Альфред Дагген - Деус Вульт!

• Название: Деус Вульт!
• Автор: Альфред Дагген
• Издательство: Издательство «ОЛМА-ПРЕСС Инвест»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-94848-321-5

В этой книге рассказывается о начале крестовых походов и о странствии крестоносцев по неизведанным землям. Адриатическое море было в ту пору краем западного мира, и пересекавшие его пилигримы попадали в волшебную страну, где возможны любые чудеса. В центре повествования — образ молодого англичанина, никогда ранее не уезжавшего из дому. Согласно данному обету, терпя голод, жажду и подвергаясь постоянной опасности, он три года проводит в битвах и встречает победу на стенах завоеванного Иерусалима.

---

Нет, я останусь здесь до конца паломничества, а такой конец может настать со дня на день. Тогда я попытаюсь получить лен на севере или пойду в наемники к какому-нибудь богатому и знатному хозяину. Пожалуй, ни у кого из нас не остается иного выхода.

— И тем не менее Дорилей был чудом, — возразил пожилой рыцарь с повязкой на глазу.

— Чушь! Мы бы никогда не позволили им прорваться в лагерь, если бы правильно построились, — сердито заявил кто-то.

Но вскоре спор о давней битве сменился мирными воспоминаниями, воины начали похваляться числом сраженных ими неверных, забыли о опасностях и не заметили, как наступила довольно промозглая ночь.

На следующее утро настроение войска ничуть не улучшилось. На соседних холмах было полно кустов и хвороста, и пехотинцы затеяли плести из тонких, хрупких веток новые щиты. Это пригодилось: плотная линия укрытий протянулась до самой стены, и прятавшиеся за ней арбалетчики сумели подавить огонь мусульманских лучников. Арбалетчик, уперев в плечо свое оружие, мог стрелять сквозь узкую амбразуру; лучнику же приходилось вскидывать вперед левую руку и по пояс подниматься из-за стены. Увы, арбалетные болты не могли пробить городскую стену. Враг просто-напросто загородил все щели между зубцами, и арбалетчики остались без работы. У неверных было время подготовиться к отражению нового штурма. Поскольку у пилигримов не было леса для строительства осадных машин, можно было попробовать устроить подкоп. Этот метод широко применялся при осадах. В сторону подлежавшей стены прокладывали подземный ход, свод которого тщательно укреплялся деревянными стойками. Тупик заливали маслом, забивали соломой и поджигали. Когда подпорки сгорали, под стеной образовывалось пустое пространство, и та рушилась. Способ был надежный, но долгий и очень трудоемкий. Созвали всех лучших саперов — ими считались уроженцы Южной Германии — и отправили осматривать стены. По возвращении те доложили: грунт всюду скалистый; на устройство подкопа понадобится несколько лет, поскольку придется проходить под необыкновенно глубоким рвом, рассчитанным как раз на такой случай. Следовательно, этот способ тоже не годился. Результаты инспекции тут же стали известны всему войску, вожди вновь принялись ломать голову, что делать и как быть, а жевавшие сухари и запивавшие их глотком драгоценной воды нормандские рыцари погрузились в тоску и безнадежность.

Еще два дня пилигримы оставались в лагере или дежурили в укрытиях, понятия не имея, что будет дальше. Воды было мало, большая часть запаса протухла, что вызвало вспышку дизентерии; мехи давно износились и прохудились; начались трудности с водопоем лошадей и вьючных животных, потому что в округе осталось только несколько мелких прудов. Город по-прежнему был неприступен для штурма, а ничего лучшего в голову не приходило. Войско не разбегалось только из упрямства. Все знали, что достигли конца пути и смогут разойтись только тогда, когда Иерусалим опять станет христианским. Кроме того, дезертировать небольшими группами было слишком сложно; пуститься в долгий путь на север, к Антиохийскому княжеству, через земли, занятые врагом, казалось малодушным и страшнее, чем оставаться на месте. Рожер же ожесточился и решил продержаться до конца. Он не мог вернуться туда, где обосновались Роберт и Анна. Было ясно, что этот поход паломников — последний. Как только спадет жара, из Египта придет большое войско, прогонит их от стен города, и, если к тому моменту пилигримы не сумеют преодолеть сопротивление гарнизона, им останется только бежать к ближайшему порту, садиться на корабли и отправляться домой.

Рожер осознавал, что если переживет отступление и сумеет погрузиться на корабль, то кончит жизнь солдатом короля Вильгельма. Он сделал все что мог, чтобы сдержать клятву положить жизнь за освобождение Святой Земли от неверных, но ему претило служить князю Боэмунду, во владениях которого жила Анна, а оставаться здесь после отъезда главных сил пилигримов значило играть в прятки со смертью. Герцог Нормандский должен быть благодарен ему за долгую и честную службу, но юноша знал, что герцог Роберт, скорее всего, сам лишился владений и не в состоянии отплатить ему, даже если и захочет. Рожер мучительно страдал от одиночества, и это усиливало его тоску; откровенно поговорить о своих личных делах и запутанной семейной жизни он мог только с отцом Ивом, но священник был слишком занят — многие клирики болели, а воины очень нуждалось в утешении. Он боялся присоединиться к другим рыцарям, обычно собиравшимся днем или после ужина, потому что любая насмешка над незадачливым мужем, любая сальная шутка могла закончиться поединком. Фома оказался единственной родной душой, и они вели долгие беседы, сидя за чисткой доспехов, но гордость не позволяла рыцарю разгуливать по лагерю как бы на равных с арбалетчиком. За полосой укрытий рыцарю в полных доспехах делать было нечего; сидеть там считалось уделом пехотинцев, и пять дней после неудачного штурма стали для Рожера самым тоскливым и одиноким временем за все паломничество.

Но утром восемнадцатого июня, в день Святого Ефрема, лагерь облетела чудесная, воодушевляющая весть. Гонец, скакавший всю ночь, принес известие о том, что христиане взяли Яффу! Семнадцатого числа в порт вошел генуэзский флот, городские христиане взялись за оружие, и небольшой гарнизон неверных бежал на юг. К счастью, моряки были готовы вести долгую осаду порта и запаслись едой, вином и лесом для строительства машин. Яффа, ближайший к ним морской порт, была расположена всего в сорока милях, и раз теперь там хозяйничали итальянцы, то пилигримы могли сразу же начать сооружать осадную технику. Вожди немедленно устроили совет, на котором определили план последующих действий, а рыцари и даже пехотинцы наперебой высказывали свое мнение каждому, кто соглашался их слушать. Днем большой отряд кавалерии отправился в Яффу, чтобы сопровождать караван, а когда паломники увидели верблюдов, с обоих боков которых покачивались притороченные к седельным сумкам брусья, обрадовались так, словно Иерусалим уже взят.

На следующий день они приступили к выполнению подготовки в соответствии с новым планом.

Оказалось, что совет, ко всеобщей радости и облегчению, решил попытаться использовать все достижения осадной техники сразу. Подкопы, конечно, исключались, но прибывшие на кораблях умелые плотники тут же принялись строить катапульты. Другие в это время стали ломать прутья и плести из них надежные укрытия от стрел, которые предстояло установить возле катапульт и таранов. Герцог Лотарингский показал пример остальным и сам уселся за эту работу, а рыцари и знать неуклюже пытались помогать пехотинцам. Снова, как в Дорилее и Антиохии, в самый последний момент пришла неожиданная помощь. За три года военной жизни все худо-бедно научились плести щиты, и укрытия из них получались ничуть не хуже деревянных козырьков. Множество людей взялось за несложную работу, и к вечеру двадцатого июня все было готово.

Линия укрытий, сооруженная пехотинцами от нечего делать, сейчас пришлась очень кстати. Защитники города не смели высовываться из-за зубцов, а потому не могли далеко посылать стрелы, и пилигримы беспрепятственно достигли подножия стены. Рожер помог смастерить укрытие для тарана, который как раз заканчивали сооружать, облачился в доспехи и присоединился к отряду, которому предстояло тащить к стене огромный деревянный козырек. Козырек представлял собой остроконечный навес, состоявший из трех слоев: сверху клали парусиновые мешки с песком, предохранявшим от подожженных стрел; под ними лежал набитый гибкими прутьями тюфяк, защищавший от тяжелых камней; все это опиралось на прочный каркас из брусьев. Навес стоял на шестнадцати прочных столбах, каждый из которых должны были нести четыре человека. Пилигримы единодушно признали это сооружение чудом военной техники.

Несколько рыцарей в полных доспехах, в числе коих и Рожер, несли первый столб. Они без потерь достигли рва, умудрились спуститься по крутому склону, не повредив при этом навес, и установили его вплотную к заранее облюбованному участку стены, где сброшенные неверными камни и куски черепицы как следует утрамбовали мягкую почву дна рва. Затем отряд носильщиков бегом ринулся через простреливаемую зону и миновал ее благополучно, если не считать, что одному безоружному пехотинцу стрела угодила в ягодицу.

Следующее задание заключалось в том, чтобы установить стойки, на которых будет раскачиваться таран. Рожер вызвался тащить балки, хотя итальянским плотникам было бы проще, если бы рыцари перенесли всю конструкцию уже собранной. Неверные прекрасно поняли, что происходит; они высыпали на стену и устроили невообразимый шум, изо всех сил колотя в литавры. Но больших камней у них уже не было, и повредить козырек они не сумели. Уютно устроившись под навесом, моряки принялись за работу, и к середине дня, когда все отправились в лагерь обедать, остов для тарана был собран.