«ЕСЛИ» - ЖУРНАЛ «ЕСЛИ» №6 2007 г.

• Название: ЖУРНАЛ «ЕСЛИ» №6 2007 г.
• Автор: «ЕСЛИ»
• Издательство: "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007

---

— Человеческое, — произнес он негромко. — Слишком человеческое…

?

ВИДЕОДРОМ

Приказано не выжить

Отечественный кинематограф продолжает радовать любителей фантастики крупномасштабными (по российским меркам) фантастическими проектами. Об очередном из них рассуждает писательница из Киева Анна Китаева (известная под псевдонимом Анна Ли).

«Параграф 78» — это вовсе не фильм, как может показаться на первый взгляд. И даже не два фильма, как может почудиться на второй. Это одна из составляющих гипертекстового проекта, куда помимо фильма, снятого режиссером Михаилом Хлебородовым по рассказу Ивана Охлобыстина, входят и книга-новеллизация Андрея Лазарчука, и компьютерная игра. Чем же отличается гипертекст, так сказать, в быту, а не в теории? В первую очередь — масштабностью, во вторую — степенью вовлеченности зрителя-читателя-потребителя.

«Параграф 78» не оставляет равнодушным, это уж точно. Хотя вводная способна вызвать у искушенного любителя кинофантастики скорее светлую ностальгию, чем азарт новизны.

В недалеком будущем на секретной российской базе, где работали над созданием боевого вируса, произошла катастрофа. Обмен репликами: «Вирус — это такая форма жизни?» — «Нет. Это такая форма смерти…», еще во время начальных титров настраивает зрителя на то, что выживших будет мало. Чтобы разобраться с последствиями, на базу отправляют группу ну очень крутых ребят, а с ними — Доктора, который в курсе проводившихся исследований. Подземные коридоры, пустые помещения, мыло со следами человеческих зубов и прочие наводящие жуть подробности… Старый добрый сас-пенс, отлично знакомый нам по «Чужим» и прочему Doom’у, хотя мурашками пробирает все равно.

Это что же выходит, нам предложили всего лишь голливудскую сказку на российский лад? Так, да не так. «Параграф 78» в очередной раз не то, чем кажется.

Попробуем разобраться. Ну, для начала — это безусловно экшен. Поединки вершатся красиво и жестоко, технически безупречно и психологически… Стоп. Какая еще в экшене психология? Пришел, увидел, дал в морду. А мотивация? Полноте, зачем в экшене мотивация, хватает распознавательного кода «свой — чужой»…

Герои «Параграфа» подобной бинарности не знают. Спецназовцы связаны друг с другом давними отношениями, где переплелись дружба и вражда, соперничество, уважение, зависть… А главный треугольник: Гудвин (Гоша Куценко) — Лиса (Анастасия Сланевская) — Скиф (Владимир Вдовиченков), даже любовным не назовешь, потому что ненависти, дружбы и еще всякого-разного там намешано с лихвой. Восемь человек, из них каждый каждому и свой, и чужой одновременно, играют в смертельную игру под девизом «Приказано не выжить»… Что это — драма?

Продюсер фильма Юсуп Бахшиев говорит, что решение выпускать фильм в двух частях принималось в последний момент и ряд сцен снимали уже после этого. Однако зрителю, по большому счету, нет дела до процесса создания, ему важен результат. А результат мне композиционно напомнил советский фильм «Экипаж». Там первая часть, «производственная», показывала обычную жизнь людей, входящих в состав команды самолета. Вторая серия, «катастрофа», демонстрировала их поведение в экстремальной ситуации.

Первая часть «Параграфа 78» — предыстория команды спецназа, вторая — собственно события на зачумленной базе. А то, что «производственно-бытовая» часть тоже воспринимается как боевик… ну, работа у людей такая.

Хочется выразить отдельную признательность создателям «Параграфа» за натурально грязные рожи героев — это вам не голливудский аккуратный грим «под грязь», это взаправду. Диалоги в фильме замечательно хороши, черный юмор здесь уместен, а хлесткие реплики могут стать цитатами. Правда, временами акцентированность фраз переходит в наигранность — но тут вспоминаешь, что герои и в самом деле рисуются друг перед другом и перед собой, стараясь выглядеть еще круче, чем они есть на самом деле. Потому что им страшно.

Объективно страшно. Они оказались в ситуации предельного испытания на прочность. И в тот момент, когда перед лицом смерти любые действия обретают мощь символа, экшен оборачивается философской притчей. Гудвин, который смотрит в лицо огню, это совсем не тот человек, какого мы видели в первой сцене фильма. И концовку никак нельзя считать однозначной.

Фильм, конечно, не безупречен, в нем хватает, к примеру, сценарных натяжек, порождающих закономерные вопросы о респираторах, разнокалиберном оружии и скверных аналитических способностях героев. Но тем не менее посмотреть его стоит. Хотя бы затем, чтобы попытаться определить, к какому жанру его все-таки отнести.

Я — не берусь.

Впрочем, одно можно сказать наверняка: это — фантастика.

Анна КИТАЕВА

Кровь на золотых хризантемах

Надо думать, вы достаточно подкованы в китайской истории, чтобы не путать эпоху Тан (трехсотлетие подъема и расцвета) с эпохой Поздней, или Южной Тан — тринадцатилетним эпизодом в череде распрей и междоусобиц, известном под названием «Пяти династий и десяти царств».

Впрочем, новый фильм Чжан Имоу «Проклятие Золотого цветка» можно смотреть и не держа в голове точной даты, хотя она указана в начальных титрах («928 год н.э.»). Конечно, имей мы дело с другим фильмом и с другим режиссером, историческая датировка многое бы объясняла и ко многому обязывала. Но Чжан Имоу не работает в жанре исторической хроники. Два его предыдущих фильма («Герой», «Дом Летающих кинжалов») лично я бы причислил к тому особому направлению экранного постмодерна, которое, с известными оговорками, можно именовать «ис-торико-приключенческой фэнтези». Или, еще точнее — «поэтической историко-приключенческой фэнтези». «Проклятие Золотого цветка» примыкает к двум названным выше фильмам, образуя с ними своеобразную триаду (не путать с трилогией).

Сюжет и герои, которые, как нам предложено считать, извлечены из хроник древнего Китая, сделают честь классической трагедии. Император Пин (суперзвезда азиатского и голливудского кино Чоу Юньфат), получивший свой трон с помощью коварства и лести, испытывает недоверие к императрице (не менее звездная Гун Ли), которую травит медленно действующим ядом. Сама императрица, исполненная женственности и печали, тоже отнюдь не праведница: она, как расиновская Федра, находится в порочной связи со своим пасынком, принцем Ванем, которого хочет посадить на трон после свержения императора. Принц Вань, принимая ласки мачехи, влюблен в дочь императорского лекаря и намерен бежать с ней из столицы, оставив на произвол судьбы и трон, и императрицу. Принц Чжай по тайному замыслу императора должен потеснить Ваня и стать наследником, но на деле он принимает сторону матери и начинает мятеж против отца. Принц Юй, совсем еще подросток, знает о клубке грехов и интриг, а посему испытывает глубокую неприязнь и к родителям, и к братьям. В критический момент он поднимает меч на брата — и гибнет от руки отца…

Воистину, сюжет с шекспировскими страстями. Кабы лет 20-30 назад его взялся экранизировать западный режиссер, вроде Верху-вена или Бертолуччи, мы бы имели кровавое действо с мрачными интерьерами, сарказмом в диалогах и полной «обнаженкой» в сценах инцеста. Но Чжан Имоу — режиссер другой ментальности, снимающий фильм другого жанра в другую эпоху. Трагедию, или точнее, трагическую хронику он снимает как фэнтези — для взрослых.

Самое буквальное и очевидное подтверждение этому — сцены рукопашных схваток и кульминационный эпизод штурма императорского дворца. Действие здесь намеренно расходится с нормами истории, физики и бытового реализма. Таинственные убийцы в черном (императорский спецназ) спускаются в пристанище своих жертв откуда-то из поднебесья — по упругим тросам, которые с помощью крюков-якорей невероятным образом цепляются за черепичную крышу. Пешие, они без труда догоняют всадников, а их кривые мечи всегда попадают точно между лопаток преследуемых. Впрочем, и противники демонстрируют сказочную живучесть: даже с двумя клинками в спине императорский лекарь преграждает путь отряду ниндзя, давая возможность спастись своей дочери. Не менее виртуозен в боевых искусствах и сам император. Фехтуя на мечах с принцем Чжаем, он позволяет себе стоять спиной к противнику. Когда же в другой сцене доведенный до исступления принц Юй нападает на отца с мечом, тот отражает его удары широкими рукавами халата, а потом закалывает сына… шпилькой из собственной прически.