Энн Райс - Черная камея

• Название: Черная камея
• Автор: Энн Райс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-23854-5

Тарквин Блэквуд, с детства отличавшийся необычными способностями, волей судьбы проникает в тайны своей семьи, и события начинают развиваться стремительно. Волей прекрасной и ужасной Петронии юный Куинн становится Охотником за Кровью. Подавленный обрушившимся на него Темным Даром, он обращается за помощью к вампиру Лестату...

---

Я никогда не отправляюсь на охоту до полуночи. И разумеется, Гоблин всегда нападает на меня сразу после насыщения. Я обычно не прихожу домой до его атаки. Не хочу, чтобы он каким-то образом потревожил моих родных. Но иногда случается, что я ошибаюсь в расчетах.

До сегодняшней ночи, когда я чуть не погубил Стирлинга Оливера, я не совершил ни одного проступка против морали.

Но Гоблин с каждым разом становится все ожесточеннее, а что касается моих попыток поговорить с ним, то они все безуспешны. Он отказывается со мной говорить. Видимо, он считает, что я каким-то образом предал его, став тем, кто я есть, и теперь он будет брать у меня то, что хочет, – кровь. И чувства тут или разговоры ни к чему.

Конечно, он может посчитать за предательство и мое долгое пребывание в Европе.

Я пытался поговорить с ним, но все бесполезно. Он редко появляется просто так. Я вижу его только после насыщения.

А за последний год, когда я доказал самому себе, что могу охотиться, что могу выжить, что могу находиться рядом с тетушкой Куин, Нэшем и Жасмин, что могу быть рядом с сыном, что каждую ночь своей жизни я способен растворяться в людской толпе, а потом прятаться в своей могиле, так вот, за последний год Гоблин настолько окреп и озлобился, что я решил просить тебя о помощи. Думаю, я обратился к тебе из-за своего одиночества.

Кажется, я уже говорил, что знаю, как вернуться к Петронии, но я не хочу этого делать. Мне не нужна ее презрительная холодность. Я не нуждаюсь и в ласковом безразличии Ариона. Что касается старика, то он хотя и откроет мне свою душу, но все равно, как мне кажется, останется в плену своего маразма. Что каждый из них знает о таком духе, вроде Гоблина? Я пришел к тебе за помощью. Ты много времени провел среди духов. Я рисковал, обращаясь к тебе.

Я уверен, что Гоблин представляет угрозу не только для меня, но и для остальных, и одно теперь совершенно точно – он научился путешествовать со мной на какие угодно расстояния.

Теперь он привязан ко мне каким-то другим образом, наверное, это связано с кровью. Да что там, я уверен, что это связано с кровью. Кровь связала его со мной сильнее, чем раньше, разорвав его связь с фермой Блэквуд.

Вполне вероятно, что расстояние, которое он способен преодолеть, не безгранично, но дело все в том, что я сам не могу отказаться от фермы Блэквуд. Я не способен покинуть тех, кто во мне нуждается. Я не хочу их покидать. И как следствие – я должен вступать с Гоблином в противоборство здесь, за свой дом и свою жизнь, если я намерен существовать и дальше.

Я чувствую огромную ответственность за Гоблина. Ведь это я его создал, я его взрастил и сделал из него того, кто он есть. Что, если ему взбредет в голову навредить кому-то еще?

Осталась последняя подробность, и мой рассказ подойдет к концу.

После того как я покинул Неаполь, я еще один раз видел Петронию. Я сидел в Хижине Отшельника, среди всей роскоши, сияющего мрамора и торшеров, мечтал, думал, печалился, сам точно не знаю, рисовал в своем воображении яркие картины собственных несчастий, когда она поднялась по ступеням крыльца, такая нарядная, в белом костюме с жилетом и распущенными волосами, украшенными нитями бриллиантов. В руках она держала небольшой темно-зеленый бархатный мешок, из которого начала вынимать твои книги.

"Это Вампирские Хроники, – сказал Петрония. – Тебе нужно их прочесть. Мы рассказывали о них, но не знаем, слушал ли ты нас тогда. Запомни одно – нельзя охотиться в Новом Орлеане".

"Убирайся отсюда, я ненавижу и презираю тебя, – сказал я в ответ. – Наша сделка отменена, я уже тебе говорил. Это место мое!" – Я поднялся и, подбежав к ней, изо всех сил ударил ее по лицу, пока она не опомнилась. Кровь потекла из ранок на ее губе, куда впились клыки, кровь закапала ее белый жилет, и Петрония пришла в бешенство. Не успел я отпрянуть и приготовиться, она уже колотила меня вовсю, а потом сбила с ног и начала пинать.

"Какой чудесный прием, – сказала она, снова и снова всаживая носок ботинка между моих ребер. – Ты само воплощение благодарности".

Я с трудом поднялся на колени, изображая боль и головокружение, а потом неожиданно выпрямился и вцепился ей в волосы обеими руками, так что она не могла меня стряхнуть. Все это время я не переставал ее проклинать.

"Как-нибудь ночью я заставлю тебя заплатить, – сказал я. – Заставлю тебя страдать за все твои подлые удары, за то, как ты их нанесла, за то, как ты обрушила на меня проклятье".

Она царапала меня, пока я тянул ее за волосы обеими руками; она вцепилась мне в голову и оторвала от себя, и в моих пальцах остались ее вырванные волоски, а потом она ударом свалила меня на пол и пинками отбросила к стене. После этого Петрония уселась за стол, закрыла лицо руками и разрыдалась. Она рыдала, безудержно всхлипывая.

Я с трудом поднялся и медленно поплелся к ней. Покалывание в руках и ногах означало, что синяки уже начали заживать. Я увидел, что на полу валяются обрывки ее бриллиантовых нитей, и собрал все до единого, потом подошел к столу, за которым она продолжала плакать, и положил их так, чтобы она сразу увидела.

А она все закрывала лицо ладонями, и на них была кровь.

"Прости", – сказал я.

Она вынула носовой платок, вытерла им лицо и руки, потом взглянула на меня без всякой злобы.

"С какой стати тебе просить прощения? – сказала она. – Вполне естественно, что ты ненавидишь такую, как я. Разве могло быть иначе?"

"Как это?" – растерялся я, ожидая, что она снова набросится на меня в любую секунду.

"Кого следует превращать в таких созданий, вроде нас? – спросила она. – Раненых, рабов, нищих, умирающих. Но ты был принцем, смертным принцем. А я даже не задумалась об этом".

"Так оно и было", – подтвердил я.

"Ну и что теперь... ты обводишь вокруг пальца глупцов? – поинтересовалась она. – Живешь среди смертных и пользуешься их любовью?"

"Пока да", – ответил я.

"Даже не думай совершить над ними ритуал".

"А я и не думаю, – парировал я. – Лучше прямиком отправиться в ад, чем сделать это".

Она посмотрела на бриллианты. Я не знал, как теперь с ними быть. Она взяла их со стола и положила в карман. Волосы у нее были растрепаны. Я выбрал одну из своих щеток и жестом спросил, не позволит ли она причесать ее. Она кивнула, и я приступил к делу. Волосы у нее были густые и шелковистые.

Наконец Петрония поднялась из-за стола, обняла меня и поцеловала.

"Не вздумай ссориться с Лестатом. Он не задумываясь превратит тебя в головешку. И тогда мне придется сразиться с ним, а сил у меня не хватит".

"Все это правда?"

"Я еще в Неаполе велела тебе прочесть эти книги, – сказала она. – Он выпил кровь Матери. Он три дня пролежал в песках пустыни Гоби. Его ничто не может погубить. С таким, как он, даже неинтересно драться. Просто держись подальше от Нового Орлеана – и тебе не придется опасаться Лестата. Что-то есть в этом постыдное, если некто, такой сильный как Лестат, свяжется с таким юнцом, вроде тебя. Сюда он не придет, чтобы посчитаться с тобой".

"Спасибо", – иронически поблагодарил я.

Она направилась к двери как ни в чем не бывало – грациозно и красиво. Я не знал, заметила ли она кровь на своей одежде. Я не знал, сказать ли ей об этом или нет. В конце концов решился:

"На твоем костюме кровь".

"Ты, наверное, никак не можешь побороть соблазн при виде белой одежды, – сказала она, но без всякой злобы. – Позволь задать тебе один вопрос. Отвечай правду или вообще не отвечай. Почему ты от нас ушел?"

Подумав с минуту, я ответил:

"Я хотел быть со своей тетушкой. Передо мной не стояло другого выбора. А еще я должен был думать о других родных. Ты сама это знаешь".

"Но неужели мы были тебе не интересны? – спросила она – В конце концов, ты ведь мог попросить меня время от времени доставлять тебя домой. Наверняка ты знаешь, как велики мои силы".

Я покачал головой.

"Я не виню тебя за то, что ты отвернулся от меня, – сказала она, – но отвернуться от такого мудреца, как Арион? Мне это кажется опрометчивым".

"Наверное, ты права, но пока я должен быть здесь. Позже, возможно, я примкну к свите Ариона".

Она улыбнулась. Пожала плечами.

"Прекрасно. Оставляю тебе Хижину Отшельника, мой мальчик", – с этими словами она исчезла. Так закончилась наша короткая встреча.

Вот и вся моя история.

44

Мы сидели в тишине. До рассвета оставалось часа два, и мне казалось, будто вся моя жизнь собрана в комочек, прижатый к сердцу, и, хотя я был грешником, сейчас не совершил греха и ничего не утаил. Я раскрыл все карты и теперь гадал, нет ли где сейчас поблизости Гоблина, слушал ли он меня или нет.

Лестат, молчавший все это долгое время, выждал весомую паузу, а потом заговорил:

– Твой эпилог был очень подробный, но ты не упомянул об одной персоне. Что стало с Моной Мэйфейр?

Я поморщился.

– Я так и не получил ни одного сообщения по электронной почте, ни одного телефонного звонка от Моны, и за это я благодарю Бога. Майкл или Роуан однако периодически позванивают. Я слушаю их, а сам дрожу. А вдруг эта всесильная пара поймет что-то по тембру моего голоса? Но пока вроде бы этого не случилось. Они сообщают мне последние новости. Мона находится в изоляции. Мона на диализе. Моне не больно.