Джейн Уэлч - Певец из Кастагвардии

• Название: Певец из Кастагвардии
• Автор: Джейн Уэлч
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-016046-1

Это – мир, в яви которого причудливо переплетено многое и многое из того, что мы – люди! – привыкли считать просто древними легендами.

Ибо живут и сражаются в мире том могущественные жрицы таинственной Богини-Матери…

Ибо обитают в горах мира того коварные кобольды, а в холмах – дивно прекрасные фэйри.

Ибо носится по лесным чащобам мира того страшная, неистовая Дикая Охота – и оживают глухими ночами обитатели высоких замков – химеры…

Мир «меча и магии». Мир героизма и волшебства…

Мир, в котором молодой сын барона Торра-Альты Каспар, хранитель Вещи Великой Магической Силы, попал в сети могущественных служителей Тьмы – и запутывается в них все сильнее.

Мир, на который силы Зла обрушивают все новые и новые беды, и не будет этим бедам конца, пока Каспар не стряхнет с себя узы Мрака.

Так продолжается сказание Книги Ёда…

---

Далекий отблеск света все приближался с каждым новым неверным шагом высохшего существа. Наконец оно с Май на плечах вошло в огромный, ярко освещенный зал, полный мерцающих кристаллов. В каждом из рубинов пульсировала капля живого солнца. Теперь Май еще яснее рассмотрела врага. Его шейные позвонки выступали наружу, словно деревянные колышки; кожа потрескалась и плотно облекала кости. Как будто почувствовав внимание девушки, солдат сбросил ее со спины и уставился ей в лицо.

– Помоги, – хрипло простонал он по-кеолотиански.

На краткий миг Май увидела в нем человека: это был проблеск человеческой души в запавших глазах, и душа претерпевала великие муки. Тело дернулось, будто обуреваемое чем-то изнутри, изо рта побежала кровь. Показались кривые желтые клыки. Кеолотианский голос все продолжал, делаясь тише и тише, молить о пощаде, о быстрой смерти; потом лицо исказилось, гниющие губы искривила усмешка.

– Его любимая! – прорычал голос по-бельбидийски. Сильные руки снова перекинули Май через плечо. – Его любовь. Разве не повезло? Мы почти пришли, почти на месте. Я почти получил свое. И скоро не будет нужды в богах.

Босые стопы снова зашлепали по полу в темноту.

Май ослабла от ужаса. Как глубоко в копях она оказалась? Что же делать, как спастись? Она не знала ответа. Руки ее были связаны, так что до Яйца дотянуться невозможно; тогда девушка из последних сил попробовала сосредоточиться на Некронде и коснуться его своей волей. Но страх затуманил ей разум, тонкая стенка серебряного ларца казалась непреодолимым препятствием. Вдруг Май вспомнила рассказы Каспара о том, как однажды ему пришлось в одиночку вести тренировку у юношей.

Управлять юнцами, которых готовили в гарнизон, было невозможно. Каспара в первый раз заставили это делать самостоятельно – нужно было организовать стрельбу по мишени. Ему уже приходилось делать нечто подобное, но всегда под присмотром отца или Халя. А на этот раз помочь было некому, и Каспар растерялся, забыв все, что умел раньше. Май отлично его понимала. Три сотни строптивых юношей, из которых некоторые старше тебя, – это не шутка! Они вообще никого не слушались, если рядом не было барона. Тогда Каспару на помощь пришла его мать.

«Не сосредоточивайся на проблеме, – учила она. – Вообще не думай о них. Вон видишь, стоит Пип. Представь, что здесь только вы с Пипом, и сейчас прекрасный солнечный день (а тогда, как назло, было пасмурно!). Вы стоите с Пипом на поляне, и ты объясняешь ему, что нужно делать. Смотри на их лица и мысленно превращай их всех в Пипа, тогда все будет в порядке». И Каспар справился, хотя, конечно, не так хорошо, как получилось бы у Халя.

Май представила, что она находится в комнатке Морригвэн, где всегда так тепло и уютно Старая Карга берет ее за руку, и вдвоем они тянутся к Некронду… В этот самый миг мысль Май коснулась Яйца, и через нее пробежала волна силы. Наконец-то! Сейчас она покажет своему врагу!

Но миг торжества обратился в ничто, как только Май почувствовала радостную дрожь страшного существа. Оно вклинилось в ее мысли и перехватило контроль над Яйцом, сила его воли, несомненно, была больше, чем у Май. Чудовища Иномирья, огромные великаны зашевелились в стенах вокруг; крошечные гномы затанцевали в лучах света.

Май приказала им защищать ее, но они только оскалились, повинуясь другой воле. Май поняла, что проиграла.

Чем больше слабела ее воля, тем больше сил высасывал из нее враг. Тщетно она пыталась сосредоточиться, обрести то чистое понимание, что давало ей власть над Яйцом. Разум Май трепыхался, как птица в силке. Ощущение было такое, будто в ее мозг вгрызался буравчик – все глубже и глубже.

Май ослабела от боли, мир подернулся красноватым туманом перед бесконечной ненавистью солдата, его злобой, жаждой разрушать, убивать. Мучить. Она тонула в чужих эмоциях, среди которых была и безумная тоска, небывалое одиночество – как будто это создание некогда знало любовь, но давно потеряло последние остатки близости с кем бы то ни было. Подобно дикой кошке в разум Май вцепилась мысль, что одиночество может стать источником таких немыслимых страданий. Кругом кипело месиво чудовищ, тела их свивались в безумном танце. В этом кипящем котле жизни Май тонула, терялась, как новорожденный котенок, которого топят в ведре.

Она должна была оторваться мыслями от Яйца. Демон мог дотянуться до него через ее разум, и Май не желала допустить этого – но как? Душа ее кружилась в водовороте страдающих сущностей, заключенных в темнице Яйца. На периферии ее восприятия выли волки, призванные чернотой, и среди волков стояло трое людей в пурпурных робах и остроконечных шляпах. Они развернулись и захохотали ей в лицо.

«Я слишком слаба», – отчаянно думала она, проклиная себя за то, что посмела украсть Некронд.

Май думала о доме, стараясь представить тех, кто любил ее, и защититься силой их любви. Первыми в голову приходили мама и Морригвэн, но обе были мертвы и не несли утешения. Только мысль о Каспаре помогла – девушка увидела, как он скачет ей на помощь и заключает ее в объятия, защищая от всякого зла. Она никогда не хотела быть баронессой Торра-Альты; это для нее ничего не значило. Май просто хотела быть с честным и добрым Каспаром, видеть нервную улыбку на его губах, позволить ему взять себя за руку и сказать: «Смотри, вон в небе сокол… Пойдем, полетаем вместе с ним?»

Темная рука, стискивавшая ее мозг, слегка разжалась. Май думала было, что это ее воля укрепилась, – но быстро поняла, что ослабла воля демона, разбитая мыслью о Каспаре.

Жгучая ненависть чудовищ вернулась обратно в Иномирье, подчиняясь власти Некронда. Теперь Май снова стала просто пленницей. Она удивлялась, почему враг не пытается силой отнять у нее Некронд, просто достать его из ларчика, висевшего у нее на шее на цепочке.

Солдат вытащил ее из освещенной залы в более темную. Она ничего не видела, только слышала учащенное дыхание врага, несшего ее. Потом он забормотал:

– Его любимая! Его шлюха! Я взял ее! Маленькую поганую женщину, за которой пришлось гоняться по всему миру.

Маленькая дрянь, теперь ты помучаешься. Помучаешься, как мучился я. Ты даже не представляешь, что это значит, но скоро узнаешь. Талоркан пытался мне помешать, но он слаб. Всегда нас, мужчин, совращают женщины, сладкие, речистые женщины. Сам запах женщины – зло! Ты – зло. Вы все – сплошное зло!

Безумные слова солдата наполнили душу Май еще большим ужасом. Смертельно напуганная, она молилась Великой Матери о милосердии. Но молитвы умерли у нее на губах при виде того, что ждало впереди. Теряя самообладание, Май завизжала от ужаса.

Впереди горело зеленое пламя, поднимавшееся из шипящей горячей лужи на полу. Языки огня взлетали вверх, извиваясь зелеными червями. Вокруг зеленого костра возились скрюченные длиннорукие пещерные гоблины. Лица у них тоже были длинными, с маленькими носами и ртами, непропорционально огромные глаза слепо мигали. Узкие змеиные языки свисали из крохотных ртов. Ближайший к Май гоблин восторженно подпрыгнул и облизал ей лицо, особенно задержавшись языком в углах глаз.

Человек, на вид беглый раб из копей, визжал от боли и корчился, потому что его протыкали вертелом. Потом его подвесили над огнем, одежда несчастного загорелась, кожа начала пузыриться, как у жареной свиньи. Другие рабы висели на стенах, поддетые крючьями за плечи. Почти у всех были вырваны глаза, как будто с некоей ритуальной целью.

– Больно! Им больно! – хохотал обезумевший солдат, тыкая пальцем в пустые глазницы одного из рабов. – Почувствуй, как больно! Попробуй моей боли! Скажи, как тебе больно, – не унимался он, пока тонкорукие создания вспарывали трупам животы.

Некоторые, пробегая под ногами у солдата, ласково терлись о него, как собаки. Силы оставили Май, она даже не могла больше кричать.

Девушка тупо оглядывалась вокруг. Она старалась владеть собой и не потерять сознания. Бедные рабы, думала она, находя силы в сочувствии другим. Несчастные кричали и завывали, и Май молилась Великой Матери, чтобы муки их были недолгими.

Солдат все смеялся.

– Не смотри, это не для тебя. Для тебя я придумал получше, шлюха. Теперь ты моя, и сюда, в глубины мира, никто не явится тебя спасти. Это мир гоблинов, которым мало нужно – чтобы кладовые их были набиты мясом и чтобы никто их не трогал. Если кто-нибудь забирается слишком глубоко, попадает к ним. Докопайтесь до их домов – и они сожрут вас! Ни один еще отсюда не возвращался.

Раб на вертеле все еще дергался и хрипел, хотя Май видела, что он почти совсем обгорел и задыхается от дыма. Она молилась, чтобы несчастный скорее потерял сознание.

Один из гоблинов стянул ее со спины солдата и потащил мимо огня – в компанию сородичей, пожиравших обгорелые трупы. Они сидели кружком и с чавканьем обгладывали кости. Один засунул длинный язык в треснувший человеческий череп и высасывал мозг – то через глазницы, то через носовые отверстия. В круге обглоданных черепов стояла высокая кровать из рубиновых кристаллов. Чаша, нож и серп лежали рядом с ней, в гранях камней и в металле ритуальных предметов отражался трепещущий зеленый свет.