Генрих Сечкин - На грани отчаяния

• Название: На грани отчаяния
• Автор: Генрих Сечкин
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-7905-1669-6

Настоящее издание включает автобиографическую повесть `На грани отчаяния` - откровенные, шокирующие воспоминания о суровой реальности мира в тюрьмах и лагерях, где автор провел в общей сложности пятнадцать лет, и путевые заметки (`Америка с черного хода`) о малоизвестной, закулисной жизни в Соединенных Штатах Америки.

---

- Что, расстреливать будете, господа? - иронизировали любопытствующие.

- Прикажут - будем! - огрызались солдаты.

- Граждане заключенные! - провозгласил появившийся офицер в капитанских погонах. - Только что прибыли продукты питания для вас. Сейчас мы откроем ворота, и пятеро из вас разгрузят машину, - показал он рукой на подруливавший к воротам грузовик. - У нас пока нет возможности обеспечить вам надлежащие бытовые условия, - продолжал он. - Но со временем все стабилизируется.

- Работу давай, начальник! Курева нет! Жратвы тоже! А баня где? Стекла для барака давай! Кухню делай! - посыпались со всех сторон реплики подходивших к вахте урок.

- Какую работу? Вы же блатные! Вам не положено! - удивлялся капитан. - Да и работы здесь нет никакой. Этот участок дороги давно закончен.

- Что положено, в котел заложено! Ты что, первый день на Колыме? Отправляй тогда на пересылку! Там хоть в теплых камерах будем валяться! И хавать от пуза! - постепенно нарастала агрессия.

- Граждане заключенные, успокойтесь! Все ваши вопросы будем решать. Завтра я еду в район и все согласую с начальством. Для начала начнем с благоустройства территории. К вам подойдет прораб, с которым можно будет решить все вопросы. А пока попрошу не срывать с запретной зоны осветительные приборы и не трогать собак. Конвою дано указание применять оружие без предупреждения, а в особых случаях даже в пределах зоны, - слегка повысил голос капитан.

- А ты на понт не бери! Угрожать вздумал? Самого на шампур насадим! Все ваши запретки снесем! Нам терять нечего! - еще сильнее загудела толпа…

Жизнь на зоне постепенно налаживалась. Вместе с продуктами начальство раскошелилось на махорку. Постепенно была восстановлена кухня, отремонтирован барак, устроено некое подобие бани. А когда однажды утром начальник пригласил желающих на работу, радости урок не было границ. Несмотря на пятидесятиградусный мороз, нацепив на себя по двое ватных брюк (одни нормально, другие - задом наперед), мы, разделившись на бригады, шли по дороге, время от времени растирая носы и щеки, которые при малейшем дуновении ветра тут же белели. На объекте уже хлопотал вольнонаемный прораб. Оказалось, что участок недавно построенной дороги был размыт случившимся нынешней весной половодьем и его надлежало восстановить. Раздали пилы, топоры, лопаты, ломы, кувалды. В сторонке стояло несколько тачек. «Машина осо - две ручки, одно колесо». Работа была нехитрой, но довольно энергичной.

Для начала нужно было разжечь большой костер. Для этой цели необходимо было собрать сухой валежник и спилить несколько деревьев. Сначала разжигался валежник. На него колодцем складывались распиленные на баланы деревья. Валежник подкидывался в костер до тех пор, пока не начинал гореть крупняк. После этого подойти близко к пылающему костру было уже затруднительно. Можно было только быстро подбежать, закрыв варежкой лицо от жара, сунуть в огонь лом и стремглав, пока не вспыхнула одежда, отпрыгнуть в сторону. Ломы надо было засовывать в костер до половины.

Когда вставленная в костер часть лома раскалится докрасна, нужно было выхватить его с помощью толстых рукавиц из огня, засунув на его место другой лом, и бежать с первым, нагретым, в забой (место, откуда выбирался грунт для насыпной дороги). Раскаленный лом наставлялся в указанное прорабом место на стене забоя. Один из участников этой сложнейшей операции удерживал сей горячий инструмент в необходимом направлении, а второй мощными ударами тяжелой кувалды загонял его в мерзлый грунт. Охлажденные ломы периодически заменялись горячими до тех пор, пока бурка (отверстие) не достигала необходимой глубины (примерно две трети лома).

После того как определенное количество бурок было готово, приходил взрывник. Он закладывал в каждое отверстие заряд аммонита с торчащим наружу бикфордовым шнуром. Всю бригаду конвой отводил на безопасное расстояние. Взрывник поджигал шнур и пускался наутек. Раздавался оглушительный грохот, и тучи щебенки с песком взлетали вверх. Когда пыль от взрыва оседала, бригада возвращалась в забой. Далее работа приобретала иную форму. Одни подкатывали тачки к месту погрузки, другие, схватив совковые лопаты, дружно загружали этот уникальный транспорт грунтом. По накинутым на край забоя доскам тачки выкатывали на дорогу. Несколько десятков метров - и содержимое вываливалось на поврежденный участок. Там другая бригада разравнивала и утрамбовывала грунт. Эти процедуры повторяли периодически три-четыре раза в день…

Через полмесяца нашего самоотверженного труда приехал бухгалтер и выдал зарплату. Каждый получил от двенадцати до пятнадцати рублей. Хоть и крохотные, но все же своим трудом заработанные деньги. Почти у всех это была первая трудовая зарплата в жизни. Урки ходили, гордо поднимая носы, шелестели друг перед другом рублевками и позванивали мелочью.

- Начальник, вези ларек! - законно требовали реализации своих кровных новоявленные работяги.

- Подождите немного, поеду в район, договорюсь, - отвечал начальник.

Неистраченные деньги жгли руки. А карточных колод было изготовлено уже изрядное количество. Питая надежду на повышение нашего интеллектуального уровня, прессой нас кормили регулярно. И администрация не ошибалась в своих предположениях. Правда, непосредственное знакомство с политической жизнью страны не вызывало особого ажиотажа. Слишком маленький процент нашего контингента осмеливался ознакомиться с содержанием очередного печатного издания. Зато с помощью изготовленной из этого сгустка умнейших мыслей колоды карт и многочасовых азартных тренировок наш умственный потенциал, безусловно, как воздушный шар, неизменно плыл по восходящей.

Шлифуя мастерство и заставляя трудиться соответствующие извилины, мы были полны уверенности, что эта деятельность приносит гораздо больше пользы, нежели знакомство со скучнейшими дебатами правителей, которые, кстати, особым расположением с нашей стороны не пользовались. Нас больше волновало отсутствие стрептоцида для раскраски бубновой масти, нежели очередная программа развития народного хозяйства.

С появлением денежных знаков влечение к проведению карточных турниров возросло в геометрической прогрессии. Поскольку теперь игра пошла «под интерес», между «семьями» все чаще разгорались бурные баталии. Выбывшие из игры по причине творческой неудачи вынуждены были обращаться к более удачливым за финансовой поддержкой, дабы предпринять попытку избежать полного банкротства, возвратить утерянное состояние, а в более удачном раскладе приплюсовать к своему и состояние оппонента. Игра шла не на жизнь, а на смерть. В конце концов деньги всех обитателей нашего процветающего казино сконцентрировались в руках нескольких «семей». Наша «семья» тоже оказалась в числе финалистов этого удивительного турнира.

Разыграть финальный карточный матч, чтобы выявить единственного победителя, не удалось. Причина очень простая. Привезли ларек. Класс неимущих остался горевать в бараке, в то время как противоположный выстроился в очередь к ларьку. Ларек представлял собой крытый газогенераторный грузовик, который подогнали к воротам задом, и, откинув борт, начали бойкую торговлю. Перечень товаров был не очень велик - сахарный песок, ржаная мука и моршанская махорка. Правда, к махорке придавался еще и принудительный ассортимент в виде книжечек из папиросной бумаги и спичек. Продавец в полушубке и белом фартуке интригующим взглядом окидывал каждого, залезающего в кузов за очередным мешком муки или сахара.

- Браток, может, у тебя водка есть? Или спирт? - глядя в хитрющие, бегающие глазки продавца, спросил Колючий. - Истосковались по этому продукту. Заплатим хорошо!

- Нет-нет! - замотал головой тот.

- Да ты не стесняйся, как девица! Давай, пока мусора не видят! - не сдавался Колючий.

- За провоз водки в зону знаешь что бывает? - сопротивлялся продавец.

- Не вешай мне лапшу на уши! Я ж по глазам вижу - что-то есть! - настаивал Колючий.

- Вот, дрожжи только, - оглядываясь, осторожно прошептал работник торговли.

- Чего? - уставился на него Колючий.

- Ну, дрожжи! Не понимаешь что ли? Сахар есть, мука есть. Дрожжи добавил - брага получается. Хочешь - так пей, хочешь - самогон гони! - растолковывал продавец.

- Эй, ты что там застрял? - забеспокоился надзиратель.

- Да никак мешок не вытащу! Давай кого-нибудь на подмогу! Ваш фраер ручки замарать боится! - выглянул Колючий.

- Ты, лезь! - ткнул в меня пальцем надзиратель.

- Ты мне не тычь, я те не Иван Кузьмич! - огрызнулся я и полез в кузов.

Тем временем продавец, сняв сверху несколько коробок с махоркой, вытащил самую нижнюю.

- Там дрожжи, бери и давай деньги.

Рассчитавшись с продавцом, мы с Колючим подали мешки и коробки стоявшим внизу Кащею, Язве, Вите и спрыгнули вниз. В кузов влезала другая семья…

Радость, с которой обитатели барака встретили весть о нашей удачной покупке, не поддается описанию. Произошло волнующее шевеление. Нас тут же обступили урки, наперебой предлагавшие принять участие в изготовлении волшебного напитка. Выбор пал на вора по кличке Алкан. Слава о виртуозности этого московского щипача давно вышла за пределы столицы. Причем он не только опорожнял карманы невнимательных горожан, но и блистал исполнением других, не менее сложных трюков.