Дэн Эбнет - Молоты Ульрика

• Название: Молоты Ульрика
• Автор: Дэн Эбнет
• Издательство: Деловой экспресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-9517-0001-9, 5-9517-0002-7

Знаменитый мир средневековых сражений и необычайных чудес, известный по компьютерным и настольным стратегическим играм, оживает в романах о вселенной Молота Войны. Странные и таинственные происшествия тревожат огромный старинный город Мидденхейм... И вототряд отборных рыцарей, посвятивших свои боевые молоты воинственному богу Ульрику, молодой вор и суровый жрец объединяются, чтобы вместе предотвратить загадочную угрозу и противостоять чарам древнего колдуна.

---

- Теперь делай со мной все, что угодно, - сказал Круца Драккену. - Я умру в мире, если мне суждено умереть этой ночью.

- Нет! - твердо и бесстрашно крикнула Ления. - Отпусти его, Драккен. Он не сделал ничего дурного. Он был другом Дохляка и не причинил ему вреда.

Ления позволила Драккену обнять себя.

- Спасибо тебе, Криг. Теперь мне нет смысла беспокоиться о Стефане.

Они расстались. Круца уходил от старой конюшни так быстро, как только мог, стараясь затеряться в темных переходах Альтквартира. Он думал о том, что успокоил Лению, как мог. Может быть…

Он думал, упокоилась ли душа Дохляка. Он думал, обретут ли хоть когда-нибудь покой его разум и его душа.

Он рассказал эту историю. Он рассказал, что случилось с Дохляком. Да, он не упомянул о некоторых деталях тех трагических событий, о деталях, которые его разум долго и тщетно пытался вытеснить из памяти В этом городе творилось нечто, о чем не хотелось говорить, что хотелось забыть как можно скорее. В памяти Круцы снова возникли жуткие люди в серых плащах и их отвратительное пристанище.

Ления узнала достаточно. Теперь она может совершить траурные церемонии и безмятежно спать, смирившись с потерей. А он… он бы забыл. Забыл это все. Он бы отправился в "Тонущую Крысу" и вымыл все эти воспоминания из головы добрым элем. Лению, Дохляка, проклятого Волка… даже серых людей.

Одинокий волк

…Маг смотрел на него пристально, пытливо, словно старался узнать человека, которого давно не видел.

- Эйнхольт, - наконец, сказал Шорак без всяких эмоции

- Вы знаете меня, господин маг? - спросил он в удивлении

- Твое имя просто пришло ко мне. Невидимый мир, над которым ты насмехаешься, сказал мне его. Эйнхольт. Ты отважный человек. Не заходи в тень…

Эйнхольт рывком поднялся с койки. В казарме царила темнота. Во рту было сухо, а рубаха промокла от пота. Сон изменился. Первый раз за двадцать зим сон изменился. Прежний сон истаял, уступив место другому.

Он должен был быть доволен. Однако не был.

В общей спальне Белого Отряда было тихо, единственный свет давали предрассветные звезды, проникавшие сквозь шеренгу узких окон под самым потолком. Его собратья - Белые Волки - храпели и кашляли под своими сбившимися одеялами на койках у обитых белой дранкой стен.

В одной длинной нижней рубахе Эйнхольт встал с кровати на холодные плиты каменного пола. Он хриплым голосом пробормотал короткую рассветную молитву Ульрику, глубоко дыша. Потом закутался в свою волчью шкуру и пошел к выходу из спальни неуверенной походкой - слепой на один глаз воин медленно свыкался с темнотой.

Он плотно и тихо закрыл за собой дверь и вышел во двор храма. В нишах, куда не задувал ветер, около входа в спальню каждого отряда горели бледным огнем свечи. Небо еще не просветлело, и воздух был холоден и сер в этот утренний час. "Даже к заутрене еще не звонили?" - подумал Эйнхольт. Возле свечи, которая освещала вход в "логово" Белого Отряда, стояли кувшин с водой и оловянная кружка. Эйнхольт жадно выпил полную кружку ледяной влаги, но во рту не стало лучше.

"Твое имя просто пришло ко мне. Невидимый мир, над которым ты насмехаешься, сказал мне его. Эйнхольт. Ты отважный человек. Не заходи в тень".

Он попытался вытряхнуть эти мысли из головы, но они засели там прочнее, чем осколок кремня в конском копыте. Все это лицедейство, упрекал сам себя Эйнхольт. И впрямь тогда он наговорил лишнего прямо в лицо тому магу. А надменный Шорак был актером, который из любого пустяка делал спектакль. Вот и в тот раз просто пытался напугать Эйнхольта в ответ на издевки Белого Волка.

Но маг узнал его имя. И в том, как Шорак погиб, расплющившись о свод пещеры, не было ничего театрального.

Эйнхольт прошел через спящее мирным сном внутреннее подворье храма, вдоль холодных залов, через ризницы с грубыми циновками на полах. "Не заходи в тень".

Он беспрерывно читал молитву-оберег, слова которой выучил наизусть при вступлении в Орден, как и все другие Волки. Факелы на стенах, пережившие долгую ночь, чадили, догорая. Их мертвый дым витал в холодном воздухе. Далеко снаружи захрипели первые петухи. Что-то прогрохотало, ледяное небо разродилось отдаленным осенним громом.

Эйнхольт попытался вспомнить свой сон. Не этот сон, не магистра Шорака и его предупреждение. Первый сон. Тот один-единственный сон, который продолжался двадцать зим.

Шрам Эйнхольта дернулся. Забавно, сон так долго мучал его, продолжался столько лет, а теперь он не может вспомнить ни одного обрывка. Новый сон полностью вытеснил старый.

"Твое имя просто пришло ко мне. Невидимый мир, над которым ты насмехаешься, сказал мне его".

Эйнхольт вошел в Храм через западный портик под величественным сводом паперти. Два Волка-Храмовника стояли на страже, грея руки над жаровней, стоявшей на медном треножнике. Фульгар и Воормс из Серого Отряда.

- Рано встал, Эйнхольт Белый, - сказал последний с улыбкой, когда старый воин приблизился.

- Да и оделся не слишком строго, - усмехнулся Фульгар.

- Ульрик позвал меня, братья, - просто сказал Эйнхольт. - Вы бы рискнули промедлить с ответом из-за какой-то одежды?

- Да хранит тебя Ульрик, - почтительно ответили Волки, едва ли не хором, пропуская Эйнхольта внутрь.

Храм открылся перед ним. Ульрик гигантской тенью навис над Эйнхольтом.

Волк преклонил колени перед алтарем, освещенным колеблющимися огоньками десятков свечей. Он дочитал молитву, напряженно замер на мгновение, взглянул ввысь, в лицо Ульрика, и старый сон вновь мелькнул перед его внутренним взором. Старый Волк устремился разумом вослед за ускользавшим воспоминанием и ухватился за него, как человек хватает за рукав старого друга, который проходит мимо, не замечая приятеля.

"Хаген! Двадцать зим назад… " Стряхнув оцепенение. Эйнхольт поразился тому, как он смог пережить эти зимы. И как он мог забыть этот сон? Красный, Золотой и Белый Отряды вышли тогда на бой под командованием великого Юргена. Фаланга зеленорылых стояла внизу в долине на краю ручья, рыча и завывая. Их было четыре сотни, а может, и больше; неуклюжие, крепкие, они размахивали топорами и потрясали копьями под полуденным зимним небом.

- Кто еще не видел славу в лицо? Сегодня есть шанс, - сказал фон Глик и рассмеялся. Остальные Волки тоже ликовали, предвкушая добрую сечу. Фон Глик. Тогда он был куда моложе, твердые могучие мышцы не ведали усталости, и непокорные черные волосы вились на ветру.

Грубер, непоколебимый оплот их отряда, правая рука Юргена. Моргенштерн. Тогда он был совсем другим человеком. Веселый плут, крепкий и подтянутый, он выезжал вперед и забрасывал зеленокожих тварей остроумными и заковыристыми оскорблениями. Еще не скоро выпивка сделает его шутки плоскими и непристойными, еще не скоро Аншпах присоединится к отряду и заберет себе гордое звание шута Белых Волков, еще не скоро Моргенштерн превратится в главного пьяницу отряда.

Каспен, рыжеволосый юнец… и он там был, в первый раз выехал на битву. Рейхер, благословенна будь его рука. Вигор, которого Эйнхольту долго потом не доставало, Лутц, малыш Драго, волчонок, которого Юрген определил в обучение к Эйнхольту. Незадолго до этого парень получил боевое крещение в суровой схватке и теперь жаждал большего. Вигор провоюет еще почти год, Лутц прослужит Ульрику целых десять лет после этой битвы. Драго не увидит заката. Юрген привстал на стременах и оглядел ряды противника. Потом обернулся к отрядам Храмовников, как всегда, степенный и внушительный, и не только из-за повязки на глазу. Он рассказал Волкам, что требуется от них сегодня.

"Да не так все было", - сказал Эйнхольт сам себе. Сны часто искажают реальность, они играют с действительностью. Глаз Юрген потерял при Хольцдале, несколько лет спустя. Но именно таким Эйнхольт запомнил своего великого Комтура, он навек запечатлен в его памяти с этой знаменитой повязкой. Да и Рейхер тоже не был там. Он, помнится, погиб еще под Клостином, за пару лет до Хагена.

Двадцать долгих зим события того дня прокручивались в его снах. Неудивительно, что подробности более не соответствовали тому, что было на деле. Был еще один сон: давным-давно, в ночь после битвы он пришел к Эйнхольту. И тогда ему виделось, что орде зеленых уродов противостоит °дин лишь он. Это была ужасная ночь. Но была ли она?

Стоя на коленях перед алтарем, Эйнхольт вздохнул. Он наклонился вперед и оперся на руки. Воспоминания, истинные и ложные, танцевали вокруг него, как языки пламени. Как и каждую ночь в течение всех этих двадцати лет. До сегодняшней ночи.

Стремительный кавалерийский удар вниз по склону холма. Вот это было на самом деле. Громогласные команды Юргена, неистовый боевой клич Храмовников, гром конских копыт.

Снаружи Храма раздался раскат рассветного грома. Его не было во сне. "Копыта", - подумал Эйнхольт.

Он мог чувствовать запахи выбитых из земли комьев дерна, загустевшей пены на удилах боевых жеребцов, насыщенного яростью и азартом пота людей, шедших в атаку бок о бок с ним. И он мчался вперед, внося свою частицу грохота в общий шум сражения у подножия холма близ Хагена. Конь и Волк слились в одно смертоносное существо, несшее погибель врагам.