Семен Майданный - Хранитель понятий

• Название: Хранитель понятий
• Автор: Семен Майданный
• Издательство: Нева, Олма-Пресс
• Жанр: Боевик
• Год: 2002
• ISBN: 5-7654-2223-3, 5-224-03524-4

Выйдя на волю, Сергей Шрам продолжает поиски таинственных эрмитажных списков. В его игре только две ставки: погибнуть от рук предавших воровской закон бандитов или стать признанным авторитетом на государственном уровне...

Генеральный консультант сериала — Таймырская организованная преступная группировка.

Все события и действующие лица в этой книге выжаты из пальца. Любое совпадение с реальными личностями и событиями, в натуре, случайно, и предъявы никого не колышут.

---

Семен Майданный Хранитель понятий

Рождественская сказочка для уркаганов

Глава первая ВЕСЬ НА ИЗМЕНАХ

В заповедных и дремучих

Диких Муромских лесах

Всяка нечисть бродит тучей

И в прохожих сеет страх.

Вроде бы надежно запертая дверь распахнулась с одного рывка. И на пороге нарисовались двое. Волосики на макушках не длинней ногтя, рожи звериные, упакованные в кожу плечи вздуты качковыми холмами. В складках кожаных курток дотаивали снежинки. В лапах стыли масляно бликующие волыны.

Нельзя сказать, что до появления этих двоих в комнатушке царил уют. Наоборот. По врубленному на полную мощность «ящику» бесновались квакающие рэп и тычущие в зрителя чумазыми пальцами негры. Посаженная в клетку малинового абажура лампочка давала нездоровый приторный свет и перекрашивала в папуасок расклеенных по стенам шлюшек из похабных журналов. На шершавом от грязи полу рядом с топчаном сдувшимися воздушными шариками корчились вперемешку мужские брюки и женское барахло - от юбки до панталон.

А на топчане застыли в страхе бессовестно нагая девица с волосами, перекисленными до цвета манной каши, и парниша лет тридцати пяти - сорока. Торс в расстегнутой до пупа джинсовой рубашке, а дальше - гол как сокол. Застигнутые граждане полюбовники еще пребывали в прелюдии.

Пока двое качков, не отводя стволов, с порога обозревали открывшуюся любопытную картинку, откровенно вздыбленное мужское естество парниши опало до таких размеров, что его стало можно спрятать под фиговым листком. И тогда двое наконец вошли в комнатуху, и правый благоразумно притворил за собой дверь.

Визитеры не стали объяснять, кто они, зачем и почему здесь. Один остался держать обломанную по сексу парочку под прицелом, а второй, засунув пистолет куда-то себе под ремешок за спину, приблизился и вцепился в безвольно повисшую на плече дамочки руку кавалера. Кавалер не рискнул даже пикнуть.

Гость приподнял пойманную руку повыше, освобождая дамочку. И небольно, но брезгливо толкнул девку в грудь. Дескать, смирно лежи, тогда не покалечим. Девица упала на спину и закрыла глаза. Рот ее беззвучно зашевелился, наверное, молитву вспоминала. А по телеку продолжали резвиться губошлепые ниггеры, выплевывая в зрителей недожеванную рэповщину.

Гость молча задрал у парниши рукав выше локтя и уставился тупыми поросячьими глазками на обнажившееся предплечье, где не было ничего, кроме двух прыщей и следа от противооспенной прививки. Очевидно, этот гость доверял своим глазам не до конца, поэтому вывернул удерживаемую чужую руку так, чтобы она стала видна во всей красе и напарнику. Теперь какое-то время, наверное секунд с пятнадцать, предплечье разглядывали оба с видом больших специалистов по анатомии. Типа как доктора на консилиуме, или как коллекционеры редкую монету, или как гурманы - меню в кабаке, где знаменитый шеф-повар.

Но вот загадочная процедура себя исчерпала. Подошедший ухватил копну осветленных патл и вернул девицу в прежнее сидячее положение. Затем торжественно возложил безвольную пленную руку на подставленное рыхлое женское плечико, восстанавливая идиллию, царившую до начала визита.

Проведя эту операцию, гость стал медленно пятиться, причем в освободившейся руке снова появился ствол, чтоб и его не дай Бог не заподозрили в мягкости характера. Судя по рожам визитеров, апельсин, который они здесь только что надкусили, оказался горьким грейпфрутом. Что-то другое, не прыщи и след прививки, они надеялись разглядеть на теле отвлекшегося от любовных утех подтоптанного парниши. Может, древний знак ацтеков-инков, а может, какую-нибудь из мадонн кисти Леонардо да Винчи. Ясен пуп, копию. Но на нет - и прокурор выходной.

Девица сидела ни жива ни мертва, зажмурив глаза и продолжая шепелявить молитву. Негры знай себе прыгали молодыми козлами по экрану. А двое незваных визитеров медленно, задом, переступили порог и вежливо притворили дверь, никого не убив и не ограбив.

В коридоре их поджидала хозяйка увеселительного заведения. Губы похожей на тумбочку мадам были вытянуты в тонкую, прочерченную алой тушью линию - происходящее не доставляло мадам удовольствия, но рыпаться - себе дороже, Мадам, не разжимая пасть, указала на дверь наискосок от только что притворенной. И две звериные рожи намылились туда. Мадам семенящей походкой обогнала искателей приключений, первой подгребла к указанной двери и, выудив из связки нужный ключик, открыла нехитрый отечественный замок. При этом, надо отдать должное, ни один ключ в связке не брякнул. Отодвинув хозяйку борделя в сторону и настропалив волыны, двое рывком ввалились в комнатушку.

Лишняя предосторожность. Здесь тоже пылало малиновым светом бра, так же по стенам изгибались биксы из порножурналов. Тоже шумел телевизор, разве что не афроамериканцы мельтешили, а гундосил родной ведущий криминальных новостей:

«На вопрос нашего корреспондента, где сейчас находится его подельник, преступник ответил, что тот рыб кормит, - жаловался ведущий. - Сотрудникам милиции удалось выяснить, что это не шутка. Выяснилось, что соучастник преступления работает разнорабочим в павильоне аквариумных рыбок Ленинградского зоопарка…»

А вот обитателей берлоги наблюдалась всего одна штука. И глубоко до фени было обитателю, появились в этом гадюшнике посторонние или нет. Закатав рукав рубашки, похожий на глиста давно небритый тип целил себе в вену шприцем и злобно матерился. Рука с баяном даже не дрожала, а ходила ходуном, будто весло в академической гребле. И подлая вена никак не попадала в прицел.

Один из визитеров опять спрятал ствол, вразвалочку подшкандыбал к наркоше и заголил рукав повыше. На этом предплечье татуировка все же обнаружилась. Контур крейсера, военно-морской флаг, ДМБ… и так далее. Но не такую веселую картинку искали гости, и опять печать радости не осветила их насупленные рожи.

К тому, что его щупает кто-то посторонний, нарк отнесся совершенно по нулям. Бывают глюки гораздо чумнее. Когда визитер отчаливал, под ногой хрустнул еще один шприц. Оказывается, тут их по полу каталось штук пять.

«Граната, брошенная в инкассаторскую машину, оказалась учебной», - продолжал жаловаться телеведущий.

«Еще несколько таких облав, и я на старости лет отправлюсь сшибать пустые бутылки, - прикинула похожая на тумбочку мадам. - Все равно толку будет больше!» Тяжело, но беззвучно вздохнув, так, что только дебелая грудь поднялась и опала, хозяйка повела гостей к третьей комнатке. Повторилась церемония с бесшумным отпиранием замка и нацеливанием стволов. Распахнулась от сочного уверенного толчка жалкая фанерная дверь. Сквозняк взъерошил куцые причесоны качков. И тут же в комнатенке истошно завизжала закутавшаяся в одеяло, сложившаяся дулей на топчане девица. Только нос и кулачок из-под одеяла торчат, а в кулачке зажат стольник с американским президентом.

Кроме лахудры, здесь никого не было. Зато было распахнуто окно. И на фоне переливающегося огнями ночного Питера сеялись редкие, но большие и, в натуре, очень красивые снежинки.

Двое, чуть ли не отпихивая друг друга, кинулись к окну и увидали где-то на уровне второго этажа ускользающую по уходящим вниз балконам тень. Один так и остался дежурить у окна, только цыкнул на девку, чтоб заткнулась. А второй ринулся назад, едва не снес замешкавшуюся на дороге тумбочку-мадам, пронесся паровозом по облезлому коридору и выскочил на лестничную площадку. И застучал каблуками сапог-«казаков» по ступеням, как стучали в двери энкавэдэшники в фильмах про тридцать седьмой год.

Подпольная публохата обреталась в обыкновенном жилом доме - хозяйка расселила неподъемную коммуналку-гребенку. Лестница была под стать. С жирными перилами, с исчерканными косорылым матом стенами и зассанными ступенями. На вылете из подъезда преследователь вдумчиво сунул ствол в карман куртофана, чтоб зазря не светиться.

Выкатился наружу. Кинул шустряки по сторонам и резкий взгляд вверх, на распахнутое окно третьего этажа, за подсказкой. Тот, что остался, замахал мацалкой, дескать, жми за угол, за угол жми, лови за углом. И исчез - двинул на подмогу.

Первый метнулся за угол и тут же застыл как вкопанный. Потому что преследуемый гаврик уже никуда не спешил. Преследуемый - мужичонка среднего роста и лет около тридцати пяти - сорока - мерз на месте, задрав лапки вверх. Ясен перец, преследуемый, соскакивая с топчана, так торопился, что забыл пальто. А метрах в пяти перед преследуемым притопывал ножками, но бодро целился из пистолетика тип, как родной брат похожий на подоспевшего: рожа звериная, упакованные в кожу плечи бугрятся качковыми холмами, и даже на ходулях - вечные «казаки».

Тогда подоспевший, оставив волыну в кармане и не дожидаясь третьего братана, сделал три глубоких вдоха-выдоха и почапал к бегуну на короткие дистанции. Обошел, давя припорошившие землю хрусткие снежинки, по кругу. Выщелкнул лезвие выкиду-хи и от манжета до плеча распорол у жертвы нужный рукав пиджачка вместе с рубанжой. Наколочка на искомом месте присутствовала, хорошо различимая в лимонном свете уличных фонарей. Саламандра, впившаяся ножовочными зубками в личный чешуйчатый хвост. Только за совсем другой наколочкой охотились трое братков. Совсем другая картинка могла вернуть печать радости на эти угрюмые разъевшиеся рожи.