Саймон Гандольфи - Золотая паутина

• Название: Золотая паутина
• Автор: Саймон Гандольфи
• Жанр: Детектив

Герой Саймона Гандольфи, офицер британской разведки Трент дал себе слово, что, выйдя в отставку, остаток дней проведет в безмятежном покое. Однако судьба ввергает его в невероятные приключения, он смело вступает в бой с врагами и побеждает преступников. Романы Гандольфи – сплетение криминальной фабулы с захватывающими дух авантюрными приключениями – по праву завоевали симпатию читателя. `Золотая паутина` – не исключение.

---

– А теперь – марш обратно к маяку, – скомандовал Трент.

Они пошли по открытому месту, а он крался за ними, низко пригнувшись и внимательно следя из-за их спин за площадкой наверху маяка и за окнами, выходящими на веранду.

На эту сторону выходило шесть низких, затянутых сеткой окон и двустворчатые двери. Каменный пол веранды возвышался над песчаным пляжем сантиметров на семьдесят. Ее крыша опиралась на четыре деревянных столба. "По крайней мере один человек должен находиться наверху – в башне маяка, – подумал Трент, – так что здесь, внизу, вероятно, прячутся двое. Они дождутся, когда я подойду вплотную и стану удобной мишенью для огня с площадки маяка. И тогда они смогут атаковать меня с обеих сторон веранды и с площадки одновременно. Если бы удалось прорваться через веранду и проскочить в дверь, тогда можно было бы найти укрытие внутри здания". Но все его расчеты сразу же были опрокинуты. Его атаковали прямо в лоб.

Один из кубинских десантников стоял в тени за дверьми. Он буквально смел толстяка и усатого с дороги длинной очередью из автомата. Одна пуля слегка задела левое бедро Трента – он еле успел броситься на землю и скатился к краю веранды. Лежа на спине, он плотно прижался к земле и почти не дышал, пока град пуль проносился над ним и разбивал край кирпичной кладки. Осколки кирпича сыпались на него, кровь лилась из раненой ноги, но голова работала прекрасно. Из шести кубинцев-десантников трое убиты. Веранда закрывала его от обзора с площадки маяка. Тот, кто стрелял, находился в бунгало за двойными дверями. И где-то еще должен быть шестой – их начальник.

Трент вспомнил все, что видел: переломанные ноги радиста, мертвых багамцев, трупы которых валялись в хижине и на койке в помещении поста. По непомерной жестокости и изощренному насилию было видно, что отрядом кубинцев командует человек, которому доставляет удовольствие убивать и причинять боль. Такому садисту дай только возможность глумиться и мучить других.

Трент отложил автомат и сбросил с плеча ремень от кобуры с пистолетом. Убийца будет чувствовать себя в полной безопасности, только если оружие будет не ближе, чем в метре от Трента. Он закинул руки за голову и, удерживая вес своего тела на пятках, ягодицах, локтях и плечах, передвинулся на несколько сантиметров. Теперь, когда он представлял себе своего врага, у него созрел план действий. Левой рукой он коснулся кровоточащей раны на бедре и размазал кровь по всему телу. Затем вытащил свой метательный нож и его острием разрезал себе кожу на голове.

Глава 17

Поисковые группы получили приказ выступать на рассвете, и Родди с Эстобаном большую часть дня оставались на посту береговой охраны, с нетерпением ожидая сообщения о том, что лодку Трента выбросило на берег. Но такого сообщения так и не поступило.

Поздно вечером Родди ехал вдоль побережья в штаб-квартиру отца. По дороге он тщетно пытался избавиться от мыслей об англичанине. Трент, видимо, сумел выйти живым из поставленной ему ловушки, и если он направился на маяк Лобос Кэй, то должен был прибыть туда задолго до полудня. Значит, ему удалось избежать и этой западни, и, следовательно, сейчас он плывет по спокойным водам Большой Багамской банки, направляясь на север, к острову Андрос. Родди представил себе англичанина за рулем лодки и неожиданно подумал: "Наверное, Трент и эта девушка – сестра Марко – любовники". Это показалось ему вполне вероятным.

Дорога поднималась на вершину перевала. Родди остановил машину на обочине, чтобы полюбоваться закатом солнца. Солнечные лучи окрашивали горизонт во все цвета радуги – желтый, розовый, красный, оранжевый. Ветер совсем стих, и лучи заходящего солнца падали на глянцевитую поверхность бегущих по морю волн. Сквозь деревья виднелся песчаный пляж, весь в розовато-золотых тонах. Родди подумал, что никогда не смог бы жить в другой стране.

Апартаменты адмирала де Санчеса располагались на верхнем этаже его штаб-квартиры. Большие окна выходили на крытую террасу с видом на море. Дверь открыла молодая женщина в купальном халате. Нисколько не смутившись, она подала ему стакан и провела в ванную комнату, где у адмирала была оборудована теплица для выращивания орхидей. Посредине комнаты стояла большая старомодная чугунная печь для обогрева, а со стен, из деревянных ящиков свешивались цветы.

Родди вошел в ванную комнату. Отец сидел по грудь в воде с дымящейся сигарой и стаканом вина. Голову защищала розовая купальная шапочка, чтобы не смыть краску с волос.

Он поднял стакан, приветствуя Родди, и кончиком сигары указал на ведерко со льдом, стоявшее рядом.

– Налей себе, сын. Гринго на маяке Лобос Кэй. Мы поймали его.

Родди посмотрел на этикетку: чилийское шардоннэ урожая 1982 года. Плеснув себе вина, он вытер полотенцем сиденье белого, плетенного из тростника кресла, стоявшего у окна между большими глиняными горшками с орхидеями. Ему подумалось, что фотография отца в таком виде выглядела бы смешно и глупо. Как, впрочем, и любого другого из сильных мира сего.

– Что, Трент убит? – спросил он. По-видимому, интерес Родди к этом делу показался адмиралу забавным.

– По последним сообщениям, наши ребята окружили его. Ему негде укрыться. Дело закончено, Родди.

Облака пара осаждались на выложенных плитками стенах, дрожащие бусинки воды висели на краях потолочных балок. Родди отер пот с лица.

– Эстобан Тур этого не простит, – сказал он и не без тайного злорадства увидел, что морщины на лице у его отца углубились.

Но адмирал спокойно возразил:

– Тур упустил гринго, Родриго. Ему еще повезет, если он останется во главе Третьего отдела. – Аккуратно стряхнув пепел сигары в цветочный горшок, адмирал слегка кивнул головой в подтверждение своих мыслей:

– Да, сынок, сильно повезет.

Родди представил себе, какие зловещие слухи поползут после этой операции.

– А какова судьба багамцев на Лобос Кэй? – спросил он.

Адмирал нетерпеливо отмахнулся:

– Знаешь, Родриго, занимайся своими делами и не лезь в мои.

Это всегда были семейные дела. Святое семейство де Санчес! Встав с кресла, Родди распахнул окно с запотевшим стеклом – перед ним открылся вид на садящееся в океан солнце. Адмирал запрещал держать открытым окно в ванной комнате. Одержимый мятежным духом, Родди продолжал:

– Там было восемь багамцев, да плюс Трент и девушка. Десять трупов!

Он обернулся к отцу, и его пробрала дрожь. Адмирал поставил свой стакан на пол, пальцы выбивали дробь на краю ванны. Родди и его сестре с ранних лет было известно, что это первый признак надвигающейся бури.

– Послушай, Родди, багамским властям придется поверить, что Лобос Кэй был захвачен бандой контрабандистов в ходе крупной операции по переправке наркотиков. Так будет опубликовано в печати, – гневно прохрипел адмирал.

Да.., государственные люди, адмиралы и генералы вообще мыслят крупными категориями – для них имеют значение только сражения, а не число погибших и, уж тем более, не отдельные убитые. Но в случае с адмиралом де Санчес это проявлялось особенно ярко. Возможно, поэтому он и сделал такую блестящую карьеру, хотя по своим убеждениям был далек от революции. Опасаясь, как бы дети случайно не выдали его, он всегда держал их на расстоянии; его любовь к детям носила несколько абстрактный характер. Когда Родди думал об этом, ему становилось тошно. Продолжая версию отца, он сказал:

– Мы сами торговцы наркотиками. И убийцы, – хотел он добавить, представив себе убитых на маяке багамцев и окруженных головорезами его отца англичанина с девушкой.

***

Итак, из шести кубинских десантников, высадившихся на Лобос Кэй, осталось трое: Тони, Рафаэль Сегундо и баскетболист Хорхе. Начальником был Тони – Тони Муньос, по прозвищу "Судья". Его прозвали Судьей, потому что он всегда с видом сочувствия выслушивал мольбы тех, кого ему было приказано убить. Ничем не примечательный на вид, средних лет, всегда чистенький и аккуратный, с бледным лицом и чернявыми волосами, он любил издеваться над своими жертвами и подвергать их мучениям. Подчиненные боялись его.

Судья наблюдал, как усатый и толстяк шли обратно от помещения охраны, прикрывая собой гринго, и это возбуждало его. Он мог смести их автоматной очередью уже тогда, когда они были на полпути к бунгало, но решил подпустить поближе, чтобы насладиться кровавым зрелищем. Тони был уверен, что попал в гринго, но хотел избежать каких бы то ни было случайностей.

Хорхе сторожил главный вход в бунгало, а Рафаэлю Сегундо Судья велел занять позицию на площадке, окружавшей фонарь маяка, так что, если бы гринго попытался выскочить из своего убежища, он мгновенно превратился бы в кучу мяса. Сам Судья выскочил из заднего окна с автоматом наготове.

Легко и бесшумно ступая, он зашел за угол бунгало и увидел гринго: тот лежал голый на боку. Одна рука была откинута назад, как будто он пытался дотянуться до автомата или до кобуры с пистолетом, которая валялась на расстоянии метра от него. Другая его рука была как-то неловко согнута, как сломанное крыло птицы. Пуля, видно, попала ему в голову – лицо было залито кровью, и ручейки крови стекали на песок. Другая рана была на бедре, а третья пуля, по-видимому, раздробила кость руки. Глаза были открыты и неподвижно смотрели в сторону моря.