Юрий Бурносов - Числа и знаки. Трилогия

• Название: Числа и знаки. Трилогия
• Автор: Юрий Бурносов
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-352-01931-4

Загадочная, как «Имя Розы», зловещая, как «Сонная лощина», захватывающая, как «Братство Волка», - так отозвалась пресса о трилогии Юрия Бурносова «Числа и знаки». Хитроумная детективная интрига вплетается в ткань увлекательного исторического романа-фэнтези, а герой, ведущий расследование, нередко задается вопросом: противостоит ли ему преступник из плоти и крови, или же за совершенными злодеяниями стоят темные потусторонние силы.

Приме-конестабль Секуративной Палаты Хаиме Бофранк приезжает в уединенный, затерянный в лесах городок, где произошла череда кровавых убийств. Так, почти обыденно, начинаются удивительные события, которые приведут мир на край гибели, - и только сильные духом и чистые сердцем смогут удержать его от падения.

---

– Что же дальше? - с интересом спросил Бофранк.

– Миновало четыре года, и Броньолус был уже субдиаконом и каноником в Гвальве, обеспеченным ежегодным твердым доходом от бенефиция. Я занимался тогда совсем иными делами и не могу сказать, что то были лучшие и удачные для меня годы… Как узнал, вскоре Броньолус стал доктором канонического права, и молодому священнику дано было право исповедовать не только мужчин, но и женщин. Еще немного спустя епископ Аркхерны назначил его генеральным викарием своей епархии, и Броньолусу нужно было лишь терпеливо ждать смерти своего непосредственного начальника, чтобы самому стать епископом и тем самым увенчать свою карьеру. К тому же он уже был действительным членом Королевской академии святых канонов, литургии и церковной истории.

В это же самое время Броньолус встретился с одним образованным иностранцем, каковой стал ему доказывать, что при оценке того или иного религиозного положения, равно как поэтических и моральных указаний, следует, прежде всего, руководствоваться собственным разумом и ни в коем случае не полагаться на чужой авторитет и вековой опыт, ибо зачастую высокие авторитеты и старинные традиции оказываются рассадниками всяческих предрассудков и суеверий и ведут не к истине и правде, а к вреднейшим заблуждениям и опаснейшим ошибкам. Единственным мерилом истины, убеждал Броньолуса случайно очутившийся в Аркхерне иностранец, является наш собственный разум, а потому не следует воспринимать ничего, что ему противоречит и с чем он не может смириться. Этим иностранцем был один из последователей Марцина Фруде, сиречь Люциуса, о котором подробно поведал вам старик-нюклиет…

– Я думал, эта вера забыта.

– У нас, хире Бофранк. У нас, но не везде. Говорят, что Ледяной Палец не мертв и вера жива… Может, в этом ключ к некоторым тайнам и загадкам - подумайте об этом в час досуга. Но я отвлекся от рассказа: как бы то ни было, я не знаю даже имени того человека. Так вот, Броньолус, показав, что ни прадед, ни дед, ни отец его не привлекались к суду никаким трибуналом миссерихордии и никем не были заподозрены ни в какой ереси, засвидетельствовал чистоту своей крови и получил должность комиссара трибунала миссерихордии в Даглусе. И что интересно - хроники этого трибунала свидетельствуют о значительном падении числа жертв в годы службы Броньолуса. Еще более странно, что тогдашний верховный миссерихорд грейсфрате Паулус в поисках нового ответственного и принципиального человека обратился к Броньолусу и назначил его главным миссерихорд-секретарем.

Паулус скоро умер от водянки, а Броньолус был возвращен в Аркхерну на пост каноника. В ту пору он посвящал много времени научным работам, преимущественно в области церковной истории, и здесь я второй раз встретился с ним. Он, разумеется, не помнил одного из многих соучеников по Калькве. Точно так, как и к вам, я явился к нему в ночи и попросил приюта. Броньолус не отказал мне, и мы много беседовали. Он произвел на меня впечатление человека, глубоко запутавшегося в верах и истинах и не знающего, чему посвятить жизнь. Говорят, он даже требовал реорганизации миссерихордии - нынче подобное и представить невозможно! - и приступил к выработке плана такой реорганизации путем введения в ее судопроизводство принципов, применявшихся в гражданских и уголовных процессах.

Написанный рукою Броньолуса план реорганизации миссерихордии был передан коронному министру Демдайку. Но общая неустойчивость правительственной политики тормозила всякие начинания, и план Броньолуса задержался в своем странствовании из одного министерства в другое.

И вот тут, когда умершего короля сменил его старший сын и в очередной раз случился поворот во всей истории, Броньолус дрогнул. Совершенно неожиданно он признал свой план реорганизации вредным и публично сжег его рукопись во время лекции в столице. Это был совсем уже другой Броньолус, и я - я присутствовал на лекции - в третий, и последний раз тогда видел его. Что дальше, вы, полагаю, знаете.

Как хотелось бы мне
Доблесть вновь возродить, -
Радость вновь пробудить,
Опочившу во сне,
Тщусь бесплодно, зане
Рок нельзя победить,
Чем более к былому я стремлюсь,
Тем пуще давит душу горький груз.

– А ведь я был у него сегодня, - сказал Бофранк. - И у меня сложилось впечатление, что Броньолус нуждается во мне, что он знает нечто такое, что страшит его… Да, но я хотел спросить: что же нюклиет?

– За него не тревожьтесь; по крайней мере, покинул он меня в добром здравии. Мы расстались почти сразу - буквально говоря, он пошел в одну сторону, а я - в другую…

– А как вы нашли меня здесь?

– Спросил у гарда на площади. То был ваш бывший слуга, просил, кстати, передать вам поклон.

– Вот как? Стало быть, Аксель исправно служит… А я и не справлялся о нем, - признался Бофранк в смущении.

Они допили вино, и конестабль поднялся, чтобы принести еще, но старик покачал головою:

– Не стоит. Если вы позволите, я переночую у вас, а потом двинусь дальше.

– Конечно, вы меня ничуть не стесните… Но куда вы идете?

– Пока я и сам не знаю. Здесь мне оставаться ни к чему, но есть несколько мест, где живут мои старые друзья, и они будут мне рады. Но прежде скажите, чего хотел от вас Броньолус.

Бофранк вкратце рассказал о своей встрече с грейсфрате, опустив долгие рассуждения того о сущности господа. Фог не удивился.

– Он совсем не глуп, я говорил вам. Сделав то, зачем прибыл в поселок - фактически возродив миссерихордию, - он сейчас задумался над истинными причинами зла. Запоздало, но задумался. Что ж, честь ему. И вы поможете?

– Я ответил уклончиво, - сказал Бофранк. - Мне претят многие его поступки. И я ныне простой преподаватель, какие мои силы? Да к тому же калека.

И он поднял беспалые руки свои.

– Калекою вас называть не стоит, а грейсфрате я бы на вашем месте помог, хире Бофранк, - сказал Фог. - Но судите сами; вам оставаться, а я завтра же постараюсь быть как можно дальше от этих мест. Если я лягу у камина на ковре, я не помешаю?

– Я дам вам подушки и одеяла, чтобы укрыться, - кивнул Бофранк.

Излишне говорить, что утром, проснувшись, он не обнаружил старика - лишь лежала на полу измятая постель. Если бы визит его не был столь скорым и неожиданным, конестабль спросил бы еще о многом. Так, например, забыл он разузнать о судьбе Гаусберты… Но теперь он лишился такой возможности. Зато, вспомнив о разговоре с Броньолусом, отыскал монету и еще раз внимательно рассмотрел выколотые глаза святого, а затем позвал казенного курьера и велел передать монету по назначению.

Дни шли и шли. Жеаль поведал, что молодой Волтц Вейтль был сослан в каторгу, где след его потерялся, что немало опечалило Бофранка. Пришла зима, зиму сменила весна, затем наступило ужасно жаркое лето. Никаких вестей от Броньолуса не поступало, встречи он более не искал, а Бофранк тратил нечастые свободные часы в упражнениях с кинжалом и пистолетом. Надобно заметить, что получалось у него все лучше и лучше.

Однажды, душным вечером, когда Бофранк сидел у себя в комнатах перед настежь распахнутым окном и читал наставление Тремаля по оружейной науке, к нему постучали. Это оказался незнакомый конестаблю человек очень высокого роста в гражданском платье. Он, приложив руку к сердцу, поклонился и сказал:

– Прошу извинить меня, хире Бофранк, но я прибыл, дабы исполнить волю известного вам грейсфрате Броньолуса. Меня зовут Шарден Клааке, я секретарь грейсфрате.

– Чем я могу быть полезен ему в столь поздний час? - недовольным тоном спросил Бофранк, отложив в сторону трактат Тремаля.

– Дело в том, что грейсфрате давно повелел мне в случае, если с ним случится нечто прискорбное, тотчас же звать вас. На то у него заготовлено и специальное письмо к руководству Секуративной Палаты, располагающее вас к любым действиям, какие вы сочтете нужными.

– С грейсфрате что-то случилось?!

– Он умер, хире Бофранк. Вернее, он был убит, - скорбно произнес Клааке.

Простая открытая двуколка быстро доставила их к домику на берегу озера Моуд, где, оказывается, жил грейсфрате. Там уже стояли кареты с гербами миссерихордии и Секуративной Палаты, толпились зеваки из ближних жилищ. Один из гардов хотел было остановить Бофранка, но Клааке лишь оттолкнул его и провел конестабля на второй этаж, где помещалась спальня Броньолуса.

– А, это вы, Бофранк, - сказал молодой секунда-конестабль Лоок, завидев новое лицо. - Вас-то мы и ждали. Ничего не дают без вас делать - на то есть завещание убитого.

– Где он?

– Прошу, - сказал Лоок и прошел вместе с Бофранком в смежную со спальней комнату. Там находился небольшой кабинет: стены сплошь в книжных полках. На полу посредине кабинета лежал, раскинув руки в стороны, грейсфрате. Он был облачен в шелковую ночную рубаху кремового цвета, который угадывался, впрочем, лишь по рукавам - остальная часть была залита кровью.