Стен Папелл - Посланец старейшин

• Название: Посланец старейшин
• Автор: Стен Папелл
• Издательство: Издательство «Крылов»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 5-9717-0131-2

Мир изменился, и что ты должен совершить, чтобы найти в нем свое место?

Алекс – Посланец Старейшин. Его миссия – спасение целой планеты. Его чувства и внешность – чужие. Его не существует в этом мире, он – выдумка. И ему придется встать между двумя великими державами, чтобы подтвердить Второй Отчет и принять Самое Важное Решение.

Ведь на кону – жизни миллионов людей, и он не может подвести тех, кто верит в него. Даже если на пути возникнут неожиданные препятствия и все окажется слишком запутанным… Даже если за свою жизнь придется заплатить чужой кровью…

---

Водителем оказался старик по имени Хосе, которому за прокат его «шеви» хорошо заплатили. Сайяфу выдали грязные белые штаны, не доходящие ему до лодыжек и кое-где дырявые от старости, и простую рубашку, которую следовало заправлять в эти самые штаны. Все это перетягивалось веревкой на поясе, а на ноги он нацепил стоптанные кроссовки. Широкополая соломенная шляпа прикрывала лицо от солнца, но его и так всю жизнь покрывал густой загар, и Сайяф внешне практически не отличался от мексиканцев, которые помогали их делу, пусть и не по идеологическим соображениям, а за деньги. А знание испанского языка оказалось очень кстати.

К сожалению, у здешних представителей «Аль-Каиды» не оказалось обещанного американского паспорта, который значительно бы все упростил. Ничего, когда придет время, Сайяф сам займется этой проблемой. Все равно без бороды на вид он был стопроцентным мексиканцем, а ничуть не мусульманином, и знал не только испанский, но и английский. Причем настолько хорошо, что мог даже убедительно имитировать мексиканский акцент. А документы раздобыть можно, это всего лишь вопрос времени, рассудил он, глядя на Хосе сквозь мерцающее пламя костра, на котором и была приготовлена эта острая пища.

– В принципе, жизнь здесь неплохая, – рассказывал ему Хосе по-испански, пока они ехали узкими горными дорогами. – Город близко, всегда можно раздобыть то, чего не хватает. Федералы нас сильно не достают.

– А где вы молитесь? – спросил Сайяф, когда они по ухабистой дороге огибали гору.

– Церкви у нас нет. Каждую неделю приезжает падре, проводит службы. К сожалению, и школы у нас тоже нет. Мы учим ребятишек воровать и возим в город девчонок, после того как им исполнится четырнадцать. Те достаточно зарабатывают, обслуживая денежных клиентов. В целом живем не так уж плохо и благодарим Господа нашего Иисуса Христа за его милость.

«Этим девкам у нас вкатили бы по тысяче ударов хлыстом», – подумал Сайяф, но смолчал, не желая спорить со стариком. Наблюдая за тем, как Хосе ремонтирует «шеви» перед следующим отрезком пути, он грыз тортилью и прихлебывал горький кофе. Дорога до американской границы займет большую часть дня, а когда он окажется в городе Нако, расположенном между Агуа-Приета и Ногалесом, прямо напротив американского города Бисби в Техасе, в небе уже будет светить полная луна.

Сейчас Сайяф уже не так часто вспоминал о тех временах, когда он изучал иностранные языки, а в мире было куда больше уважения к мусульманскому образу жизни. Теперь же мир стал просто отвратительным местом, недостойным продолжать существование в нынешнем виде. Его дети были мертвы, три жены тоже, погибли все близкие друзья, и его мало что привлекало в этом мире.

Кофе был настолько крепким, что Сайяф глотал его с большим трудом. Впрочем, кофеин только пойдет на пользу. Сотворив четвертый намаз и воздав хвалу Аллаху, который и сейчас с ним, он поспит, а потом ему предстоит долгий путь на север. По дороге он сможет попрактиковаться в английском с мексиканским акцентом.

Хосе как раз начал заводить машину, когда Сайяф выплеснул остатки напитка в придорожную пыль. На лице старика цвела зубастая улыбка, показывающая, что все в порядке. «Да, – подумал Сайяф. – Пока все в порядке. Но даже здесь, в горах, в такой дали от Техаса, люди обязательно скоро услышат удивительные новости. Сам Аллах испытывает меня».

«Скоро, – повторял он про себя. – Теперь уже совсем скоро».

* * *
День 10. 3.00

Христенко никогда не считал себя добрым самаритянином. За долгую жизнь он убил многих, поскольку был солдатом на нескольких необъявленных войнах, а на войне убивают, чтобы остаться в живых. Теперь же его мысли занимали вещи, которые никогда раньше в голову не приходили, и все только потому, что его собственная смерть была не за горами. Можно было только надеяться, что мир, оставленный им другим людям, будет лучшим, чем прежний, потому что он жил в нем и старался изменить его. Сама мысль о том, что его жизнь имела хоть какой-то смысл, была достаточной причиной для того, чтобы в душе генерала воцарилось спокойствие.

Однако он знал, что все пойдет прахом, если Алексей провалит задание. Объединившиеся корпорации стиснут мир в смертельных объятиях, и уже никто ничего с этим не сможет поделать. Поднимутся ли люди в единой последней революции, добиваясь свободы, или окажутся беспомощными агнцами, угодившими в жадные лапы сил, рвущихся сейчас к власти? Да разве у корпораций и так ее мало? Когда же настанет конец играм и без того невероятно могущественных людей, которые видят возможность подняться еще на ступеньку выше? Чего Христенко не мог понять, так это того, как в подобной игре могут участвовать государства. Сами народы ни в чем не повинны, но именно они станут жертвами злокачественной опухоли, которая медленно разъедает их страны до тех пор, пока не станет слишком поздно остановить ее, невзирая на все международные законы.

Даже тюремные охранники видели, что Христенко чувствует себя все хуже, и докладывали об этом Юсуфову, который сейчас смотрел на пленника через пустой стол в комнате для допросов. Полковник понимал, что у больного туберкулезом старика жизни остается в обрез, но нужно было выдать на-гора хоть что-нибудь стоящее, показывающее, как рьяно он выявляет врагов любимой Родины. Возможно, это его последний шанс получить генеральские звезды на погоны. Но они светят только после доклада президенту Лаврову о том, что он раскрыл дело. А ведь до встречи в Женеве остается менее двух суток. Юсуфов ежедневно получал отчеты от охранников и медиков, наблюдавших за Христенко, и считал, что для получения признания время еще есть.

Он смотрел, как Геннадия Игоревича бьет очередной приступ кашля, после которого старик отхаркнул еще больше мокроты. Лицо его посерело, серая тюремная одежда была измазана засохшей кровью и мокротой, плоть висела на костях, как пиджак на вешалке. Но у Юсуфова не было времени на телячьи нежности. У него было задание, которое следовало выполнить, и возложенная на него ответственность. Да, Алексей Иванов проскользнул у него между пальцев, но ведь Юсуфов не мог поспевать за всем. По крайней мере, Христенко был у него, сидел в камере, и это тоже было победой. Поэтому он дал старому солдату прокашляться и сплюнуть в нечистый носовой платок. Тем временем микрофоны ловили каждый звук, а камеры, установленные за двусторонним зеркалом, снимали все происходящее. Еще наступит звездный час допроса Иванова и Ванеевой, но пока и этого достаточно.

Заместитель начальника Второго главного управления ФСБ, удовлетворенный этой мыслью, закурил и выпустил дым через нос, дожидаясь, пока у пленника не закончится приступ кашля. «Терпение», – твердил он себе, следя, как тоненькая струйка сигаретного дыма поднимается к потолку.

– Итак, Геннадий Игоревич, мы подошли к концу афганской войны, когда вас представили к званию Героя. Вы стали начальником Второго главного управления КГБ, и мир оказался у вас в кармане, а звезда ваша продолжала восходить.

– Я был солдатом и выполнял свой долг.

– А может, это была просто хитрость, и все, что вы сделали, послужило лишь прикрытием для работы на французов?

– Напрасно ты ищешь, за что ухватиться. Я никогда не думал ни о чем, кроме блага Родины.

– До каких пор? Когда ваши взгляды изменились?

– Они никогда не менялись.

– У меня есть документальное доказательство того, что вы – французский шпион. И этого отрицать вы не можете.

Так продолжалось часами, без каких-либо прорывов. Старика Христенко допрашивали в самое разное время суток, в основном ночью, когда он был наиболее уязвим. Но он так и не сказал ничего серьезного, такое упрямство выводило Юсуфова из себя. Он взглянул на часы, было 3.15 ночи. Старик сидел, навалившись на стол, и молчал.

И Юсуфов, и Христенко были измотаны. Полковнику было нужно только одно – добиться признания. Уже потом имело смысл переходить к деталям, именам и датам, пришлось бы возвращаться далеко в прошлое и отсматривать едва ли не всю карьеру Христенко. Вот только времени у Юсуфова почти не было, к тому же он не хотел, чтобы смерть старика оказалась на его совести.

– Если вам сейчас больше нечего добавить, я отключу камеры, и попозже попробуем еще раз, – предложил Юсуфов, затягиваясь сигаретой.

– Ты попусту теряешь время, Илья Васильевич, – болезненно улыбнулся Христенко, не желавший показывать, насколько ему плохо. Его убивали его же собственные легкие, и дым сигареты Юсуфова состояния никак не облегчал. С другой стороны, если бы ему дали сигарету – чему никогда не бывать, поскольку никотин может ускорить приближение смерти, – Христенко и сам с удовольствием выкурил бы ее.

– Вы всю жизнь старались показать, какой вы герой, но все это рассыплется как карточный домик, когда закончится следствие.