Джейн Уэлч - Властелин Некронда

• Название: Властелин Некронда
• Автор: Джейн Уэлч
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-016386-Х

Это – мир, в яви которого причудливо переплетено многое и многое из того, что мы – люди – привыкли считать просто древними легендами.

Ибо живут и сражаются в мире том могущественные жрицы таинственной Богини-Матери.

Ибо обитают в горах мира того коварные кобольды, а в холмах – дивно прекрасные фэйри.

Ибо носится по лесным чащобам мира того страшная, неистовая Дикая Охота – и оживают глухими ночами обитатели высоких замков – химеры.

Мир «меча и магии». Мир героизма и волшебства.

Мир, в котором Каспар, молодой сын барона Торра-Альты, ставший поневоле хранителем магической Вещи Некронд, пытается ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ спастись от страшной силы Того, что вынужден хранить.

Мир, где отец Каспара из последних сил сражается в подземельях замка с черным магом, вступившим в ужасную сделку с Хранителями подземного мира.

Мир, в котором Добро и Зло должны сойтись в последнем бою. Ибо так – и только так – завершается сказание Книги Еда.

---

Обе руки юноши теперь висели, как плети, вдоль боков. Дрожа от боли, он взмолился:

– Великая Мать, покажи ему, кто я такой! – Он жалобно впился глазами в рыцаря. – Ради всего святого, Кеовульф, ублюдок ты этакий, погляди только, что ты со мной сделал!

Рыцарь попятился.

– Халь? Халь, это ты? Мне-то откуда знать? Я вижу лишь рыцаря в богатых доспехах с метательными кинжалами у пояса и ятаганом в руках. И этот рыцарь неутомимо нападает на меня, сколько бы я ни отражал его атаки. Халь, это и в самом деле ты?

– Я! Я! Кеовульф, это я.

Рыцарь ответил сокрушительным ударом тяжелого кованого сапога по ребрам Халя. Молодой воин услышал сухой треск ломаемых костей и невольно застонал. Он не пошевелился, но, судя по всему, Кеовульфу показалось, будто он потянулся к мечу или ножу.

Закрыв глаза, Халь снова взмолился:

– Великая Мать, – начал он, но передумал, решив, что знает Великую Мать не в пример хуже, чем Брид. – Брид! – закричал он во все горло. – Почему ты покинула меня? Почему, Брид? Уж кому-кому, а тебе должно хватить сил разбить этот морок.

Но нет: ведь Троицы больше не существовало.

Кеовульф занес меч для удара, но снова заколебался.

– Халь, ради всего святого, это ты?

Мужество покинуло Халя. Он отдал бы все на свете за доспех, чтобы защититься от меча Кеовульфа. Теперь он понял, что прежде недооценивал мастерство друга, его силу и боевой дух. Уж Каспар-то, пронеслось в голове юноши, начертал бы какой-нибудь рунический символ и тем самым развеял бы наваждение. Впрочем, было уже слишком поздно: ни одна рука у него не шевелилась.

– Мать! О, Великая Мать, заставь его услышать меня! – вскричал он, когда Кеовульф вновь обрушил боевой цеп на его разбитое плечо.

Все тело свело судорогой от боли, взор помутился. Юноша выгнулся дугой, ища спасения.

Почему Кеовульф не слышит имени Великой Матери? Почему? И вдруг из мук агонии явился ответ. Потому что Кеовульф – неверующий циник, он слишком хороший воин, чтобы допустить столь безоговорочную веру во что-либо. Да сколько раз рыцарь сам говаривал, что повидал столько кровопролитных схваток, что утратил веру в богов. Но если имя Великой Матери не несет ему утешения – что тогда? Ну, разумеется, имя его родной матери! О, только как же, как же ее зовут? Халь напряг последние силы, стараясь вспомнить.

– Алиция! – завопил он во все горло. Ну, конечно же! – Алиция!

Кеовульф отступил назад.

– О, Халь, клянусь землей милосердной!

Выронив меч и цеп, рыцарь бросился на колени рядом с другом, неуверенными руками ощупывая его раны. Затем, собравшись с мыслями, сорвал с себя рубаху и принялся раздирать ее на бинты.

– О небо! Рыцарь, с которым я сражался, был весь закован в доспехи. Я слышал лязг при каждом ударе. Я хотел лишь оглушить его. О, Халь, силы небесные, что же я сделал с тобой? – шептал он, спеша остановить Халю кровь из ран.

Юноше казалось, от боли его сейчас вырвет.

– Халь, ты жив?

Торра-альтанец невнятным рыком подтвердил, что жив, хотя сейчас и жалел об этом.

Правая рука была не так уж сильно изувечена: рана пусть и длинная, но неглубокая, разрез чистый. Зашить бы, но и так заживет. А вот с левым плечом и предплечьем дело обстояло гораздо хуже. Кеовульф приложил все усилия, чтобы промыть кровавое месиво и разобраться с торчащими обломками костей.

– Тут без Брид не обойдешься, – тяжело произнес он, поглядывая на столб, хотя изображение Брид уже давно пропало.

Халь крепко зажмурился, превозмогая боль.

– Брид, где ты? Ради тебя я пересек столько миров! Найди же меня теперь! – Он с отчаянием воззрился на Кеовульфа. – Где она?

– Тс-с, Халь, спокойнее. Мы не знаем, где она, и, если не найдем Брид в самом скором времени, мне придется отнять тебе руку – иначе ты умрешь.

– Не трогай меня! – прошипел Халь, дрожа от боли.

7

Май водила пальцем по зеленоватому полукругу синяков и ссадин у себя на руке – в том месте, где оставили свой отпечаток гигантские зубы горовика. Подумать только: эти следы – единственное, что осталось у них на память о Перрене. Губы у нее задрожали, глаза обожгли горячие слезы.

– Не могу поверить, что его больше нет. – Она несколько раз шмыгнула носом и наконец начала всхлипывать. – Он ведь мог успеть к нам. Почему он даже не попытался? О, Перрен!

Папоротник молча кивнул. Он как всегда что-то энергично жевал. Каспар заметил в руке лесика обвисший мешок с едой и резко вырвал его.

– Как ты можешь есть в такую минуту? Перрен погиб! Он за нас жизнь отдал – ты мог бы хотя бы проявить к нему хоть какое-то уважение!

Папоротник пожал плечами.

– Я уже оплакал его вчера. Правда, он мне никогда особо не нравился, но все равно жалко такое юное создание. Он был уже мертв.

– Что ты имеешь в виду? – Голос молодого торра-альтанца дрогнул.

– Вы не заметили? Он же знал наши мысли без всякой воды, когда нас ничто не связывало.

Юноша непонимающе уставился на лесика. Тот нетерпеливо фыркнул.

– Он чувствовал наши мысли через кости Великой Матери. Он знал, что близок срок вернуться к ней. Разве не помните? Он же рассказывал нам, что горовикам дарована такая привилегия, когда они слышат зов смерти. Похоже, пустыня его таки доконала: в чувство-то он пришел, но вот изнутри все равно рассыпался.

Каспар сглотнул, припомнив, как Перрен спотыкался и оступался, но до последнего старался помочь товарищам.

– Да и вообще, я за собой никакой вины не чувствую – он отдал жизнь не за меня, а за Некронд, – добавил лесик. Каспар пропустил его слова мимо ушей.

– Мы должны сделать все, чтобы его жертва не оказалась напрасной. Должны увезти Некронд подальше от этих берегов, в безопасное место. – Перегнувшись через поручень, он крикнул волнам: – Не бойся, Перрен, мы позаботимся о том, чтобы твою историю рассказывали. Мир узнает о твоем мужестве. Мы непременно допишем конец этой легенды!

Май всхлипнула.

– Он был такой добрый, такой благородный. А погиб под топорами ваалаканцев – совсем, как моя мать. Мы непременно доведем наше дело до конца, – тихонько промолвила она с мрачной убежденностью.

Каспар догадался: Май обещает это не только горовику, но и своей матери.

Кивнув, юноша поглядел на зеленые волны сквозь поволоку жалящих слез. Порывистый ветер гнал с берега жаркий пустынный воздух, над холодной водой вилась легкая дымка. Каспару приходилось изрядно трудиться, чтобы лодку не унесло на восток, в открытое море. Конечно, именно туда он и собирался плыть, но не без провианта же. Сперва Каспар собирался найти какую-нибудь небольшую рыбацкую деревушку, где можно разжиться припасами.

Нужно взять как можно больше воды и еды. Молодой воин покосился на Папоротника и Огнебоя. Вот у кого аппетит поистине неуемный! Пожалуй, он решил, что с ними делать.

– Гляди! Мол! – радостно показала Май. – А что там на берегу? Кажется, мы наконец добрались до деревни.

– Какие-то решетки. – Каспар, прищурившись, глядел на песчаную полоску пляжа. Ему вспомнился рассказ Урсулы о том, как ее усыновили ловцы устриц с восточного побережья Ориаксии. – Надо думать, на этих отмелях полным-полно устриц, – с облегчением произнес он.

За последние несколько часов юноша вконец выбился из сил, сражаясь с непокорным суденышком. Как же здорово наконец причалить к твердой земле! Каспар не знал, долго ли смог бы еще выносить ворчание Папоротника – лесик терпеть не мог моря.

– Элергиан небось ничего подобного не допустил бы, – буркнул Папоротник, когда очередная волна захлестнула лодку, промочив всех до нитки.

Теплое солнце мгновенно высушило влагу, но кожа у мореплавателей уже давно покрылась коркой твердой соли и невыносимо чесалась и зудела.

Обогнув мыс, они увидели цепочку рыбачьих лодок вдоль побережья. За скальным выступом приютилась маленькая пестрая деревушка. Низкие домики стояли поодаль друг от друга, стены у них были выкрашены в зеленый цвет, двери и окна – в желтый. Должно быть, именно здесь когда-то жила Урсула. Вспомнив девушку, Каспар улыбнулся, молясь в душе, чтобы она сейчас была в безопасности, с Рейной. Юная рабыня и так натерпелась за свою короткую жизнь.

Каспар направился к каменному молу и попытался, следуя урокам Элергиана, спустить паруса. Однако моряк из него вышел никудышный – лодка врезалась в мол, так что пассажиров изрядно тряхнуло.

Май критически поглядела на юношу.

– Я делаю все, что в моих силах! – запротестовал он.

– Ребенок, – напомнила она. – Мы должны думать о ребенке.

Волчица с Трогом проворно спрыгнули на берег. Огнебой неуклюже прошел по сходням. Каспар поспешно отвел жеребца подальше от воды. У дальнего конца мола располагался трактир, а рядом – стойки для лошадей.

Приблизившись к молодому рыбаку, что разбирал устрицы, раскладывая их по разным корзинам, Каспар откашлялся.

– Вода и еда, – произнес он медленно и отчетливо. – Нам нужно воды и еды.