Марк Ферро - Как рассказывают историю детям в разных странах мира

• Название: Как рассказывают историю детям в разных странах мира
• Автор: Марк Ферро
• Издательство: Высшая школа
• Жанр: История
• Год: 1992
• ISBN: 5-06-001839-3

В книге известного французского историка Марка Ферро рассказывается о том, как изучают историю в школах стран Африки и Австралии, Ближнем Востоке, Германии, Японии, США, Китае, Польши, России и др. Материал излагается в популярной форме. Книга снабжена хронологическими таблицами, библиографией и комментариями.

---

Эта красивая легенда также набрасывает вуаль на эпоху. А ведь ее ужасы превзошли, кажется, все, что когда-либо знала Индия. Низшие касты, эксплуатируемые завоевателями, оставались жертвами брахманской реакции. Растущее кастовое неравенство чувствительно затрагивало угнетенных: не видели ли они в исламе эгалитарную религию, не ведающую ни богатых, ни обездоленных? Итак, ислам бросает опасный вызов индуизму, который в ответ превозносит религию личности, уже не ритуальную и имеющую целью сублимацию индивидуума в Боге, своего рода бегство от суровой жизненной реальности.

До сих пор углубление в мистицизм было уделом брахманов, элитарных слоев. Наступившие тяжелые времена заставляют и низшие классы искать прибежища в созерцании: они потеряли все, им остается вера, которую возрождают проповедники бхакти. И вот Тулси Дас перелагает «Рамаяну» на народный язык хинди. Проповедники учили, что богатые и бедные равно могут общаться с Богом. Их религия как бы несла освобождение: верующие игнорировали теперь как имущественное неравенство, так и неравенство в религии. Синкретизм был ответом Индии на угнетение и неравенство. Следствием его распространения стало уменьшение числа случаев обращения в ислам.

Величие и упадок Великих Моголов

Начиная с завоевания Дели Бабуром, потомком Тамерлана и первым Великим Моголом в Индии (1526), в текстах «Истории Индии для детей» вновь появляется назидательный тон; за этим кроется как бы относительное признание режима Великих Моголов. Вот Бабур жертвует собой у постели умирающего сына и тот выздоравливает; затем восхваляется Акбар, который восстанавливает «единство Индии от Кабула до Бенгалии и Годавари»; вот, наконец, Шах-Джахан, «самый великий строитель в истории», – он соорудил мечеть Джами Масджид и знаменитый мавзолей Тадж-Махал в Агре.

Но тон меняется, когда речь заходит об Аурангзебе, победившем своих братьев и бросившем в тюрьму собственного отца. Он не сумел поддержать союз с раджпутами[26], а «также» предавал казни сикхов[27]. Ему приходилось бороться с маратхами[28], дерзкими всадниками, которые вели партизанскую войну.

«После блеска и пышности эпохи Шах-Джахана наступило время дорогостоящих войн. Индийские крестьяне беднели под гнетом налогов. Росла неуверенность. Всеобщее недовольство усугублялось суровостью Аурангзеба: он запретил при дворе музыку, отослал поэтов и писателей. Строгий мусульманин, он читал Коран наизусть. Он разрушал индуистские храмы, облагал торговцев-индусов дополнительными налогами, вновь обложил немусульман джизьей. Все это превратило индусов в его врагов.

Он не прекращал разрушать все, содеянное Акбаром» (IV.4).

Государство Моголов походило на старый дуб, корни которого облеплены паразитами, поедающими их со всех сторон. В то время как империя разваливалась изнутри, в Индию вторгся Надир-шах с целью присоединить ее к Персии. Это было настоящее избиение: великолепные дворцы предавались огню, заливались кровью. Наконец, Надир-шах удалился, унося с собой несметные богатства Индии, среди которых был знаменитый золотой Павлиний трон из Дели и самый знаменитый алмаз мира Кох-и-Нор. Империя Моголов не оправилась от этого удара.

Одновременно она подвергалась атакам маратхов, последователей Кабира и Нанака. Самым знаменитым из них был Шиваджи.

Подвиги Шиваджи

Отец Шиваджи был офицером в армии султана. Воспитанием Шиваджи занималась мать, женщина очень религиозная. Она пела ему песни о героях Индии прежних времен, рассказывала истории о благородном Раме. Шиваджи жил с мыслью, что сам совершит столь же великие деяния, находился ли он среди пастухов или с удовольствием бродил по джунглям, не думая об опасности. Однажды он напал на форты, принадлежавшие султану Биджапура, и овладел ими. Отец Шиваджи был призван к ответу, но отвечал, что уже не имеет власти над сыном.

«Поскольку Шиваджи упорствовал, султан послал против него своего лучшего военачальника Афзаль-Хана, который заявил, что не спускаясь с лошади приведет Шиваджи, закованного в цепи. В действительности все было иначе. Афзаль-Хану не удавалось окружить крепость Пратапгарх, где заперся Шиваджи. Устав вести осаду, он предложил переговоры. Шиваджи согласился. Они встретились, но не как друзья. Афзаль-Хан пришел со стилетом, спрятанным в рукаве. Но Шиваджи носил кольчугу, а под тюрбаном – стальную каску, на ногтях его были стальные напальчники с гвоздями. Оба сначала сделали вид, что приветствуют друг друга, но вскоре стало ясно, что они дерутся. Афзаль-Хан был убит в бою, и по сигналу маратхи бросились на армию Биджапура.

После этого Шиваджи выступил непосредственно против Великого Могола. Партизанская тактика делала Шиваджи неуловимым, и Аурангзеб прозвал его Горной Крысой. Император был так раздражен неуловимостью Шиваджи, что послал ему приглашение прибыть во дворец в Агру. Это была ловушка. В тот день в Агру были приглашены и другие военачальники. Для того чтобы захватить Шиваджи, император приказал посадить его за стол низших офицеров. Как и ожидалось, Шиваджи почувствовал себя оскорбленным. Как и ожидалось, он пришел в ярость. И как и ожидалось, императорские гвардейцы его схватили. Тогда перед лицом всех присутствующих Шиваджи сделал вид, что его внезапно сразил таинственный недуг. Он рухнул на пол, и его унесли, чтобы оказать помощь. Затем, неизвестно как, ему удалось обмануть бдительность охраны и покинуть агрский дворец, спрятавшись в гигантскую корзину, над которой возвышалась груда печенья.

Его возвращение к маратхам стало триумфом, и он был коронован как правитель маратхов (…).

Храбрый и безупречный, он был любимым и справедливым государем. Он следил за тем, чтобы крестьяне платили налоги в соответствии со своими возможностями. Он был очень набожен, почитал святыни и своего гуру (наставника).

Спустя двести пятьдесят лет маратхи продолжают чтить имя Шиваджи и воспевают его память» (IV.4).

Преемники Шиваджи не имели его достоинств, хотя пешвы (наследственные первые министры у маратхов) все время били Великих Моголов. В конце концов они заняли Дели, но были остановлены в своей экспансии на Север Ахмед-Шахом Дуррани, восседавшим в Кабуле, который разгромил армию маратхов у Панипата; маратхи потеряли 200 000 солдат.

Именно тогда маратхи обратились за помощью к Англии.

Англичане, или сказка об обезьяне и двух котах

Богатство Индии притягивало торговцев и завоевателей. Когда империя Великих Моголов ослабела, португальцев в Индии сменили голландцы, затем датчане и, наконец, пришли англичане и французы.

«Именно англичане оказались самыми ловкими из всех, и именно они остались. Знаете, как они действовали? Например, Роберт Клайв из Ост-Индской компании. Он заметил, что индийские правители постоянно ссорятся. Тогда он предложил свои добрые услуги, подобно хитрой обезьяне из басни, которая делит кусок хлеба между двумя ссорящимися котами. И каждый раз он извлекал какое-нибудь преимущество для Великобритании. В той истории обезьяна утверждает, что разделит кусок на две совершенно равные части; для этого она все время как бы сравнивает их вес, откусывая по кусочку от каждой части, чтобы уравнять ее с другой. И так до тех пор, пока не съедает все, а котам ничего не остается. Так же поступал и Клайв. Как-то раз, сражаясь с бенгальским навабом, он втайне пообещал его генералу, если тот проиграет битву, сделать его навабом. Вот так англичане выиграли битву при Плесси (1757)».

Отныне в Бенгалии наваб и англичане только и делали, что собирали налоги вместо Великого Могола. Король Англии был в восторге. Тем не менее, когда Клайв, уже стариком, возвратился в Англию, хотя он все сделал для утверждения английского владычества в Индии, в Англии нашлись люди, осудившие его методы. Его обвинили в бесчестности и жестокости. Он был очень раздосадован и затем, обеднев, покончил с собой. Оценку роли Клайва, наиболее соответствующую мыслям индийцев, дает Паниккар: «Клайв был гангстером, добившимся почестей, фальсификатором, лжецом и жуликом, что он и сам признавал. Его так называемые военные операции смешны, если сравнить их с кампаниями современных ему полководцев. «Государство», которое он основал и которым управлял в течение семи лет, занималось только лишь разбоем, преследовало единственную цель извлечения максимальной выгоды из якобы управляемых территорий. Английские историки предпочитают замалчивать период с 1757 по 1774 г., но достаточно сказать лишь одно: ни в какой период длительной истории Индии, даже в царствование Тораманы[29] или Мухаммеда Туглака[30], народу не приходилось сносить такой нищеты, как в Бенгалии во времена Клайва» (IV. 14).

Лицом к лицу с англичанами: непрекращающееся сопротивление

С европейской точки зрения на историю, Индия была своего рода ставкой в игре разных государств и перестала существовать как единое целое после изгнания оттуда французов англичанами; юным же индийцам внушают, что сопротивление завоевателям продолжалось все время, не прерываясь.