Никколо Макиавелли - О военном искусстве

• Название: О военном искусстве
• Автор: Никколо Макиавелли
• Жанр: Прочая научная литература
• ISBN: 5-8301-0062-2

Никколо Макиавелли (1469-1527) ведал во Флорентийской республике военными и внутренними делами, но прославился среди современников не как политик, а как автор литературных и исторических произведений, в том числе знаменитой комедии "Мандрагора" и трактата "Государь". В 1559 г. его труды были внесены в первый ватиканский "Индекс запрещенных книг", и на долгие годы о Макиавелли забыли.

Трактат "О военном искусстве" - единственное политическое сочинение автора, опубликованное при жизни. Именно оно было рекомендовано в качестве учебного пособия для русской армии. Имя Макиавелли стоит в одном ряду с такими классиками теории военного дела как Гай Юлий Цезарь и Сунь Цзы.

---

Твердость духа осажденных много раз устрашала их противника и заставляла его отчаиваться в успехе. Во время войны между Помпеем и Цезарем, когда войско Цезаря сильно страдало от голода, Помпею был доставлен кусок хлеба, которым питались цезаревы солдаты. Хлеб этот состоял из травы, и Помпей запретил показывать его войску, дабы оно не смутилось, увидав, с каким противником ему приходится сражаться.[215] Величайшая честь римлян в войне с Ганнибалом - это их удивительная твердость, ибо в самую трудную пору, когда счастье как будто окончательно им изменило, они ни разу не просили мира и не проявили ни малейшей слабости. Наоборот, когда Ганнибал стоял почти у ворот Рима, поля, на которых был разбит его лагерь, продавались по более высокой цене, чем в мирное время. Римляне вообще преследовали свою цель с такой непреклонностью, что ради защиты Рима даже не захотели снять осаду Капуи, обложенной ими в то самое время, когда неприятель угрожал их столице.[216]

Многое из того, что я вам сказал, вы могли бы, конечно, узнать сами. Однако, я сделал это намеренно, чтобы лучше обнаружить все превосходство предлагаемых мною воинских установлении и принести некоторую пользу тем (если такие найдутся), кто не мог, подобно вам, участвовать в нашей беседе. Все сказанное мною можно выразить в некоторых общих правилах, которые надо твердо себе усвоить.

Вот эти правила[217]:

Все, что полезно неприятелю, вредно тебе, и все, что полезно тебе, вредно неприятелю. Тот, кто на войне бдительнее следит за неприятелем и тщательнее обучает и упражняет свои войска, подвергается меньшей опасности и может больше надеяться на победу.

Никогда не веди войска в бой, пока ты не внушил им уверенности в себе и не убедился, что они вполне благоустроены и не боятся врага. Никогда не начинай сражения, если ты не знаешь, что войска верят в победу.

Лучше сокрушить неприятеля голодом, чем железом, ибо победа гораздо больше дается счастьем, чем мужеством.

Лучший замысел - это тот, который скрыт от неприятеля, пока ты его не выполнил.

Умей на войне распознавать удобный случай и во-время за него ухватиться. Это искусство полезнее всякого другого.

Природа редко рождает храбрецов. Они во множестве создаются трудом и обучением.

Дисциплина на войне важнее стремительности.

Если часть неприятельских солдат перейдет к тебе и будет верно служить, это всегда для тебя крупный успех. Беглые больше ослабляют неприятеля, чем убитые, хотя имя перебежчика подозрительно новым друзьям и ненавистно старым.

Выстраивая войска в боевой порядок, лучше оставить за первой линией сильный резерв, чем разбрасывать солдат и растягивать фронт.

Трудно победить того, кто хорошо знает свои силы и силы неприятеля. Храбрость солдат важнее их численности, но выгодная позиция бывает иногда полезнее храбрости. Всякая неожиданность устрашает войско, ко всему привычному и постепенному оно равнодушно; поэтому приучай свое войско к новому врагу и ознакомь его с ним мелкими стычками раньше, чем вести солдат в решительную битву.

Кто в беспорядке преследует разбитого врага, стремится только к тому, чтобы из победителя превратиться в побежденного.

Кто не заботится о продовольствии войск, будет побежден, не обнажая меча.

Тщательно выбирай место боя, смотря по тому, полагаешься ли ты на свою конницу больше, чем на пехоту, или наоборот.

Если ты хочешь узнать, не забрался ли днем в лагерь шпион, прикажи всем разойтись по палаткам.

Умей менять решение, если ты замечаешь, что оно разгадано противником.

Советуйся со многими о том, что надо предпринять; сообщай только избранным о том, что уже решено.

Сдерживай солдат во время мира страхом и наказанием; отправляясь на войну, воодушеви их надеждой и наградой.

Хороший полководец никогда не решится на бой, если его не вынуждает необходимость или заманчивый случай.

Позаботься о том, чтобы враг не знал, в каком порядке твои войска будут выстроены в бою; каковы бы ни были твои распоряжения, первая линия должна иметь возможность отступить сквозь вторую и третью.

Не изменяй во время боя первоначального назначения боевых частей, если не хочешь расстроить войска.

С неожиданным бороться трудно, со всем предвиденным заранее - легко.

Люди, оружие, деньги и хлеб - вот жизненная сила войны. Из этих четырех условий всего важнее первые два, ибо с людьми и оружием всегда можно достать деньги и хлеб, но с одним хлебом и деньгами ты не достанешь ни людей, ни оружия.

Обезоруженный богач - награда бедного солдата.

Приучай своих воинов презирать изнеженную жизнь и богатую одежду.

Таковы основы войны, с которыми я хотел вас познакомить. Знаю, что можно было бы сказать еще многое, хотя бы об устройстве античных войск, их одежде и обучении, и прибавить еще целый ряд подробностей, но я не считал нужным о них говорить, потому что вы можете узнать все это сами, а главное потому, что моей целью вовсе не был рассказ об устройстве войска в древнем мире, а объяснение того, как оно может и должно быть устроено в наше время, дабы приобрести ту силу, которой у него сейчас нет. Поэтому я и говорил об учреждениях древности лишь в той мере, в. какой они, по-моему, необходимо должны быть восстановлены теперь.

Знаю также, что следовало бы больше сказать о коннице и рассмотреть морскую войну, ибо военная мощь охватывает одинаково морскую и сухопутную силу, пехоту и кавалерию. О морском деле я говорить не решаюсь, потому что совершенно его не знаю, - слово здесь принадлежит генуэзцам и венецианцам, тщательно его изучившим и творившим в прошлом великие дела. Относительно конницы я ограничусь уже сказанным, ибо эти войска, как я вам говорил, не так испорчены, как все остальные. При хорошей пехоте - жизненной основе всякого войска - неизбежно будет хороша и конница. Могу дать устроителю ее только два полезных совета, которые помогут увеличить в стране число лошадей: надо воспитывать в своем округе хорошие породы и приучить подданных торговать жеребятами, подобно тому как вы торгуете у себя телятами и мулами. Дабы обеспечить продавцу покупателя, я позволил бы держать мула только тем, у кого есть лошадь; таким образом, всякий, желающий ездить верхом, поневоле должен будет ее купить. Наконец, я разрешил бы одеваться в шелк только владельцам лошадей. Я слышал, что один из ныне живущих князей установил у себя такой порядок и в самое короткое время создал в своих владениях образцовую конницу. В остальном сошлюсь на сегодняшнюю беседу и на все, что у нас делается.

Вы, может быть, хотите знать, какими качествами должен обладать великий полководец? Отвечу на этот вопрос очень кратко, ибо мыслю себе великого полководца только как такого человека, который сумел бы осуществить все, о чем мы сегодня говорили. Однако, этого, конечно, мало, если он в своем деле не творец, ибо без дара изобретательности ни в одной области еще не было великих людей. Изобретательность, конечно, почетна во всех делах, но в военном она приносит великую славу.

Мы ведь знаем, что даже не очень хитрые выдумки восхваляются историками. Они, например, превозносят Александра Великого за то, как он сумел скрыть выступление войска из лагеря. Известно, что он приказал вместо трубного сигнала поднять шлем на копье. Восхваляют его и за то, что он при начале боя велел солдатам стать на левое колено, дабы лучше выдержать натиск неприятеля.[218] Это не только дало Александру победу, но принесло ему такую славу, что все памятники, воздвигнутые в его честь, изображают его в этом положении. Однако, пора кончать нашу беседу, и я хочу вернуться к тому, с чего начал, дабы не подвергнуться каре, положенной у вас всем, кто безвозвратно покидает страну.

Вы, Козимо, помнится, говорили мне, что не понимаете, как это я, восторженный почитатель древности и порицатель тех, кто не следует ей в важнейших делах, вместе с тем никогда не подражал ей в военном искусстве, которому посвящена моя жизнь. Я ответил, что всякий, замысливший какое-нибудь дело, должен сначала к нему подготовиться, чтобы он мог осуществить его, когда представится случай. Теперь вы долго меня слушали и можете судить сами, нашел ли бы я в себе силу создать войско на древних началах или нет. Вы теперь знаете, сколько времени я продумывал эти мысли, и можете, конечно, себе представить, как велико мое желание их осуществить.

Нетрудно ответить и на другой вопрос - мог ли я здесь что-нибудь сделать и представлялся ли для этого подходящий случай. Однако, чтобы убедить вас окончательно и вполне перед вами оправдаться, я перечислю вам все имеющиеся возможности и кстати отмечу, как и обещал, все трудности подобного преобразования в настоящее время. Из всех человеческих учреждений легче всего восстановить на античных началах установления военные, но это по силам только таким князьям, владения которых достаточно обширны, чтобы выставить собственное войско в 15 000 - 20 000 новобранцев. С другой стороны, для государя, не имеющего таких преимуществ, это самое трудное из всех возможных преобразований.