Аркадий Пинчук - К своей звезде

• Название: К своей звезде
• Автор: Аркадий Пинчук
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1988
• ISBN: 5-265-00281-2

Роман-дилогия «К своей звезде» посвящен жизни летчиков военной авиации. Его герои – пилоты, командиры и подчиненные, их друзья и близкие, жены и дети, – живут своими особенными, непростыми судьбами. В них тесно переплетаются разные мотивы и устремления – здесь и достижение высот летного мастерства, и любовь к близким, и необходимость поступаться личными интересами для защиты своей страны, и нежелание переступать через свою честь, и многое другое. Герои по-разному смотрят на жизнь, по-разному складываются и их пути, но и преодолевая обстоятельства, они не изменяют себе.

Этот роман – гимн НАСТОЯЩИМ офицерам, истинным патриотам и тем, для кого все также важны честь и профессионализм.

---

Горе было столь велико, что он сутками не вспоминал о Нине. А потом память спохватывалась и брала реванш – мысли врывались в голову напористо и стремительно, причиняли острую боль. Он спрашивал и спрашивал себя, почему у него все так неудачно сложилось в личной жизни, и ответа не находил. Видно, судьбе хотелось до конца испытать его любовь, до конца испытать терпение.

Что ж, пусть испытывает. Он все равно счастлив. Нина у него была, есть и будет. Не вместе? Ну и что? Все равно она принадлежит ему так же, как и он ей. Просто обстоятельства ее вынуждают быть в другом доме, рядом с другим человеком. Но рядом – это еще не вместе.

Он так и матери ее сказал. Евдокия Андреевна заметно постарела за минувшие десять лет, и, когда она вошла к нему в квартиру, Ефимов не узнал ее. Женщина волновалась и долго не могла собраться с мыслями. Больше всего ее мучило неопределенное положение зятя. Следствие затягивалось, тучи сгущались. Она уже съездила в Москву, консультировалась у больших юристов – никто ей не мог сказать ничего утешительного.

– Неужто ж можно так – жить врозь и любить? – старалась понять она, что сближает ее дочь с этим заносчивым летчиком.

Ефимов напряженно ждал конкретных вопросов. Он вслушивался в ее рассказ о поездке в Москву, в ее размышления и все не мог понять – чего хочет от него эта женщина?

– Такой человек был, – продолжала как бы сама с собой разговаривать Евдокия Андреевна, – и оказался преступником.

Отхлебывая поданный Ефимовым чай, она вспоминала Озерное, его родителей.

– Где они сейчас-то?

– Недалеко от Тюмени, в поселке нефтяников.

– Хорошие заработки, наверное?

– Наверное, – согласился Ефимов.

– Летчики тоже небось хорошо получают?

– Хватает.

– И одевают бесплатно?

– И кормят бесплатно, – поддакнул он.

Допив чай, она еще вздохнула несколько раз и стала собираться в дорогу.

– Посмотреть я на тебя хотела, – сказала она. – Если и вправду любишь, женитесь после суда. Ковалеву сидеть долго, видать. Сам виноват. А Нинка тут ни при чем. Дите ее тем паче. Вижу, ты мужчина серьезный, Федя. За тобой они не пропадут.

Ефимов ждал других слов. Ждал упреков, обвинений, ждал просьб оставить Нину в покое, ждал, наконец, угроз. Он весь собрался, как во время посадки на незнакомом аэродроме, продумывая действия при различных осложнениях.

И вдруг – зеленая улица! Что еще можно желать? Материнское благословение в такой час – подарок судьбы. Ведь Нину больше всего беспокоило сопротивление родителей. А где оно, сопротивление? Родители – наоборот – благословляют.

Знает ли Нина, что ее мать была у него с такой вестью? Нет, она, конечно, ничего не знает. Она бы не разрешила ей вмешиваться в свои дела.

Как Ефимов ждал этого часа, одному богу известно. И радость, казалось, должна была переполнить его через край. Но что-то мешало ей выплеснуться, необъяснимое уныние стягивало грудь, выдавливая из сердца еще не осознанный протест. Хотелось одного – скорее увидеть Нину. Он уже мог десять раз позвонить ей. Но он не знал пока, где будет через час или даже через десять минут. Надо дождаться командира.

Волков появился неожиданно.

– Вот пропуск, – протянул он Ефимову синий квадратик бумаги, – тебя ждет командующий. Иди.

«Если бы что-то хорошее, – подумал Ефимов, – Волков бы сказал. Надо ждать неприятностей».

С этим чувством он поднялся на третий этаж и вошел в кабинет командующего. Улыбка на лице генерала сбила его с толку. Плохие новости с улыбкой не сообщают.

– Садитесь, Ефимов, – кивнул Александр Васильевич на стул возле приставного столика и расположился напротив. – Волков предлагает назначить вас командиром эскадрильи… Хочу, чтобы вы мне сразу, без раздумий сказали: справитесь с этой должностью или нет?

Перед Ефимовым замелькали фамилии всех комэсков, которые в разное время учили его уму-разуму. Это были умные люди, с разными характерами, но все, как правило, отличные летчики, талантливые организаторы и методисты. Каждый – на голову выше Ефимова. Ему до них тянуться, как до Луны. Но и они комэсками не родились. Были и начинающими курсантами, и летчиками. И командирами звеньев, как он. Чему учить – ясно, как учить – подскажут. Главный принцип – «делай, как я». Лучше бы, конечно, остаться на привычном месте, но выдвижение продиктовано необходимостью. Раз надо, значит надо.

– Будет трудно, товарищ командующий, но я справлюсь.

Александр Васильевич посмотрел Ефимову в глаза. Он выдержал его взгляд.

– Трудно будет, Ефимов, – сказал генерал. – Это вы правильно сказали. Бойтесь легких успехов. Относитесь к ним настороженно.

Он встал, протянул Ефимову руку:

– Поздравляю и желаю удачи.

– Служу Советскому Союзу! – эти слова как-то сами вырвались у Ефимова. Он прижал руки к бедрам и напряженно вытянулся.

– Женат? – спросил генерал.

– Никак нет, – Ефимов сразу расслабился, понял, что Волков ничего не сказал генералу.

– Ну, что ж, этот недостаток легко устраняется. Вопросы есть?

– Вопросов нет.

Командующий улыбнулся, обхватил Ефимова за плечо и подвел к двери.

– Самые радужные воспоминания, – сказал он на прощание, – связаны у меня с тем временем, когда я командовал эскадрильей. Хорошая должность. Станете генералом – вспомните мои слова.

– Все в порядке? – спросил его на улице Волков. – Поздравил?

– Поздравил.

– Ну и я поздравляю. Извините, что сразу не сказал.

Ефимов только пожал плечами. Так оно, наверное, лучше.

– Втягиваться в должность времени не будет, – продолжал Волков, – придется, как говорят, с места в карьер.

«Не отпустит», – подумал Ефимов и, заранее смирившись с отказом, бросил пробный шар:

– Мы сразу домой?

Волков уже распахнул дверцу машины и занес ногу на ступеньку. Услышав вопрос Ефимова, он повернулся к нему и тихо сказал:

– Вы меня извините, Федор Николаевич. За что – вы знаете.

– Товарищ командир…

– Существуют, Ефимов, трудности, которые объективно мешают жить. – Он сделал ударение на слове «объективно». – Смерть, например. Все остальное – субъективно. От лукавого. Все остальное – в наших руках. – И неожиданно предложил: – Можете быть свободным сегодня. Завтра в восемь ноль-ноль на совещание в штаб.

– Спасибо. – Ефимов улыбнулся. – Разрешите отбыть?

На противоположной стороне улицы его ждал телефон-автомат.

А через полчаса он увидел Нину на Университетской набережной. С Невы тянуло свежим ветром, и ее волосы путались, захлестывали лицо, но она не обращала на них внимания, шла быстро, глядела только вперед. Одной рукой Нина придерживала перекинутую через плечо сумку, другой делала быстрые взмахи, откидывая в сторону кисть, словно хотела ускорить свое движение. У гранитного спуска, где здание бывших Двенадцати коллегий торцом выходило к Неве, они встретились. Ефимов остановился, а Нина так стремительно припала лицом к его груди, что ему пришлось сделать шаг назад, чтобы устоять на ногах.

– Не знаю даже, как тебе все рассказать, – голос Нины изменился и звучал болезненно сухо. – Я, видно, слишком безоглядно радовалась счастью. В разряд великих грешниц угодила. И ударила меня жизнь, Феденька, наотмашь. Больно-больно.

– Я видел Катю, – сказал Ефимов, – все знаю. Не отчаивайся, я с тобой.

– Ах ты мой хороший, – она еще крепче вдавила лоб в его грудь. – Не обижайся только, но мне уже не раз приходило в голову: не будь тебя – и не было бы мук моих. Знаю, плохо тебе из-за меня, больно, но будет еще больнее, Феденька. Я не могу оставить его одного. Из-за меня он влип в эту историю. Обо всем, оказывается, догадывался, чувствовал мою измену, нервничал, запустил работу, стал небрежен, утратил осторожность. Погубил девочку, погубил себя. Нет у меня сил его бросить в такую годину. Нет, Феденька. Прожитые вместе годы, дочка наша – все это оказалось сильнее моей любви к тебе. Хотела сказать, что я не способна на предательство. А тебя предала, любовь нашу предала. Побил бы ты меня, что ли?

Странное чувство вдруг овладело Ефимовым. Рушились его мечты, гибло такое близкое счастье, от него навсегда уходила любимая, а он, вместо того чтобы грызть локти от отчаяния, хотел гордо крикнуть прохожим, студентам, рассевшимся на гранитном парапете, всему миру: «Вот! Это – Нина! Ну, похвастайтесь, кого еще любит такая женщина?» Только так она и могла поступить. В противном случае он бы не смог ответить на вопрос, за что он любит Нину.

– Какой срок может быть у него?

– До семи лет, говорят.

– Тебе будет только тридцать пять. Впереди вся жизнь.

– Ох, Феденька, Феденька, какую же трудную ношу ты берешь на свои плечи. Не сломался бы под ее тяжестью. Я же тогда сразу умру, мгновенно.

27

Новиков перелистывал свою летную книжку и чувствовал, как его обволакивает беспричинная тягучая тоска. Словно подводил итоги прожитого, подводил у той черты, за которой уже останутся только воспоминания. Хотя на самом деле в его жизни, в работе почти ничего не изменится. Просто будут рядом новые люди. В принципе вопрос решен – он не меняет адреса. Осталось уточнить детали: полетит он с полком или нет.