Павел Вежинов - Весы

• Название: Весы
• Автор: Павел Вежинов
• Издательство: София ПРЕСС
• Жанр: Современная проза
• Год: 1985

---

Я протянул руку и снял одеяло с ее плеча. И в тот же миг увидел в темноте ее глаза, которые, казалось, тлели, как перегоревший уголь.

– Иди! – тихо сказал я.

Это был первый звук, который я услышал.

– Нет! – сказала она. – Прошу тебя…

Тогда я обнял ее, привлек к себе. Мне показалось, что над нами раскололось какое-то красное небо и выплеснуло на нас весь свой жар. Она тут же прильнула ко мне, охватила за шею голыми руками и так замерла. Прошли минуты, в которые мы как будто потеряли сознание. Потом она прошептала:

– Прошу тебя… не здесь, не перед ними… это погубит нас обоих…

– Пускай погубит! – сказал я. – Пусть лучше погубит! У нас нет другого выхода…

* * *

Я проснулся перед рассветом. Окно, выходившее на восток, было распахнуто, утренние сумерки вливались в него вместе с ветром и прохладой, текли по лицу, омывали затуманенный разум как свежей водой.

Лампа еще горела, но ее свет был уже почти не виден. Христофор спал на кушетке, укрывшись тонким синим одеялом. Я медленно встал. Одеваться не было нужды, потому что я спал в одежде. Я бросил последний взгляд на кровать – на ней остался отпечаток моего тела. И вышел на улицу.

Утро чуть алело над тонкими верхушками берез. Я шел наугад и скоро выбрался на дорожку, которая привела меня на вершину холма. Я шел медленно и старался ни о чем не думать, пока не проветрится голова, пока я не приду в себя. Старался, но не мог, воспоминания наплывали одно на другое, но безо всякой связи одно с другим и со временем. Как будто я собирал обрывки разорванных фотографий, брошенные на Тропинку, еще влажную от росы. У меня не было никакого желания заниматься этим – я был раздавлен тем, что пережил накануне ночью.

Наконец я поднялся на холм. Здесь роса была куда гуще, казалось, что идешь вброд через ручей. Ноги у меня промокли, мне стало холодно. Я вышел на крутую полянку, голубую от крокусов. Огромное красное солнце показалось над дальним берегом. Его лучи еще не достигли озера, и оно расстилалось передо мной как мертвое, – свинцово-серое, хмурое. Зря я здесь торчу, можно и вправду простудиться.

Я пошел вниз по холму. Солнце тут же пропало за дареньями, но стало куда светлее. Когда я вернулся в игрумшечный домик, оказалось, что Христофор уже встал и варит кофе. Кровавая Мери лишила его сил, но все же он заставил себя улыбнуться, хотя и слабо.

– Куда ты пропал, старикан?

– Вышел пройтись.

Хорошо, что у тебя есть силы. Ты вообще будто из железа отлит, тебя ничто не берет, ничто не пошатнет.

– Да| нет, я уже достаточно расшатан, успокойся.

– Хорошо, что ты укрыл меня одеялом, – добавил он. – А то я бы сейчас проснулся как гипсированный.

Потом мы пили кофе. Горячая ароматная жидкость придала мне неожиданной бодрости и сил. И Христофор стал постепенно походить на себя.

– Ты помнишь, о чем мы вчера говорили? – спросил он.

– Все до последнего слова.

– Это твой самый большой порок. Единственная утеха, которую приносит пьянство, – забвение.

– И все-таки пьянство – это не бес.

– Пожалуй, – кивнул Христофор. – Пьянство – это дверь, через которую бесы вылезают на белый свет.

До отъезда мы больше почти не говорили, Христофор разыскал какие-то толстые красные носки и дал мне переобуться, чтобы хоть ноги были сухие. Потом мы поехали. Даже машина простудилась за ночь, мотор долго чихал и кашлял, потом заработал нормально. Мы молчали до самой Софии. Уже въехав в город, он спросил меня:

– Куда тебя отвезти, домой?

– Нет, ссади на Орловом мосту.

Он так и сделал – ссадил меня в двух шагах от кафе, уныло помахал рукой и уехал. В этот ранний час бульвар был совсем безлюден – я, конечно, говорю о пешеходах. Машины же мчались в обоих направлениях, каждая гналась за своим призраком. В душе у меня царила пустота, и только вид каштановой аллеи немного приободрил меня. Я остановился у первого автомата и набрал номер. Трубка тут же ответила женским голосом.

– Мина, это ты?

– Нет, это ее мама, – недовольно сказал голос. – Подождите…

Я тут же вспомнил ее лицо – круглое, мягкое и пухлое, с идиотскими синими глазами.

– Мина, это я! Совсем коротенькая пауза. Я старался угадать ее содержание, но не сумел. Сейчас она была мне непонятна до бесконечности, куда больше, чем в первые дни.

– Откуда ты звонишь? – спросила она.

– Я здесь, недалеко. Возле кафе.

– Хорошо, – сказала она. – Буду через полчаса.

– Не много ли?

– Нет, не много, противный мальчишка! Потерпи! Эта ее фамильярность озадачила меня. Не могут два заговорщика беседовать так спокойно и легкомысленно. Ни испуга, ни удивления, ни колебания. Кой черт, что я такое видел прошлой ночью? Кусок истины? Или глупую галлюцинацию – плод греховного воображении? Второе казалось мне куда вероятнее. Почему? Да ведь я только видел все это, а не пережил по-настоящему. В моем воспоминании не было ни капли чувства. Господи, до каких же пор!

Я медленно поплелся к кафе. Сел именно за тот столик, за которым мы сидели в последний раз. Официантка и не взглянула на меня, хотя мне очень хотелось выпить крепкого кофе и разбудить то, что дремало где-то в глубине моей души. Если оно действительно существовало. А если нет? О чем я тогда буду говорить с ней? Наконец она пришла. Просто возникла в раме дверей и спокойно направилась ко мне. И лицо ее было спокойно, только очень бледно. Сейчас она казалась мне необыкновенно красивой и стройной. Господи, прости мне мои грехи, но кто бы мог устоять на моем месте и не влюбиться в такую девушку! Особенно если все эти годы и носил в себе нерастраченной простенькую человеческую любовь… Из глаз ее так и струилась та небесная голубизна, которая так сильно поразила меня при нашей первой встрече в больнице. Она села рядом и чуть заметно вздохнула.

– Мина, закажи мне, пожалуйста, кофе.

Я сам изумился своим словам. И особенно тону – такому простому и домашнему. Кто его знает, может быть, я действительно вернул себе естественный облик – тот, утраченный. Мина ничуть не удивилась. Она спокойно встала и направилась к официантке, которая все так же сидела на месте и старательно подпиливала ногти, прикусив кончик порочного язычка. Когда Мина вернулась, бледность исчезла с ее лица. И глаза у нее стали другие – глаза совсем близкого, родного человека, как у Марты, например. Ничего общего с испуганными, виноватыми глазами Лидии. Мои колебания переросли чуть не в панику. А вдруг я попаду в идиотское положение? Но тут же взял себя в руки. Если прыгать в бездну, то сразу. Или никогда. Мина невольно помогла мне.

– Ты вчера ездил на дачу, – сказала она. – С Христофором.

– Откуда ты знаешь?

– Я вчера была у вас.

– Очень мило, – отозвался я. – Ну что, Лидия была пьяна?

Мина чуть заметно вздрогнула.

– Она не была пьяна! – голос ее звучал твердо. – Но мне показалось, что она сильно встревожена.

– Она боится Христофора.

– Да, правда, – подтвердила Мина. – И может быть, у нее есть причины.

– А ты?

– Что я?

– Ты его не боишься? Может быть, Христофор видел, что произошло между нами? Там, на даче.

Я нарочно говорил строго, даже сурово, чтобы она не успела опомниться и не начала безобразно лгать, как однажды уже сделала у меня дома. Но она не испугалась, а как-то успокоилась. Больше того – в ее глазах мелькнули искорки радости. Сейчас-то мне все понятно, но тогда я смотрел на нее с недоумением.

– Вот видишь, – сказала она, – я знала, что ты с этого и начнешь.

– Не понимаю.

– Все начинается с того, на чем кончилось.

Я почти не слышал ее – так поразило меня ее лицо. То же лицо, что снилось мне дома, в родном селе. Теплое озеро, окутанное липкими испарениями. Рука, которая чуть не пробила мне щеку. Я ее не покорил, а просто-напросто завоевал. Что может противопоставить привязчивая девушка сильному и нахальному дураку?

– Ты хочешь сказать, что происшествие на даче и мое несчастье произошли в одно время?

– Нет-нет! – воскликнула она. – Это было в августе. Осенью прошлого года. Но может быть, когда ты падал, то думал про ту ночь, и вчера порванная нить связалась в узел. Я уже решила, что все расскажу тебе сама в один прекрасный день. Это мой последний шанс вытащить тебя из этого ужасного беспамятства.

Официантка принесла два кофе по-венски. Мне казалось, что Мина овладеет собой и замолчит у самого порога истины. Мне не хотелось показывать, какая паника царит у меня в душе, и я терпеливо ждал, когда официантка вернется к себе.

– Скажи мне сейчас, – первой начала она, – ты все помнишь? Совсем-совсем все?

– Не все! – ответил я. – Воспоминания очень разбросаны. И я еще не могу связать их воедино, хотя бы по времени. Прошу тебя, не сочти это за мой каприз. Или за издевательство. Расскажи мне все, я просто хочу сверить…

– Почему издевательство! – вспыхнула она. – Никакого издевательства…