Дэн Эбнет - Молоты Ульрика

• Название: Молоты Ульрика
• Автор: Дэн Эбнет
• Издательство: Деловой экспресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-9517-0001-9, 5-9517-0002-7

Знаменитый мир средневековых сражений и необычайных чудес, известный по компьютерным и настольным стратегическим играм, оживает в романах о вселенной Молота Войны. Странные и таинственные происшествия тревожат огромный старинный город Мидденхейм... И вототряд отборных рыцарей, посвятивших свои боевые молоты воинственному богу Ульрику, молодой вор и суровый жрец объединяются, чтобы вместе предотвратить загадочную угрозу и противостоять чарам древнего колдуна.

---

- Так, а лавочники на рынке? Ты же и этих обокрал.

- Еще как! - сказал Дохляк. - Если человек имеет больше мыла или выпивки, чем может сам потребить или продать, это тоже не воровство. Я никогда ничего не беру с полупустых прилавков или там, где много покупателей.

Круца посмотрел на него с насмешкой.

- Твой вожак тебя хоть чему-то учил?

- Какой вожак? - с невинным видом спросил Дохляк.

- Да Ульрик меня побери! Ты знаешь, какой! - Круца постепенно начал заводиться. - Человек, на которого ты работаешь. Кому ты сдаешь добычу.

- Ну, тогда вожака у меня нет, - ответил Дохляк.

- Подожди… а кому ты тогда сбываешь краденое добро? Кто твой скупщик?

Дохляк замотал головой, словно уличный вор вдруг заговорил по-бретонски.

- Выпить не желаешь? - вдруг спросил он.

- Чего?

- Выпить. У меня сегодня праздник. А ты, если хочешь знать, мой первый гость в этом доме. Так что все правильно.

Круца моргнул. Он что-то пропустил? Нет, парень определенно был… чудным.

- Ты не ответил. Кому ты продаешь товар? - повторил вопрос Круца, медленно и с расстановкой.

- Никому, - сказал Дохляк, поднимаясь, - Да я и не продаю ничего. Я беру то, что мне надо, и изредка то, что хочу. Зачем мне продавать кому-то что бы то ни было?

Круца не знал, смеяться или плакать над этим одиноким, потерявшимся парнем с такими странными, наивными рассуждениями. В нем не было ничего безнравственного, в нем не было ничего запоминающегося, в нем почти не было ничего настоящего. Он делал то, что делал, вот и все.

Но тогда как, удивился Круца, он столь хорошо постиг секреты искусства без наставника? Должно быть, у парня дар. Он просто прирожденный вор. Лицо Круцы озарила внезапная улыбка. Его осенило.

- Пожалуй, я выпью с тобой, - сказал Круца, снял руку с меча и сел.

- Вот и славно, потому что, как я и сказал, у меня сегодня праздник, - сказал Дохляк, выбрал два довольно изящных, хотя и непарных, бокала и взял бутылку грушевого бренди, которую освободил сегодня днем из рук корыстолюбивого торговца.

Дохляк так обрадовался тому, что у него есть собеседник, что болтал без умолку довольно долго. Но Круца не перебивал его. Он должен был расположить парня к себе. Кроме того, бренди согрело его, и комната показалась чрезвычайно уютной. Дохляк поднялся, не прекращая говорить, и зажег лампу как раз перед наступлением темноты. В ее мягком свете, согревавшем и освещающем комнату, жилище

Дохляка показалось Круце еще более диковинным, чем в тот момент, когда он ее увидел впервые.

- Я прибыл сюда ровно год назад, день в день, - говорил Дохляк, - чтобы вступить в права наследования или хотя бы быть признанным моим прославленным родителем. Мне стукнуло двадцать, и я покинул леса, отправился в город, в мой истинный дом. Видишь ли, когда я родился, моя мать жила здесь. Она была самой прекрасной артисткой своего времени, она выступала на подмостках всех величайших театров всех самых больших городов. Раз в год она приезжала в Мидденхейм с выступлениями, а в последнее посещение она встретила моего отца и влюбилась в него. Он был молод и, разумеется, пылок, он влюбился в мою мать с первого взгляда! Да и кто бы тогда не влюбился? Но его семья, благородная и знаменитая, не оценила его поведение. Родичи отца имели наглость пытаться подкупить мать дешевыми побрякушками и пустыми обещаниями, не говоря уже о деньгах. Естественно, она отказалась от всех посулов и осталась в городе, чтобы выносить и родить меня. После родов отец признал бы меня сыном и наследником, и все было бы замечательно. План был хорош, но ты же знаешь - люди редко получают то, что ожидают. Мать умерла. Умерла ужасной смертью. Через три дня после моего рождения она умерла от потери крови. Тогда я покинул город. Естественно, не сам. Старая нянька, работавшая у моего деда, унесла меня в лес. Ей заплатили, чтобы она убила меня там, но у нее духу не хватило, сам понимаешь. Мы стали жить в лесу вдвоем, а потом к нам присоединилась ее сестра. Благодаря этим славным женщинам я никогда ни в чем не нуждался. Теперь они обе умерли, и я думаю, что они были ведьмами, потому как они же ничего не умели, а все имели. Мы ни свиней не растили, ни хлеба не сеяли, ни сада не возделывали, а всегда были с мясом, лепешками и овощами…

Круца пропускал историю мимо ушей. Он начинал думать, что и парень, и его история - часть причудливого бредового сна, порожденного жестокой лихорадкой.

- Вот… Я повзрослел, и перед смертью моя "тетка" - а ей Уже за семьдесят было, на смертном одре-то - рассказала мне все. Я похоронил няньку и ее сестру - обе в один и тот же день померли, на одной кровати даже - и пошел в город, оставив лес, который был моим домом, сколько я себя помнил. Вот в основном и все. Имя моего отца я не упоминаю, конечно, пока он меня не признал официально, так сказать, но я могу тебе сказать, что он правит большим городом, живет в громадном дворце и не в миллионе миль отсюда. Знаешь, в ясную ночь я могу видеть кровли его палат из моего окна.

Голова Круцы плыла от того количества славного крепкого бренди, которое он в себя влил за вечер, но он ни секунды не сомневался, что слушал всего лишь сказку, в крайнем случае, с несколькими словами правды. Ему это было безразлично. Он хотел, чтобы парень расслабился и поверил ему.

Круца ушел поздно. Памятуя о том, что ему надо выполнить норму, он стянул маленькое позолоченное зеркальце, спрятав его под куртку.

- Да ладно, - сказал Дохляк, заметив кражу, - бери. Ты берешь ее у вора, значит, это ничья вещь. Забирай.

Круца почувствовал вину в первый раз с тех пор, как был ребенком.

- Эй, а как тебя зовут? - спросил он.

- А, нет у меня имени, - добродушно ответил парень, - я ведь незаконнорожденный и все такое. И мама не прожила достаточно долго, чтобы дать мне имя. Когда я стал достаточно взрослым, и возникла нужда в имени, тетка стала звать меня Дохляком. Можешь звать меня так.

- Лады. Мое имя Круца.

- Забавно. Я думал, тебя будут звать Сопляк. - Он рассмеялся грубой шутке. - Нет, ты слышал? Дохляк и Сопляк! Вот умора!

Круца моргнул, выдавил улыбку, бросил: "Увидимся" и ушел.

Самородок, вот кто этот парень. У него дар в пальцах, в походке, в полнейшей безвестности. Это редкость. В Мидденхейме было полным-полно воров, среди них много хороших (в том числе и Круца), но прирожденных воров была всего горстка. Если парень подтвердит, что он на самом деле тот, за кого его принял Круца, тогда священной обязанностью для Круцы станет завербовать малого к Королю Дна.

"А может, я приберегу его для себя, - думал Круца. Эта мысль прочно засела в его уме. - Как тогда легко было бы выполнить норму, скинуть Короля со своей шеи, начать работать серьезно, по своему усмотрению".

Но завербовать парня в любом случае представлялось задачей не из легких. У него в голове оказался целый свод совершенно безумных правил и понятий о том, у кого и что можно воровать. Он не видел смысла в краже ради перепродажи добычи по меньшей цене. Он воровал, чтобы жить.

Но он был хорош, и Круце невыносимо больно было видеть пропадающим впустую такой талант.

Он выждал два дня, а на следующее утро притаился в сонной аллее рядом с домом, где жил Дохляк, и дождался момента, когда парень выбрался из своих развалин. Круца вышел из тени, делая вид, что не меньше Дохляка удивлен якобы случайной встрече.

- А, снова ты, - сказал Круца.

Лицо парня осветилось радостью. "Он так не привык к тому, что с ним заговаривают", - подумал Круца с сочувствием. С каплей сочувствия, не более; в сердце Круцы не было много места для чего-то, не связанного с делом.

- Куда собрался?

- На работу, - сказал Круца, шмыгнув носом. День снова выдался холодный и пасмурный.

- Меня возьмешь? - спросил Дохляк.

Вот так начинаются игры. Все просто.

Они вдвоем спустились к Большому Парку. Круца горбился от холода и жался под навесы, спасаясь от ветра и Дождя. Дохляк павлином шел по парку, выставив хилую грудь колесом и глубоко дыша холодным сырым воздухом. Казалось, здесь он как рыба в воде. Круца подвел его к прилавку, заваленному всякой мелочевкой для работ по дому, и они начали наблюдать за одной дамой, которая в сопровождении лакея разглядывала штуки сукна в соседней лавке. Круца чуть не задохнулся, увидев, как Дохляк подцепил связку лучины и полдюжины сальных свечей с прилавка и сунул их к себе в куртку. Но никто больше этого не заметил.

"Самородок, слава Ульрику". Круца улыбнулся. Он кивнул своему наглому спутнику.

- На что спорим, что ты не сможешь вытащить кошелек у мадам?

- У которой? - спросил Дохляк, оглядываясь по сторонам.

- Вон у той, - ответил Круца, - с надутым лакеем в коротком сером плаще.

- Не вопрос, - улыбка перекосила лицо Дохляка и он пошел на дело. Он легким шагом миновал богатую даму и стянул кошелек, даже не дотронувшись до нее. Круца стоял всего в нескольких футах от них, восхищенный скоростью и мастерством, с которыми Дохляк проделал задуманное. Он уже приготовился выступить вперед и внести в обстановку чуточку смятения, чтобы прикрыть Дохляка, если его поймают. Это казалось неизбежным, учитывая стоящего на страже лакея.