Джейн Уэлч - Певец из Кастагвардии

• Название: Певец из Кастагвардии
• Автор: Джейн Уэлч
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-016046-1

Это – мир, в яви которого причудливо переплетено многое и многое из того, что мы – люди! – привыкли считать просто древними легендами.

Ибо живут и сражаются в мире том могущественные жрицы таинственной Богини-Матери…

Ибо обитают в горах мира того коварные кобольды, а в холмах – дивно прекрасные фэйри.

Ибо носится по лесным чащобам мира того страшная, неистовая Дикая Охота – и оживают глухими ночами обитатели высоких замков – химеры…

Мир «меча и магии». Мир героизма и волшебства…

Мир, в котором молодой сын барона Торра-Альты Каспар, хранитель Вещи Великой Магической Силы, попал в сети могущественных служителей Тьмы – и запутывается в них все сильнее.

Мир, на который силы Зла обрушивают все новые и новые беды, и не будет этим бедам конца, пока Каспар не стряхнет с себя узы Мрака.

Так продолжается сказание Книги Ёда…

---

Но все же без малейшего промедления юноша сунул веронику в седельную суму и быстро вскочил на лошадь. Папоротник затрусил рядом, и они вместе стали продираться сквозь густой лес, стараясь, чтобы свисающие плети плюща не обвивались вокруг шей.

Порой Каспар вздрагивал. Страх все не отпускал его – не скрываются ли в тенях призрачные твари, не рыщут ли они по лесу, охотясь за ним? Несомненно, это так, ведь он – властелин Некронда, способного освободить их от вечного изгнания в Иномирье. Каспар должен держать Яйцо при себе, тогда он сможет, и защитить себя, и уберечь талисман от похищения. Без Некронда юноша чувствовал себя беспомощным. Как мог он поддаться уговорам жриц, как мог оставить Некронд в подземельях Торра-Альты?

Впереди послышались голоса, и они вывели путников к повозкам, прямо в середине колонны. Халь по-прежнему оставался в авангарде эскорта и своим важным видом мог поспорить с любым из двух принцев – хоть с кеолотианским, хоть с бельбидийским.

Каспар натянул поводья и стал ждать, пока отряд пройдет мимо, чтобы присоединиться к Брид. Самой принцессы Кимбелин – дочери могущественного Дагонета, короля Кеолотии, и невесты правителя Бельбидии Рэвика – нигде не было видно. Юноша решил, что она находится в одной из повозок, отдыхает от долгого пути.

Он предпочитал держаться подальше от Халя и принцев, рядом с которыми в Хале с особой силой проявлялись все недостатки. Их позерство и изощренные споры о том, кто из троих является самым лучшим рыцарем на свете, были отвратительны. На Каспаров взгляд, Халь слишком уж громко распространялся о своих подвигах.

Тягловые лошади тащились по дороге, кивая головами и налегая на мощные хомуты. Оси огромных повозок скрипели и проседали под тяжестью приданого принцессы. Кое-что Каспару случилось увидеть как-то вечером, когда принц Тудвал проверял, все ли на месте. Его изумили искусно сработанные украшения, яркие шелка и атласы, но больше всего – солнечные рубины, темно-красные, с сияющей золотом сердцевиной. Столько богатства ему не доводилось еще встречать.

– Вероника, – коротко произнес он, протягивая Брид пучок травы.

Та взяла, но даже не улыбнулась в знак благодарности – слишком печальна и озабочена была жрица, – и вновь обратилась к девочке, которую держала на коленях, откидывая намокшие прядки тонких светлых волос с бледного лица.

– Это необычное дитя. Волчонок свел всех нас вместе, и мы сумели вернуть ее из Иномирья. Ни одна девочка на свете не может быть необычнее этой, восставшей из мертвых. Но она еще слишком слаба, чтобы говорить. Так что до тех пор, пока мы не узнаем ее настоящего имени, я назвала ее Нимуэ, в честь богини луны.

Голос Брид лился мягко и спокойно, но темнеющие под глазами круги выдавали тревогу. Русые волосы, зажигавшиеся медью всякий раз, как редкий луч холодного кеолотианского солнца пробивался сквозь кроны деревьев, выбились из косы. Вместо шелкового платья, подарка Талоркана, Брид носила теперь взятую у Халя тунику и широкую юбку, позаимствованную у кого-то из фрейлин принцессы.

Среди прелестнейших дам Кеолотии, сопровождавших Кимбелин, Брид казалась совсем юной и похожей на крестьянку. Они прозвали ее Пташкой – за хрупкое сложение и бурую, как перья крапивника, одежду; а она в ответ смеялась. Но что правда, то правда: как и крапивник, Брид в любой миг могла исчезнуть в лесу и слиться с природой.

Каспар подумал: раз теперь нашлась девочка, которой уготовано стать одной из трех высших жриц, Брид должна испытать облегчение. Все знаки указывали, что Нимуэ – именно та, кого они искали. Однако, как ни странно, Брид теперь казалась еще более обремененной заботами, правда, ни слова об этом не говорила.

– Не выехать ли нам вперед? Дома ждут, не дождутся вестей. Нам бы поспешить! – предложил Каспар, положив ладонь ей на плечо.

Брид покачала головой:

– Нимуэ больна. От нее слишком многое зависит. Ей нужно ехать в повозке, а я не могу ее оставить.

– Если Халь говорит правду, то повозка – не самое безопасное место. – Каспар с подозрением оглянулся на солдат-кеолотианцев. – Ведь он раскрыл заговор о похищении принцессы и ее приданого!

Девушка только отмахнулась, не сводя глаз с лица Нимуэ и стараясь защитить ее от тряски.

– Халь просто играет в героя. Напасть на принцессу Кимбелин рискнет только полный дурак. Безумие – одновременно навлечь на себя гнев и короля Дагонета, и короля Рэвика.

Каспар был удивлен, что Брид осуждает своего жениха. Он чуть улыбнулся: хорошо, что любовь не затмевает ее разум. Однако испугавшись, как бы улыбка не вызвала у Брид раздражения, юноша отвернулся.

Впереди бодро шагал, хотя и прихрамывая, лучник в странной одежде. Он вежливо кивнул Каспару. Тот все еще не мог до конца поверить, что этот человек, Абеляр, родился четыреста лет назад, сражался и погиб в кеолотианских войнах. Как Папоротник и Нимуэ, Абеляр вернулся из Иномирья вместе с Каспаром. Легко было отличить его от других солдат: он открыто не доверял кеолотианцам. Оно и неудивительно: ведь когда-то жизнь его оборвала стрела, выпущенная их солдатом.

Юный Пип, которому никогда прежде не удавалось двигаться в каком-либо подобии четкого строя, держался в ногу с лучником и то и дело сверкал в его сторону широкой улыбкой. Следом шел Брок – для него Абеляр был легендой, героем, воспетым в балладах, к которому надлежало относиться с почтением (о чем старик и не уставал напоминать Пипу).

Бельбидийцы из других баронств находили манеры лучника странными и сторонились его. Кеолотианцы, которые не могли не замечать его мрачных взглядов, напрягались, стоило Абеляру оказаться поблизости, а сами старались его избегать. Халю он тоже явно не нравился. Каспар сразу понял, что его дядюшка завидует тому почтению, с которым Пип и Брок относятся к лучнику. Этим утром Халь прошипел:

– Герой! Абеляр-герой! Конечно, мы должны быть благодарны: одно его присутствие отвратит от принцессы любую опасность.

Он презрительно хмыкнул, но вскоре посветлел лицом и наклонился в седле, чтобы нежно поцеловать Брид в макушку прежде, чем поскакать в голову колонны.

Чтобы успокоиться, Каспар спрыгнул с повозки и зашагал рядом с Абеляром. Обменявшись парой слов, оба они стали смотреть на Деву и ее подопечную, да так, будто их взгляды могли каким-то образом не дать девочке вновь соскользнуть в Иномирье.

– Спар! – вдруг окликнула юношу Брид. – Мне нужна кровяника.[1] Возьми с собой Папоротника и найди мне кровяники. Нимуэ нездорова, у нее слабая кровь. И поспеши!

Резкий тон не задел Каспара. Брид выглядела такой усталой, будто всю ночь не спала, и он разделял ее беспокойство.

Вскочив на Фею, он свернул с дороги и углубился в лес, глядя, лошади под ноги. Сопение коней и скрип колес, переваливающихся через торчащие из земли корни, быстро затихли за деревьями. Сумрачный мир под сенью ветвей казался ненастоящим. Такая неподвижность и замкнутость… Словно здесь никогда ничего не происходило. Все остальное осталось за сотни миль – и суета, и спешка человеческой жизни. Что значат они здесь, среди векового безмолвия?

– Кровяника, – повторял про себя Каспар, пытаясь сосредоточиться на новом задании.

Домой бы! Слишком долго он пробыл вдали от Торра-Альты. Там могло произойти все что угодно. Мысли его вращались вокруг Друидского Яйца, которое высшие жрицы называли Некрондом. Оно покоилось в дубовом ларце, изрезанном рунами, глубоко в подземельях крепости. Но что-то было не так, и Каспар чувствовал, как талисман, будто когтистой лапой тянет его вернуться.

Халь с Кеовульфом в последнее время сильно беспокоились из-за таинственных зверей и обвиняли Каспара в том, что это он играет с Некрондом и вызывает их. Собственно, Халь вечно сваливал на племянника все, что бы ни случалось. Тот уже привык. А вот неодобрительные слова Кеовульфа огорчали его куда больше. Рыцарь-великан из баронства Калдея никогда не говорил, не подумав. Халь-то мог ругаться просто затем, чтобы поставить Каспара на место; а Кеовульф – тут дело другое.

Кровяники Каспар не нашел. Даже Папоротник не сумел ее вынюхать. Юноша подумывал уже, не вернуться ли с пустыми руками, как вдруг со стороны повозок раздались женские крики. Земля задрожала от стука копыт. В воздухе прозвенела громкая нота охотничьего рога Халя: раз, другой!

Каспар погнал лошадь обратно. О принцессе Кимбелин он и не вспомнил, – все мысли были о Брид и Нимуэ. Сердце билось где-то в животе. Халь ведь ехал впереди, между ним и Брид – все пятнадцать повозок.

Ржали лошади, по лесу разносился лязг металла. Фея поскакала еще быстрее, легко скользя над неровной землей. Каспар с трудом вытащил из-за спины лук, в ушах у него уже гудело от шума битвы. Вырвавшись на дорогу, он тут же вскинул оружие и принялся выискивать цель.

На отряд с обеих сторон нападали солдаты без геральдических знаков на одежде и какие-то люди в шкурах, общим числом не меньше шести десятков. Эскорт вступил с ними в схватку. Каспар выпустил одну за другой две стрелы, но свои и чужие перемешались, так что стрелять было почти невозможно.