Антон Мякшев - Тринадцатое Поле

• Название: Тринадцатое Поле
• Автор: Антон Мякшев
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-041991-3, 978-5-9713-5481-9, 978-5-9762-3219-8

Никита, фанат фантастики и ролевых игр, получает предложение поучаствовать в очень необычной «ролевке».

Ему предстоит сыграть Избранного, обладающего странными силами и возможностями.

Избранного, которому предстоит победить в схватке с таинственным Мороком и вступить в борьбу с Создателями мира Игры, обитающими на загадочном Тринадцатом Поле, до которого не дошел пока еще ни один из игроков.

За такую роль дорого заплатил бы любой геймер.

Однако чем ближе подходит Никита к цели своего квеста, тем яснее ему становится: игра, в которой он участвует, ведется всерьез.

Участники – не только обитатели Земли.

Оружие далеко превосходит человеческие возможности.

А на кону – судьба нашего мира….

---

Хромой охотник с нижних уступов убил белогрудого орла. В селении под треугольной плитой отравилась соком цигуды женщина с семью бородавками под правой лопаткой. Мужчина из кварцевой пещеры взял в жены одноглазую девушку с верхних уступов. Родимое пятно на ягодице девушки напоминало голову ящерицы. Время сна близилось к концу, и человеческий сон был некрепок, когда оракул, тайком пробравшись в кварцевую пещеру, склонился над двумя сплетенными обнаженными телами и приподнял покрывало из козлиной шкуры. Прежде чем девушка, открыв единственный глаз, закричала, он успел заметить очертания пятна. А потом проснулся мужчина.

Оракул поежился, припоминая, как взметнулся над ним грубо скованный короткий меч. Он бы сразу убежал, но неудачно подвернулась нога. Удар меча, правда, пришелся вскользь, лишь рассадив кожу и царапнув по черепу, но голый гнался за оракулом до самых верхних уступов и только недавно, кажется, отстал.

Он вытащил из-за пазухи ожерелье, снял с бечевки третью дощечку с изображением женского тела. Пустая глазница и четко прорисованное родимое пятно.

Еще раз мазнув ладонью по ссадине на голове, оракул неловко размахнулся и швырнул дощечку со Скалы в бездну.

Оставалась еще одна, последняя дощечка.

– Немного отдохну, – попросил сам у себя оракул, зная, что медлить никак нельзя.

Но продолжать путь прямо сейчас не было сил. Он опустился на дышащие теплом камни, поплотнее запахнул рубаху и снова закрыл глаза.

Когда земли лишены богов, можно ожидать чего угодно. О том, что такое каф, дети Поля узнали лишь тогда, когда ушли Создатели. Недра Полей кишели существами, еще ожидавшими своего рождения. Голая стихия энергии кафа разъедала оболочку земли, и существа получали свободу проникать на поверхность Полей, используя свои собственные, негодные для человека проходы. Среди пришельцев встречались и смертельно опасные, и совершенно безобидные, и даже вполне полезные, вроде того огромного съедобного червя, мясом которого долго питались жители Подножия Скалы. Червь улыбался мягкой беззубой пастью, когда его резали на куски – совсем по-человечески улыбался, словно обладая разумом и почитая за великую честь быть съеденным голодными. Не делая различий между иномирцами, люди Скалы и Подножия называли их итху – нерожденными демонами – и старались держаться от них подальше. Если это, конечно, представлялось возможным. Потому что большинство демонов являлись на эти земли, неся разрушения и смерть. Теперь люди уходили с Подножия, уходили с нижних и средних уступов Скалы, потому что место, где зреет каф, следует покинуть до того, как голая энергия проникнет в твое тело и пленит твой разум, заставляя забыть о себе самом, заставляя убивать и разрушать себе подобных… Это место стало пустынным и чрезвычайно опасным до той поры, пока энергия кафа не достигнет своего максимума и не распылится в пространстве.

А Старейший и Всевидящий Ун рассказывал еще…

Оракул вскочил. Несколько камешков пролетели мимо него, скакнули по валунам в туманную бездну. И все. Послышалось? Должно быть, послышалось.

Надо двигаться дальше.

Он взглянул на последнюю дощечку. Безоружный человек в изодранной набедренной повязке распростерт на каменной плите. Голова отделена от туловища, на плите под разрубленной шеей ясно видна безобразная лужа.

Оракул смотрел на дощечку, последнюю из тех четырех, что вырезал две ночи назад Старейший и Всевидящий Ун; смотрел, словно видел дощечку впервые, и не мог понять, куда же ему идти – вверх или вниз? Подниматься к Вершине или спускаться к Подножию? Потаенный инстинкт потомственного оракула, указывавший ему дорогу к хромому охотнику, мертвой женщине, одноглазой невесте, сейчас молчал.

«Гриф…» – всплыло в сознании оракула неожиданное слово. Что значит – гриф? При чем здесь гриф?

Ему вдруг стало страшно. Первый раз в жизни он не знал, что ему делать. Оракул, который рожден для того, чтобы понимать судьбы других, теперь не мог определиться с собственной.

Камешки струйкой осыпались сверху, один из них больно ударил оракула по плечу. Вскинув голову к вьющейся серпантином лестнице, он увидел такое, что, закричав от ужаса, прыгнул к валунам, прикрывающим вход в низкую, похожую на звериную нору пещеру.

По лестнице осторожно семенил к оракулу, тупо стуча босыми ногами, голый мужчина с коротким прямым мечом в руке. Увидев, что его заметили, голый взревел и перешел на бег, размахивая мечом так, будто хотел придать своему телу дополнительное ускорение.

Оскальзываясь, оракул перелез через валуны, но у входа в пещеру остановился. Собственно, это была и не пещера – просто темная глубокая ниша, усыпанная осколками мелких костей, яичной скорлупой и полуистлевшими ветками.

«Гнездо грифа… – мелькнула в голове оракула совсем ненужная мысль. – Старое гнездо…»

Гулкий глухой удар позади заставил его обернуться. Голый, чудовищным прыжком перемахнувший валуны, поднимался на ноги. Колени и локти его кровоточили, а на лезвии меча темнело небольшое пятнышко. Оракул, прежде всего увидевший пятнышко, почувствовал, как рана на его голове запульсировала. Бежать было некуда. Нельзя было даже броситься в бездну, спасаясь от отчаянного страха смерти, – голый преграждал дорогу. Оракул стоял, опустил руки, прикованный взглядом к темному пятну на лезвии. Мысль о том, как странно видеть испачканное собственной кровью оружие в чужих руках, мучительной занозой засела в его мозгу. И мука эта продолжалась недолго – голый, оскалившись, ударил его мечом в горло. Оракул, не сгибая колен, пластом повалился на спину. Голый шагнул вперед, поскользнулся в луже крови, поднялся и двумя ударами добил оракула. Скрипнул перерубленный шейной позвонок, лопнули лоскутки кожи, еще удерживающие отсеченную голову.

Голый отдышался, вытер меч о волосы убитого и, подумав немного, неторопливо раздел труп, оставив на нем только нечистую, пропитанную потом набедренную повязку. Бечевку с деревянной дощечкой убийца невнимательно смахнул в сторону.

Оракулы вышли к старому гнезду довольно скоро – тело не успело еще полностью застыть. Но кровь на теплых камнях Скалы превратилась в сухую ломкую корочку.

ГЛАВА 2

– Как тебе?

– Которая?

– Вон та. На лавочке.

– Блин, говори яснее! Их там пятеро, на лавочке!

– С банкой тоника.

– Они все с тоником… В юбочке такой, коротенькой, что ли? В клетчатой?

– Не, в джинсах.

– Светленькая?

– Да нет, рядом. Третья с краю… С другого краю… Короче, по центру. Брунэтка.

– А-а… Ничего.

– В моей группе будет учиться, – похвастал Славик и заглянул в список: – Зайцева Анна. А рядом с ней… вон видишь, рыженькая? Эта, кажется, с тобой… тебя в какую группу записали?

– В третью.

– Ага, есть! – Славик едва не проткнул список пальцем. – Филологический факультет, первый курс, русское отделение, третья группа. Никитина Екатерина. Ух ты, слушай, Никита, – гениальный план! Я только сейчас сам придумал. Короче, подходишь ты к этой Екатерине, и небрежно так: типа – привет! А она тебе: типа, чего? А ты ей: типа – спорим, ты у нас будешь Никитина?! Она, типа, – ой, как ты угадал! У меня и правда фамилия Никитина. Откуда ты знаешь, что я Никитина? А ты: типа – я вообще-то не знал, что у тебя такая фамилия. Совпаденьице. Я сказал, ты будешь Никитина. Позвольте представиться – Никита! И все! Типа – отпад. Врубаешься? Никита – Никитина. Игра слов. Ну как?

– Типа отвали, – сказал я.

– Почему это? Тебе рыжие не нравятся?

– Нравятся. Мне рыжие нравятся. Мне лысые не нравятся.

– Какие еще?.. Ах, блин, гадство…

Славик замолчал. Откинулся на спинку скамейки и, оттопырив нижнюю губу, наблюдал за тем, как бритый наголо тип – судя по ухоженной щетине на вытянутой физиономии, – второкурсник, а то и третьекурсник уже, – сдержанно жестикулируя, разглагольствовал о чем-то перед стайкой девчонок, вчерашних, как и мы, абитуриенток, по-птичьи тесно облепивших скамейку напротив. Девчонки, конечно, хихикали.

Бремени было – первый час. Третья пара давно уже началась, но университетский двор все еще был полон. Солнце ведь. Бабье лето ведь, индиан самма. В последние ясные дни никому особо учиться и не хочется. Тем более что учебный год только-только начался, а впереди этих самых учебных лет будет – пять штук, а если повезет – и того больше. Успеем. Университет – это же не школа. Прогуляешь занятия – никто с тебя ни справки, ни записки от родителей требовать не будет. Взрослые люди мы. Студенты. Вправе самостоятельно распоряжаться собственным временем.

Основное преимущество университета перед школой я понял и оценил с первого же дня. «Вы вступаете в новую жизненную фазу», – так сказал ректор в своем вступительном слове. «Мы, преподавательский состав, со своей стороны, обязуемся дать вам наиболее полный объем знаний в той области науки, которую вы для себя избрали, – говорил он еще. – И запомните: багаж знаний – единственный из багажей, не отягчающий, а облегчающий путь на долгой дороге в большую жизнь! Отныне ваша судьба, ребята, в ваших руках! Ваша жизнь, ребята, в ваших руках!»