Фреда Уоррингтон - Янтарная Цитадель

• Название: Янтарная Цитадель
• Автор: Фреда Уоррингтон
• Жанр: Фэнтези

Было время, когда земля полыхала драгоценным огнем – полуразумной буйной природной силой. Аэлирский чародей заключил с нею союз – и пришли боги и люди, и другие существа, и создали цивилизацию, и начался золотой век, оборвавшийся вторжением пожирателей – бхадрадомен. Но люди и аэлиры, объединившись, сумели одержать победу и заключить новый завет с духом земли – ксаурому. Что случится, если завет этот будет отравлен или, хуже того, разрушен? Какие неисчислимые несчастья обрушатся на Авентурию? Как остановить обезумевшего царя?

---

Второй круг был неторопливей, нежней. И наконец, двое любовников легли, наблюдая, как плывут в глубине потолка световые прожилки, пока пот обсыхал с безвольных тел.

– Ты просто зверь, Тан. – Руфрид сонно чмокнул ее в щеку. – Это мне в тебе и нравится.

Девушка улыбнулась.

– Надеюсь, Линден нас не слышал. Ему так одиноко. Хоть бы с ним все было в порядке…

– Ну, что убегать в одиночку не стоит, он усвоил. Он знает, что мы тут застряли, и придется ему с этим примириться.

– Даже не верится, что мы здесь. Как во сне.

– Значит, правда есть на свете чужинцы. Не нравятся они мне.

– Они просто… другие. – Девушка помолчала, вспоминая беседу с Эльриллом. – Я их теперь меньше боюсь.

– Кого, элиров?

– Нет, бхадрадомен. Могу их по имени назвать. Ты слышал, что сказал Эльрилл. Они таятся, потому что бессильны.

– Бес… сильны… пробормотал Руфрид, засыпая.

На другое утро Линден в одиночку ходил за лошадьми, стараясь забыть слабые стоны наслаждения, сочившиеся ночью из комнаты Танфии. В конюшне он не так остро ощущая свою бесполезность.

– Линден? – послышался мягкий голос, когда юноша осматривал копыта Зимородка.

Опершись о холку Ястребка, рядом стояла Лийет, супруга Эльрилла, высокая и светлая, как богиня. Жуткого дитяти с ней не было.

– Доброе утро, владычица Лийет, – нервно проговорил Линден.

– Просто Лийет, – поправила элирка, подходя к нему. – Ты тревожен, Линден. Могу ли я помочь тебе?

Ее изумительные глаза приковывали его, он не знал, что ответить.

– Благодарю, госпожа, но вряд ли.

– Можешь говорить открыто. – Она подошла ближе. – Вчера ты упомянул, что видел истинный облик бхадрадомен?

Линден сглотнул всухую. А потом рассказал ей все – и о странных своих ощущениях в Ардакрии, и о непрошеных виденьях.

– Не знаю, что на меня нашло, – безнадежно закончил он.

Лийет коснулась его плеча; пальцы ее были ласковы и горячи.

– Линден, я знаю, что с тобой. Ты подхватил некую разновидность этроф.

– Чего-чего?

– Эльрилл вчера упоминал силы земли. Не только камни обладают ими, но все сущее. У нас, элир, нет богов; то, что вы называете божествами, мы зовет гармониями. У всякой вещи есть свои силы, свои особенности, свои мыслеотпечатки или духи – мы зовем их роф. Некоторые из них блуждают свободно – особенно там, где произошло несчастье – выискивая, к чему бы присоединиться. Такие мы называем этроф.

– И как, – выдавил потрясенный Линден, – мне от него избавиться?

Элирка погладила его по плечу.

– Милый, оно не повредит тебе. Судя по твоим словам, скорее поможет.

– Можно сказать и так, – мрачно пробормотал Линден. – Но я бы лучше от него избавился.

– Но ты не сможешь. Оно открыло в тебе путь к тому, что было скрыто. При должном обучении ты мог бы стать провидцем.

– Боги, нет!

– Чего ты боишься?

– Не знаю. – Юношу передернуло. – Не знаю.

Лийет стиснула его плечи. Впервые с тех пор, как он потерял Изомиру, его касалась женщина – если не считать сестринских объятий Танфии.

– Мне видится Изомира… – признался он, – влюбленная в другого. Но у него лицо Смерти. Я не знаю, к чему это. Видения лишь мучают меня!

Лийет привлекла его к себе, поцеловала в лоб и глянула прямо в глаза – своими, цвета спокойного моря.

– Учись использовать этроф, Линден. Не дай ему подчинить себя.

Брату Руфрид никогда в этом не сознался бы, но проведенные с Сребренхольме месяцы были счастливейшими в его жизни.

Старший мечник, Альраэн, был невысок, худощав и бледен, как иней; казалось, дуновения тепла хватит, чтобы он растаял. Но в бою он превращался в живую молнию.

Руфрид начинал занятия с легкомысленной самонадеянностью. Ему казалось, что его навык в обращении с мечом лишь слегка затерся, а занятия – лишь повод убить время. С омерзением обнаружив, что сражаться они будут на деревянных учебных мечах, а не на боевых, он так и сказал об этом вслух. Альраэн выбил из него заносчивость в первые пять минут.

– Вот поэтому мы используем деревянные мечи, кои ты поливаешь презрением, – сказал Альраэн, стоя над своим избитым и запыхавшимся учеником в пещере упражнений. – Чтобы я тебя не убил!

Не один день ушел в Танфии с Руфридом, чтобы привыкнуть к неотступности тренировок. Вначале не было и боев – только бесконечно повторяющиеся упражнения, скучные, утомительные, бесплодные. Только взаимное соперничество не давало им бросить занятий; они подгоняли друг друга насмешками, и никто не хотел уступить. Постепенно дисциплина Альраэна пустила корни. Упражнения перестали быть тратой сил, и обернулись молитвенным танцем.

Но быстрей всех учился Линден. Он не жаловался. Вместо того он с головой ушел в тренировки, и занимался одержимо. Когда товарищи его отдыхали – нежились в горячей бане, водили коней по хрустальным переходам Сребренхольма, трапезовали с элирами или слушали их неземную музыку – Линден уходил на дополнительные тренировки. Он стал серьезен и упорен, и улыбался редко. Руфрида это немного пугало, но отговорить брата он не мог.

– Если уж мы здесь застряли, – твердил Линден, – я должен подготовиться к тому, чтоб спасать Имми.

Руфрид не спорил. Проходила зима, неторопливо, непривычно и сладостно. Шаэлаир оставались для юноши загадкой, но он не слишком задумывался о них. Философию он оставлял Танфии, сам же был доволен тем, что свои мысли она поведывала, прижавшись к нему после долгих вечеров любви.

Скоро, к стыду своему, Руфрид обнаружил, что проигрывает брату потешные схватки, и это побудило его заниматься упорней. Танфия же, достигнув определенного мастерства, оказалась неспособна усвоить некоторые приемы, и Руфрид замечал, что с каждым днем она все больше не себя злится.

– Слишком много любви, – заявила она на тридцатый день пребывания в Сребренхольме. – Отупляет. Невозможно хорошо сражаться, когда у тебя на лице эта дурацкая счастливая ухмылка.

– За меня не говори, – парировал Руфрид. – У меня получается.

– Не получается! Ты слишком благодушен.

– Я тебя всегда побеждаю.

– И что? Как у меня выходит, меня Имми могла бы побить. Нам стоит воздерживаться дней десять.

– От занятий?

– От любви, придурок!

Руфрида эти слова не порадовали.

– Тан, Альраэн годами учился, чтобы стать мастером. Ты не можешь достичь его уровня да одну зиму!

– Не могу, но очень постараюсь. – Уходя, она обернулась к нему и скорчила гримаску. – Боги, Руфе, что за кислая рожа! Всего десять дней!

В словах ее проскользнула тень прежнего высокомерия, но Руфрид сдался достойно. Быть может, когда через десять дней она скользнет к нему в кровать, он скажет, что воздержание ему настолько понравилось, что он намерен продолжить…

Прошло семь дней. Заметных успехов Танфия не показывала. Руфрид молча ухмылялся, покуда девушка вовсе не перестала с ним заговаривать.

На восьмое утро Руфрид решил, что общество лошадей устраивает его больше, чем общество товарищей. Раздосадованный безразличием любовницы и ночным одиночеством, он тихонько жаловался на жизнь Ястребку, выгуливая мерина по коридорам Сребренхольма. Вернувшись в конюшню, юноша с удивлением обнаружил в пещере одну из шаэлаир, тихонько поглаживающую Зарянку. Это была Метия.

– Ваши кони так прекрасны, Руфрид, – заметила она, с улыбкой оборачиваясь к нему. – Ты не против, что я болтаю с ними?

– Нет, конечно, Метия, продолжай…

Руфриду было неловко. Метия была так хрупка – словно тростинка. Серебряные волосы струились по ее плечам, тонкое бледное лицо словно бы высекли изо льда. Даже ее милое, искристое обаяние не делало элирку более человечной. Рядом с ней юноша ощущал себя слишком рослым, слишком приземленным и грубым.

– Э… жаль, нельзя выйти, чтобы выгулять их как следует, – проговорил он. – Я иногда подхожу к выходу, глянуть, как там погода, но снег ложится все гуще, а я мало не до смерти замерзаю.

– Погоду можно определить, и не выходя, – ответила Метия. – Пойдем, я покажу тебе.

Взяв юношу за руку, элирка провела его через пещеру, через узкий проход рядом со входом в бани. Крутая лестница вилась в шахте, выходя в пещерку, одна из стен которой состояла из горного хрусталя. Воздух в ней был теплым.

– Смотри, – предложила Метия, подводя Руфрида к мраморной скамье. – Отсюда я часто любуюсь горами.

А вид, как мог приметить юноша, открывался потрясающий. Пещера выходила на склон горы, настолько крутой, что снежные наносы не удерживались на нем. Теплый воздух из воздуховодов не давал окну замерзнуть. А вдали простирались в суровом великолепии горные хребты: могучие, грозные, окутанные снегами.

– Изумительно, – прошептал он. – Чудесно.

Метия восторженно рассмеялась и присела рядом, так близко, что коснулась его бедром.

– Ты тоже красив, – проговорила она. – Такие темные волосы, и кожа, точно янтарь.