Энн Райс - Черная камея

• Название: Черная камея
• Автор: Энн Райс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-23854-5

Тарквин Блэквуд, с детства отличавшийся необычными способностями, волей судьбы проникает в тайны своей семьи, и события начинают развиваться стремительно. Волей прекрасной и ужасной Петронии юный Куинн становится Охотником за Кровью. Подавленный обрушившимся на него Темным Даром, он обращается за помощью к вампиру Лестату...

---

– Не знает, – подтвердила Меррик.

На моих глазах маленькие ранки начали исчезать, и Меррик вновь превращалась в очаровательную женщину, какой была. Ее длинные волнистые каштановые волосы были красиво спутаны, зеленые глаза все еще налиты кровью – в целом она пока не совсем пришла в себя.

– Но его можно заставить все это узнать, – продолжила Меррик, – и это наше самое сильное оружие. Потому что призрак, в отличие от чистого духа, связан со своими останками, а у этого призрака связь очень сильная. Он связан с тобой кровью, вот почему ему кажется, что у него есть право на то, чем обладаешь ты.

– Ну конечно, – воскликнул я, – конечно! – Я только сейчас это осознал. – Он считает, что у него есть какое-то право, раз мы вместе были в одной утробе.

– Да, и попытайся представить на секунду, чем явилась смерть для такого духа. Во-первых, он был близнецом, а нам известно о близнецах, что они ужасно переживают потерю своей пары. Пэтси говорила, что ты все время плакал на его похоронах. Тетушка Куин тогда еще умоляла ее успокоить тебя. Тетушка Куин понимала, что ты чувствуешь смерть Гарвейна. Гарвейн, в свою очередь, тоже чувствовал, что вас разделили, и когда попал в инкубатор, и когда умирал – несомненно, его дух пребывал в растерянности и поэтому не отправился к Свету, как ему следовало.

– Понятно, – ответил я. – Сейчас впервые за все эти месяцы я снова чувствую к нему жалость...

– Пожалей лучше себя, – сказала Меррик. То, как она по-доброму со мной говорила, очень напоминало мне манеру Стирлинга Оливера. – Но когда тебя принесли на те похороны, – продолжила Меррик, – когда тебя принесли на кладбище в день его погребения, его маленький несчастный дух, пущенный по течению, нашел в тебе, Тарквиний, своего живого близнеца и стал твоим двойником. Фактически он превратился в нечто, гораздо более сильное, чем обычный doppelganger. Он стал компаньоном, любовником, настоящим близнецом, который считал, что имеет право на твою вотчину.

– Да, так мы и начали наш длинный совместный путь, – сказал я, – два истинных близнеца, два истинных брата. – Я чертовски старался припомнить, что когда-то любил его. Не знаю, могла ли заглянуть в мою душу Меррик, но если все-таки заглянула, то наверняка почувствовала ту враждебность, которую я теперь к нему питал, ту рабскую зависимость от него, которая стала для меня невыносимой, весь этот длинный год, с тех пор как Петрония так грубо превратила меня в другое существо.

– А теперь, когда тебе дарована Темная Кровь, – сурово произнес Лестат, – он хочет получить то, что считает своей долей.

– Но происходит не только это, – продолжила Меррик тем же приглушенным голосом, внимательно вглядываясь в меня. – Я хочу, чтобы ты описал мне, если не возражаешь, что происходит, когда он нападает на тебя.

Я задумался на секунду, а потом заговорил, переводя взгляд с Меррик на Лестата и обратно.

– Это похоже на слияние, которого я никогда не знал, когда был жив. Конечно, он временами проникал в меня. Это мне говорила Мона Мэйфейр. Когда мы занимались с ней любовью, она чувствовала, что он во мне. Мона считает себя ведьмой, потому что хорошо чувствует духов.

– Ты любишь Мону Мэйфейр? – мягко спросила Меррик.

– Очень люблю, – с трудом ответил я. – Но я никогда ее больше не увижу. Стоит ей только взглянуть на меня, она сразу поймет, кто я теперь такой. Я и Роуан Мэйфейр избегал как мог на мессе и похоронах. И ее мужа, Майкла, тоже сторонился. Они оба, по мнению Таламаски, принадлежат к колдовскому племени. Кроме того, на ночное бдение явился призрак Джулиена Мэйфейра. Тетушка Куин была его дочерью. Так что я его потомок.

– В тебе течет кровь Мэйфейров? – спросила Меррик. – И ты видел Джулиена?

– Моя бесценная, я пил с дядюшкой Джулиеном горячий шоколад еще в те дни, когда я мог его пить, – сказал я. – К шоколаду он подал крекеры в виде фигурок животных на фарфоровой тарелочке, а позже все это исчезло вместе с ним.

Я торопливо рассказал ей, как было дело, не умолчал и об истории с маской и плащом. Меррик расплылась в красивейшей улыбке.

– Наш дядюшка Джулиен, – произнесла она с умиротворенным вздохом. – Сколько постелей он согрел, какой это был мужчина Удивительно, что в Новом Орлеане остался еще кто-то, в ком нет его генов! – Она просияла, глядя на меня. – Он явился во сне к моей Большой Нанэнн, когда мне было одиннадцать лет от роду, и велел ей отослать меня в Таламаску, которая стала моим спасением.

– О Святые Небеса! – воскликнул я. – Ты не знаешь, как я чуть не поступил со Стирлингом Оливером.

– Забудь об этом! – велел Лестат. – Я серьезно! Все в прошлом. – Он поднял руку и перекрестил меня. – Именем Отца и Сына и Святого Духа я освобождаю тебя от всех грехов. Стирлинг Оливер жив! Этот вопрос закрыт, поскольку я здесь глава Собрания.

Меррик тихо, мелодично рассмеялась. Смуглая кожа подчеркивала блеск ее зеленых глаз.

– Так ты у нас глава Собрания? – кокетливо взглянув на Лестата, поинтересовалась она. – Где бы ты ни появился, ты тут же становишься главой Собрания.

– Естественно, – пожимая плечами, ответил Лестат, словно и не думал шутить.

– Насчет этого мы могли бы поспорить, мой великолепный быстрокрылый друг, – ответила Меррик. – Но мы не можем сейчас терять время, пока Гоблин лишен сил. Мы должны вернуться к насущному вопросу. Итак, Гоблин твой близнец, Тарквиний. Ты собирался рассказать мне, каково это, когда вы вместе. Опиши слияние.

– Это похоже на электричество, – ответил я. – Словно его частицы, если предположить, что он из них состоит...

– Так и есть, – перебила Меррик.

– ...сливаются с моими, и я полностью теряю равновесие. А еще я погружаюсь в воспоминания, которые он либо порождает, либо тоже становится их жертвой, не знаю, но мы вместе возвращаемся в прошлое, когда лежали в колыбельке или играли в манеже, и я чувствую только одну любовь к нему, которую, должно быть, чувствовал, когда был младенцем или малышом, едва научившимся ходить. Я испытываю счастье, радость. Часто вообще не нахожу слов, кроме выражений любви, да и те очень примитивные.

– И как долго это длится?

– Минуты, секунды, – ответил за меня Лестат.

– Да, и с каждым разом он становится сильнее, чем прежде, – добавил я. – Прошлой ночью, например, он чуть не вырвал мне сердце, а еще оставил по всему телу крошечные разрезы – раньше ничего подобного не случалось. А ушел он сквозь окно, разбив все стекла, почти так же, как сегодня. Прежде он никогда не действовал так разрушительно.

– Ему приходится теперь так себя вести, – сказала Меррик. – Он по глупости увеличил материальную составляющую своего существа. Раньше он почти весь состоял из одной энергии, теперь к ней прибавилась значительная часть материи, и поэтому он уже не может, как раньше, проходить сквозь стены. Теперь ему необходим дверной проем или окно.

– Ты абсолютно права, – сказал я. – Я видел это собственными глазами. Я чувствую движение в воздухе, когда он уходит.

Меррик кивнула.

– Нам только на руку, что он подчиняется силе притяжения, впрочем, с призраками всегда так. Сейчас он еще больше зависит от земной тяги, потому что развил в себе любовь к крови, после каждого насыщения он ограничен в движении. Что-нибудь еще можешь рассказать об этом слиянии?

Не сразу, но я все-таки признался:

– Оно доставляет удовольствие. Это как... как оргазм. Это как... как наше соединение с жертвой. Там тоже происходит слияние, только гораздо, гораздо более легкое.

– Легкое, говоришь? – переспросила она. – А ты теряешь равновесие, когда насыщаешься жертвой?

– Нет, никогда, – ответил я. – Я понимаю, к чему ты клонишь. Но там удовольствие не такое сильное, как с Гоблином. Я бы признался, если бы так было. Чаще всего с жертвой я испытываю смятение и легкое удовольствие.

– Очень хорошо. Ты ничего больше не хочешь добавить?

Я надолго задумался.

– Мне грустно, – сказал я, – ужасно грустно, потому что он мой брат, и он умер, и он никогда не жил настоящей жизнью, если не считать ту, что я ему подарил. А теперь еще случилось то, что случилось, и он не может дальше существовать. И мне кажется... то есть я знаю... мне следует умереть вместе с ним.

Меррик внимательно вглядывалась в меня несколько минут, как и Лестат. Он и заговорил первым, почему-то с более выраженным французским акцентом:

– Этого не требуется, Квинн, а кроме того, если бы ты действительно попытался повести его за собой, идя на смерть, совершенно необязательно, что он подчинился бы тебе.

– Вот именно, – подхватила Меррик. – Вполне возможно, он позволил бы тебе умереть, а сам остался бы здесь и прилепился бы к кому-то еще. В конце концов, он тебя выбрал, потому что ты его брат. Но он легко может перейти к другому. Ты сам говорил Лестату, что он очень хитер и быстро учится.

– Я не хочу, чтобы ты умер, братишка, – сказал Лестат.