Даниил Хармс - Рассказы, сценки, наброски

• Название: Рассказы, сценки, наброски
• Автор: Даниил Хармс
• Жанр: Классическая проза

Даниил Иванович Хармс (настоящее имя – Даниил Иванович Ювачев) – поэт, прозаик, один из организаторов и активных авторов группы ОБЭРИУ, классик отечественной литературы.

Родился в Петербурге 30 декабря 1905 года в семье бывшего народовольца, христианского проповедника, журналиста И.П.Ювачева. Учился в Петершуле и в Ленинградском электротехникуме. Первое сохранившееся стихотворение датировано 1922 годом. С 1925 года – член«Ордена заумников DSO», возглавляемого А.Туфановым, затем участник «Левого фланга» и один из организаторов группы ОБЭРИУ. Поэзия, игравшая доминирующую роль в творчестве Хармса обэриутского периода, в 30-е годы почти полностью вытесняется прозой. При жизни в печати появилось только два «взрослых» стихотворения Хармса. С 1928 года много пишет и публикует произведений для детей. В конце 1931 года арестован по «Делу детского сектора Госиздата»; отбывает ссылку в Курске (вместе с А.Введенским). Вернулся в Ленинград в ноябре 1932 года. 23 августа 1941 года арестован вторично. Умер, по-видимому, в тюремной больнице.

---

Засим следует фраза сложного отсекания с постоянной фигурой

Характер этой фазы импрессионистический и потому Шопен заканчивает ее (а с ней вместе и всю мазурку) первыми четырьмя тактами, тактами настройки. Но теперь слушатель естественно воспринимает импрессионистический характер этой настройки и нисколько не удивляется, что вся мазурка заканчивается секстаккордом фа-мажора.

Таким образом мы видим, что вся мазурка состоит из 9 частей:

1. Настройка . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . такты 1-4

2. I накопление . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5—20

3. II накопление . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 21—37

4. Отсекание . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 38-45

5. III накопление (и пресыщение) . . . . . . . . . . 46-61

6. Вольное дыхание . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 62-93

7. IV накопление . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 94—109

8. Отсекание (завершающее) . . . . . . . . . . . 110—129

9. Настройка . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 130—133

Мы знаем твердо одно, что пианист, при исполнении этой мазурки, должен четко выявить смысл каждой части и заставить слушателя почувствовать все переходы от одной части к другой.

Баллада Шопена своим строением напоминает 13-ую мазурку. Гиллельс не разобрался в смыслах баллады, и единственное, что он сказал своей игрой, это, что Шопен несколько более задумчивый композитор, нежели Лист. Это столь же бессмысленно и несущественно, как называть Чехова «певцом вечерних сумерек».

Мендельсона «Рондо-Капричиозо» Гиллельс сыграл несколько лучше.

Потом он сыграл Листа «Карнавал». Такую музыку играть и слушать просто неприлично.

На бис Гиллельс исполнил «Кукушку» Дакэна. На наш взгляд ее следовало бы исполнить громче. (Мы вообще стоим всегда за более громкое исполнение и фортепьянную музыку предпочли бы слушать, сидя под роялем).

Лучше всего Гиллельс исполнил этюд Паганини-Лист «Охота».

В зале говорили про Гиллельса. поднимая плечи и разводя руками; «Это… это… это уже не артист, а само искусство!»

Больше нам сказать про концерт Гиллельса – нечего.

1939 год

Даниил Иванович Хармс

* * *

Калиндов стоял на цыпочках и заглядывал мне в лицо. Мне было это неприятно. Я отворачивался в сторону, но Калиндов обегал меня кругом и опять заглядывал мне в лицо. Я попробовал заслониться от Калиндова газетой. Но Калиндов перехитрил меня: он поджёг мою газету, и когда она вспыхнула, я уронил её на пол, а Калиндов начал опять заглядывать мне в лицо. Я, медленно отступая, ушёл за шкап, и тут несколько мгновений я отдыхал от назойливых взглядов Калиндова. Но отдых мой был недлителен: Калиндов на четверинках подполз к шкапу и заглянул на меня снизу. Терпение моё кончилось: я зажмурился и сапогом ударил Калиндова в лицо.

Когда я открыл глаза, Калиндов стоял передо мной со своей окровавленной рожей и рассеченным ртом и по-прежнему заглядывал мне в лицо.

1939—1940 гг.

Даниил Иванович Хармс

* * *

Философ!

Пишу Вам в ответ на Ваше письмо, которое Вы собираетесь написать мне в ответ на мое письмо уже написанное Вам. Отвечаю Вам двумя пунктами.

Пункт №1. Вы неправы. Развить эту мысль к сожалению не могу.

Пункт №2. Вы правы. И эту мысль тоже к сожалению развить не могу.

Философ!

Я видел чудо: пожилой человек в длинном старинном сюртуке бегал вокруг дерева, Это было днем в Летнем Саду.

Философ!

Мы обменялись с Вами письмами и это напоминает мне следующий случай: один скрипач купил магнит и понёс его домой. По дороге он зашел в магазинчик где торгуют газированными напитками и спросил себе стакан вишнёвой воды. Чтобы удобнее было лить, скрипач положил магнит на прилавок, взял стакан двумя руками и поднёс его ко рту. «Пейте на здоровие!» – сказала в это время барышня-продавщица. «Пью за Ваше здоровие!» – сказал скрипач барышне-продавщице и выпил вишнёвую воду. Эта история мне припомнилась потому, что мы обменялись с Вами письмами, а скрипач и продавщица обменялись любезностями.

сентябрь 1937 года

Даниил Иванович Хармс

* * *

Квартира состояла из двух комнат и кухни. В одной комнате жил Николай Робертович Смит, а в другой Иван Игнатьевич Петров.

Обыкновенно Петров заходил к Смиту и у них начиналась беседа. Говорили о разных вещах, иногда рассказывали друг другу о прошлом, но больше говорил Петров. Смит в это время курил и что-нибудь делал, либо чистил свои ногти, либо разбирал старые письма, либо мешал кочергой в печке. Петров ходил всегда в коричневом пиджаке, и концы галстука болтались у него во все стороны. Смит был аккуратен; ходил он в коротких клетчатых штатах и носил крахмальные воротнички.

1937 год

Даниил Иванович Хармс

* * *

Какой туман у меня в голове! Ничего не могу сообразить! Хотел сесть на диван, а сел на корзинку. Хотел свечку зажечь, а вместо этого сделал что-то совсем другое, и получился пожар. Забегали люди, застучали пожарные топоры, зашипели под водяными струями пылающие балки, и вот я очутился на улице в одном платке, накинутом на плечи, с маленькой корзиночкой в руках, в которой лежали только три мелкие тарелки, линеечка, портрет зодчего Росси и машинка для распрямления туфель. Это всё, что удалось мне спасти второпях во время пожара! К тому же ещё, сбегая по лестнице, я оступился и упал, ударившись при этом челюстью о чей-то керосиновый жбан, стоявший на площадке лестницы. Теперь у меня сильно болела моя челюсть.

Я прислонился к папиросной будке и смотрел, как догорает мой дом.

1936—1938 гг.?

Даниил Иванович Хармс

Евстигнеев смеётся

водевиль о трех головах

действующие лица

Евстигнеев

I-ый Володя

II-й Володя

Евдокия – жена Евстигнеева

Вера Александровна Сулипанова – двоюродная сестра Евдокии

Дворник Петр Перец

Дворничиха

Амуры, зебры и античные девушки

действие первое

Евстигнеев стоит посередине комнаты и старается издать звук на флейте | жена Евстигнеева Евдокия стоит-перед ним на коленях

Евдокия

Евстигнеев! Дорогой муж мой! Супруг мой! Любимый человек и друг! Евстигнеев! Ну молю тебя, не дуй в флейту! Евстигнеев!

Евстигнеев (смеётся)

Хы-хы-хы!

Евдокия

Евстигнеев! Четыре с половиной года ты дуешь в эту флейту и, все равно, ни звука издать не можешь! Брось! На коленях прошу тебя! Вот видишь? Я целую твои ноги. Неужели ты меня не слышишь? Ты злой, нехороший человек, Евстигнеев! Я тружусь дни и ночи, чтобы мы не голодали с тобой. Я служу, бегаю по лавкам, готовлю обед, мою посуду, убираю комнату, стираю твоё бельё… Ты видишь на что стали похожи мои руки? Я больная и несчастная делаю непосильную для себя работу. А ты? Знай дуешь в свою флейту! И ведь хоть бы прок был какой! А то не только сыграть чего-нибудь, а даже звука издать не можешь! Опомнись! Опомнись Евстигнеев!

Евстигнеев (смеётся)

Хы-хы-хы!

Евдокия

Нет, больше не могу! Это не человек, а зверь какой-то!

поднимаясь с колен

Слушай Евстигнеев! Я делала все, чтобы образумить тебя. Ничего не помогает. Я слабая и не могу сама отнять у тебя флейту. Ты меня просто поколотишь. Поэтому я решила прибегнуть к крайнему средству. Ты слышишь, что я тебе говорю, Евстигнеев! Ты слышишь?

Евстигнеев (дует в флейту)

Фю-фю-фю!

Евдокия

Да ты слышишь, что я тебе говорю? Ах, так! И слушать не желаешь! Ну ладно: сейчас прибегну к тому крайнему средству, о котором я тебе говорила. Не слушаешь? Ладно! Сейчас пойду и позову дворника!

Евстигнеев перестаёт дуть в флейту

Евдокия

Ты слышал? Сейчас позову дворника.

Евстигнеев

Зачем?

Евдокия

А затем, что мы с дворником отнимем у тебя флейту, сломаем ее и выбросим на помойку.

Евстигнеев

Нет? Хы-хы-хы!

Евдокия

Не нет, а именно да!

Евстигнеев

Как же так?

рассматривает флейту и пробует в неё дунуть

Евдокия

Ах, ты опять! Ну, ладно…

стук в дверь | Евстигнеев и Евдокия молча стоят и слушают | стук повторяется

Евдокия

Кто там?

Голос за дверью

Дорочка! Это я! Открой, силь-ву-пле!

Евдокия

Ах, это ты, Вера! Сейчас, одну минуту.

Евстигнееву

Спрячь флейту!

Евстигнеев (смеётся)

Хы-хы-хы!

Евдокия