Саймон Браун - Рождение империи

• Название: Рождение империи
• Автор: Саймон Браун
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-044400-7, 978-5-9713-5130-6, 978-5-9762-3516-8

Мир, удивительно близкий к нашему XVIII веку – и в то же время разительно от него отличающийся…

Здесь войны ведутся при помощи ружей и пушек, а королевские дворы блистают роскошью и изысканной культурой, но при этом аристократические дамы и кавалеры владеют магией, вступающей в силу, лишь если ее носитель совершит убийство жертвы-Избранного.

Здесь правят великие государи, плетутся тонкие дипломатические интриги, а на холодное оружие накладываются таинственные чары…

Здесь начинается история противостояния могущественной Хамилайской империи и королевства Ривальд – противостояние, которое вот-вот превратится в открытую войну…

---

При этих словах Паймер побледнел, а после короткой паузы добавил: «Или в самом крайнем случае самым лучшим из Акскевлеренов – своим Избранным».

«Своим Избранным!» – воскликнул юный принц, отказываясь верить.

Паймер кивнул.

«Именно. А порой им приходится приносить в жертву кого-нибудь из ближайших родственников. Поэтому Кевлерены вроде тебя и меня – те, кто не обладает магическими способностями – самый счастливые из нашего рода».

Долгое время слова старого герцога помогали Мэддину смириться со своим недостатком. Он даже представить не мог, как может возникнуть желание разломать один из камней фамильной цепи, убить животное, близкого друга или…

Он не осмеливался продолжать эту мысль. Разве можно погубить то, что любишь? Этого он не мог понять до тех пор, пока не узнал от своих наделенных магическими способностями родственников, что Обладание происходит именно так. Слияние в особом ритуале слов и мыслей придает Кевлерену самодисциплину, необходимую для принесения в жертву того, что необходимо для овладения магией. Ритуал этот носит едва ли не сакральный характер, но его результаты вполне ощутимы и измеримы. Большинство Кевлеренов чаще всего приносили в жертву лишь любимых животных, однако тем, кто достигал высоких государственных должностей, в любую минуту могла понадобиться магия чрезвычайно могущественная, необходимая для помощи своей семье – или всей империи. За подобное Обладание приходилось платить более высокую цену.

Мэддин считал, что мысль о таких жертвах может убить любовь, но родственники заверили его, что все наоборот – любовь это только усиливает, ибо они знают, что из-за своих действий могут в любой момент потерять то, что для них дороже всего на свете.

Однажды, когда они с Юнарой лежали в объятиях друг друга, сестра императрицы сказала Мэддину, что любовь к обреченным на смерть – самая сильная в мире. Принц удивился и спросил, приходилось ли ей самой приносить в жертву что-либо более существенное, нежели птица. Юнара, к его удивлению, тут же разрыдалась.

Мэддин проникся к ней искренним сочувствием. Долгое время он оправдывал стыд за отсутствие магических способностей мыслью, что ему никогда не придется приносить в жертву любимых.

С тех пор как принц приготовился к тому, что может потерять Алвей, все сильно изменилось. Мэддин говорил себе, что делает это ради блага Алвей, но не мог найти оправдания своему самолюбию и гордости. Принц делал это не только ради любимой женщины, но и для себя, и для их будущего ребенка, а еще чтобы досадить Юнаре, показав ей, что Обладание Сефидом – не единственный способ достижения целей.

В конце концов, он ничем не отличается от остальных членов своей семьи.

Мысленно вглядываясь в прошлое, Мэддин подумал о том, что, влюбившись в Алвей, он словно бросился вниз головой с высокой скалы. Принц одновременно ощущал радость и страх; его сердце было готово в любое мгновение вырваться из груди. Ему казалось, что он стал совершенно другим человеком, что та судьбоносная поездка в паланкине с Алвей и ее дядей после погребения императрицы Хетты изменила его – и окружающий мир изменился вместе с ним. Но он все равно оставался Кевлереном, готовым использовать любовь в качестве оружия.

Мэддин отвернулся от окна и положил фамильную цепь в карман. На столе перед ним лежал указ императрицы, написанный изящным почерком на тончайшем пергаменте. Это было повеление отправляться в ссылку.

Принц ощутил жалость к самому себе. Ему не хотелось покидать Омеральт. Утешала лишь мысль о том, что в изгнании с ним будет Алвей. Мэддин улыбнулся. Да, Алвей… и, конечно же, Кадберн. Принц не представлял себе жизни без своего Избранного.

Впервые они встретились, когда им было по семь лет. Именно в этом возрасте, когда впервые проявляются магические способности, обычно и происходит встреча Кевлеренов со своими Избранными. Вместе с другими ровесниками-Кевлеренами Мэддина привели в просторную пустую комнату, где находилось множество детей из простонародья – сироты или ребятишки из многодетных семей, – которых собирали по всей империи специально обученные агенты Кевлеренов. До этого времени юный принц почти никогда не встречался с простолюдинами, хотя об их существовании все-таки знал; он помнил, что всегда относился к ним со смесью любопытства и презрения. Между двумя группами детей находились пятеро самых старших членов его семьи, каждый со своим Избранным. Они стояли молча и с интересом наблюдали за детьми.

Через какое-то время некоторые дети, не задумывающиеся о своем месте в этом мире, сделали шаг навстречу юным Кевлеренам. Прошло несколько минут, и уже образовалось пять маленьких групп, затем десять, двадцать… в конечном итоге каждый маленький Кевлерен разговаривал и играл с бедняком – как правило, но не всегда, своего пола. Детей, которых никто не выбрал, а таких оказалось большинство, быстро вывели из комнаты.

Мэддин сам не понимал, что привлекло Кадберна к нему, но уже в первое мгновение их встречи почувствовал, что нашел того, кто станет его самым лучшим другом.

Дед Мэддина потерял своего Избранного во время одной из немногих больших войн между Хамилаем и Ривальдом. Армии, генералы, битвы с десятками тысяч солдат, разграбленные города, борьба за земли и богатые месторождения железа и золота.. Генерал Второй Принц Орбелай Кевлерен попал в окружение, нарвавшись на крупный отряд вражеской кавалерии. Избранный Орбелая погиб, защищая своего господина. Хотя сам Орбелай остался в живых, он не взял себе нового Избранного.

Дед Мэддина сильно изменился и напоминал мертвое дерево – снаружи живое, но с высохшей сердцевиной. Принц помнил, как однажды, когда ему едва исполнилось пять лет, он увидел Орбелая. На лице старика лежала улыбка, однако глаза оставались безжизненными, как у куклы.

Серьезные войны велись между Хамилаем и Ривальдом редко, поскольку за победу Кевлеренам приходилось платить слишком высокую цену – терять тех, кого они любили больше всего на свете.

Мэддин покачал головой и сосредоточил внимание на указе императрицы.

– Я, Лерена Кевлерен, императрица Хамилайская, – прочитал он вслух, – позволяю Генералу Третьему Принцу Мэддину Кевлерену покинуть мой дворец и земли моей империи с целью создания колонии в Новой Земле, в месте под названием Кидан.

Да, подумал Мэддин, Лерена дала высочайшее позволение. Как там говорят: оставь своего незаконнорожденного ребенка и потеряй дом, или ребенка потеряй, а дом сохрани? По крайней мере она хотя бы предоставила ему выбор. Юнара не способна даже на такое.

Принц вновь посмотрел в окно и задумался, какой пейзаж предстанет перед ним в Новой Земле. Мэддин знал, что там много зелени и более теплый климат – об этом рассказал Полома Мальвара. Ссыльный префект поведал многое о своей родине, но большинство описаний остались для принца лишь пустыми словами, а не настоящими пейзажами, цветами, животными, растениями и запахами.

Мэддин вздохнул. Несмотря на печаль, вызванную скорым прощанием с Омеральтом, принц все-таки ощущал некое радостное волнение. Хотя он предпочел бы до конца жизни оставаться в родном городе, его согревала мысль о том, что он может оказать помощь в создании новой колонии. А еще была тяга к приключениям… и немалую роль играла присущая всем Кевлеренам потребность в сотворении нового.

Что самое важное, колония станет надежным убежищем для Алвей и их будущего ребенка. Возможно, вдали от метрополии они даже смогут стать законными супругами. Это будет первый за всю историю империи случай заключения Кевлереном брака за пределами семьи.

Принц свернул указ и положил к другим бумагам, которые собирался взять с собой. Большая часть его имущества останется в замке, принадлежащем его ветви семьи Кевлеренов. Пока Мэддин жив, замок будет считаться собственностью принца, а после создания колонии он попросит привезти из дома свое имущество, которого наберется немного: ведь он не наделен магическими способностями и не нуждается в зверинце и придворных Акскевлеренах.

Если же ему суждено погибнуть, Лерена передаст замок и все, что в нем находится, кому-нибудь из родственников Мэддина.

Принц взял в руки список с именами участников экспедиции, который утром принес Полома. Почти все вакансии уже были заполнены – вплоть до котельщика: одно из новых ремесел, связанных с недавним появлением паровых двигателей. Мэддин интересовался этим изобретением с тех пор, как впервые проехал в паровом экипаже из Омеральта в Сому. Сейчас прокладывались рельсы, ведущие из столицы во все крупные города и к самой границе.

Мэддину хотелось, чтобы полезный транспорт успешно прижился и в новой колонии. В конце концов, в Кидане некому будет управляться с Сефидом, если не считать потенциальных и скромных по возможностям магов-грамматистов вроде Китайры Альбин. Ну, может быть, чуть позже Лерена отправит в ссылку еще кого-нибудь из Кевлеренов – на сей раз такого, кто обладает магическими способностями. Паровые двигатели – важное и перспективное изобретение, оно непременно потребуется для нужд колонии и поможет поселенцам успешно противостоять набирающему силу Ривальду.