежей и блестящей, ещё белевшей по краям ровным швом заделки, бронзовой плиты. Стена славы, видите ли! И то, что осталось от дерзкой и умелой воительницы Сильвы, отныне покоилось за никчемной железкой с отлитым в ней анфасом девахи — с косой чёлкой и устремлённым в вечность укоризненным взглядом.

Да уж, похороны устроили честь по чести, а гильдия магиков, чьей воспитанницей была боевая волшебница Сильва д'Авиньи, устроила величественный салют и хорошую пьянку затем. Да вот, маменька едва не набила потом морду самому принцу… отчего она и Женька вбили себе в головы, будто тот питал к своей постельной подружке нежные чувства, они не знали и сами. Но после нескольких почти равнодушно проронённых принцем фраз, что рано или поздно подобное и должно было случиться, у её величества словно крыша поехала.

И ещё долго потом шептались по углам придворные.

Ну да, красавец-принц, твоя забота вести солдат и волшебников за собой — а их работа сражаться за тебя и помирать. И если покувыркался малость со смазливой ведьмочкой, то что с того? Что ж, дело привычное и где-то как-то даже понятное. Только вот, нельзя так, относиться к людям равнодушно, как к расходному материалу.

— Потери запланированы, да? — почти с ненавистью процедила тогда Женька, обняв и мягко увлекая прочь содрогающуюся мать.

Вот и сидела она сейчас перед едва застывшим барельефом, за которым в нише покоилась та, которая при иных условиях могла бы стать и подругой. Наливалась дрянным зельем, которое двое подмастерьев срочно перегнали из крепкого дешёвого вина — и заливалась полупьяными слезами.

Нет, всё это понятно, война без жертв не бывает. Да только, стоило лишь подумать, что сейчас творилось в выжженной дотла столице орков, как Женька уже морально была готова сделать с собой что-нибудь нехорошее. Проклята, проклята будь она вовеки веков за то, что удумала и содеяла такое — и не будет ей прощения ни на этом свете, ни на том. Сколько там сейчас рыдает и бьётся в истериках вдов и сирот, сколько маленьких девчонок, не успевших даже наиграться куклами, забрало с собой всесильное драконье пламя? Даже подумать страшно…

Говорят, взрослеть всегда больно. Или даже не больно, гнусно порою поступать так, как надо, наступив на горло слабо трепыхающейся в протесте совести.

— И чем только я думала раньше? — Женька размазала по лицу слёзы и нетвёрдой рукой снова плеснула в две вполне пролетарского вида простецкие оловянные чарки.

Две потому, что рядом сидел и точно так же хлестал сорокаградусную как воду бывший лейтенант Доже — а ныне капитан и столбовой дворянин. Как сказал он, ещё никогда его платунг не нёс таких потерь. Уж закованы парни в железо были хорошо и выучены на совесть. Каждый словно сын родной, через походы и битвы проведенный. Вот и пришёл он в поисках родственной души, чтоб надраться просто до неприличия. Говорят, чтобы узнать человека получше, надо с ним пуд соли съесть. Но можно и пройти через хорошую мясорубку, из которой чёрт только и знает, кто вернётся живым.

— Поплачь, леди Джейн — полегчает, — офицер с каменным лицом забросил в рот содержимое чарки и вновь подставил Женьке своё сейчас свободное от железа и потому насквозь промокшее плечо. — Мне-то два года тому лицо до кости файрболом выжгло, и глаза тоже. Целители вроде подлатали, вырастили новые, но слёзы с тех пор не идут. А оно б неплохо сейчас…

Женька прятала лицо на надёжном плече отцовски обнявшего её и чуть покачивавшего словно в колыбели дядьки и никак не могла остановиться. Вот ведь, и к маменьке с таким не подходи — та опять умотала к своему дону, которого всей гильдией целителей с того света вертали. С правой стороны все рёбра перемолотило, осколками лёгкие проткнуло, да и руку в двух местах сломало — а он всё равно не вышел из боя, исправно пожёг все намеченные ему башни и цитадели. И потерял сознание лишь вернувшись домой. Настоящий воин, тут ничего не скажешь.

Маменька отделалась только лёгким испугом, Вовке лишь обожгло ресницы и усы, да и ещё одна магичка по смешному прозвищу Фи обошлась без особых повреждений… чуть задумавшись, Женька незаметно для себя начала успокаиваться — настолько, что до притопленного винными парами сознания долетели слова Доже:

— А принца не вини, дочка. За всеми не наплачешься, война дело долгое и муторное. Победим, и то ладно — а вечной жизни нам никто не обещал.

Да уж, дядька, прав ты на все сто. И тем не менее, что-то всё равно восставало в душе против этого заведенного богами порядка. Что значит, жила-жила и вдруг померла? Как — и это всё?

— Как думаешь, капитан — душа есть? В смысле, бессмертная…

На этот раз ветеран молчал дольше, всё так же баюкая девицу в надёжной колыбели. И только потом Женька догадалась, мягко отстранилась и с трубным звуком отметилась в платочек. А собеседник и собутыльник виновато испросил взглядом разрешения — она поощряюще кивнула, да и себе воткнула в прыгающие губы сигарету. Кое-как подкурила от пальца трубку дядьке, курительную палочку себе. И лишь тогда, когда к полузатянутому осенними облаками небу вылетели ещё два клубочка, не имеющие к тучам никакого отношения, только тогда старый служака и ответил.

— Знаешь, леди Джейн — очень надеюсь, что нет. Нет её, души и бессмертия. Ни на том свете продолжения, ни кругообращения этих самых душ. А иначе всё, что мы делаем, зачем живём и рвём жилы — всё оно не имеет никакого смысла. Говаривают, елфы таковы. Бессмертные, оттого цену жизни и не ведают. Сто лет им, что один день…

Женька недоверчиво покосилась — да не ослышалась ли она? Одно дело услышать таковые сентенции от телевизора или вычитать в умной книге, и совсем иное, от битого и тёртого жизнью пехотного офицера. Уж этому просто по должности написано вне строя или надираться до неприличия в шинке, или в крайнем случае какую-нибудь простушку на сеновале радовать…

— Это что ж получается, капитан, идёшь ты в бой и веришь, что он может стать последним? Концом всего и навсегда?

Наверное, Доже угадал раздиравшие Женьку сомнения, потому что пыхнул дымом, усмехнулся в вислый ус и ответствовал в том духе, что быстрее всех помирают дураки и те, кто на богов надеется.

— Я троих детей жинке оставил — это не считая байстрюков в разных местах. Даже один внук имеется! Вот такое оно и есть, леди, моё бессмертие.

Он хозяйским жестом взболтал бутылку и присмотелся к едва колыхнувшимся на донышке остаткам. Хотел было разлить по чаркам, но Женька остановила его. Пошатываясь, она вытребовала себе дядькину крепкую руку в помощь, поднялась кое-как. И осталось только разлить хмельное в две чарки да накрыть обе разломленными половинками опять нашедшейся в кармане горбушки.