Андрей Лазарчук - Параграф 78

• Название: Параграф 78
• Автор: Андрей Лазарчук
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 9785699206186

В недалеком будущем, когда общими усилиями удалось свести к нулю саму возможность военных конфликтов, команда бывших спецназовцев - последних профессионалов своего дела - вынуждена объединиться вновь для выполнения тайной миссии. Они не должны допустить, чтобы на свободу вырвался новейший боевой вирус. Но события развиваются совершенно непредсказуемо, и под сводами строго засекреченной военной базы вступает в свои права суровый и непререкаемый Параграф Экспедиционного Устава. Параграф 78.

---

   Я хотел что-то сказать, но тут крыса взорвалась.

   В общем, всё стало понятно почти сразу, однако первое – флэш! – впечатление осталось именно таким: обожралась и лопнула. На самом же деле – выстрелил Пай. «Вал» бьёт не так чтобы совсем уж бесшумно, слышна работа механизма и свист пуль, – но недавняя разборка с заклинившими дверьми стоила нам всё ещё заложенных ушей.

   В общем, Пай дал короткую очередь, крысу разорвало на куски, – и тут же где-то на границе поля зрения что-то замелькало. Я хлопнул рукой по стене – где стандартно располагаются выключатели. Свет загорелся сразу – лилово-белый, яркий, мерцающий.

   Несколько крыс шмыгнули за холодильник, а ещё одна, сидевшая на плите и жравшая что-то из сковородки, вдруг выгнула спину дугой, прыгнула на стол – и, хищно раскачиваясь, пошла на нас.

62.

   Всё дальнейшее заняло секунду, не больше.

   Снова свистнул «Вал», но крыса неуловимо-быстро вильнула в сторону, распласталась – и прыгнула. Фест попытался поймать её очередью АКСУ, все пули пришлись в плиту, керамическая панель разлетелась чёрным, сковорода взлетела к потолку, под ней полыхнула сварочная вспышка. Крысу это не испугало, в один прыжок она оказалась на краю стола, оттолкнулась и взлетела. Пай выстрелить не успел, крыса приземлилась на его автомат, отрикошетила в лицо Феста, он увернулся, она изогнулась в воздухе, зацепилась ему за шапочку-«чеченку» и, резко изменив траекторию, метнулась косо вниз – между мной и Лисой, которая стояла вполоборота – и держа коридор впереди, и кося глазом в нашу сторону: куда это мы тут палим? Крыса вёртко проскочила у неё между ног, бросилась к стене, но её занесло, повалило на бок, шмякнуло о плинтус… Лиса уже стояла на колене и опускала ствол «КК». Не на!.. – док не успел договорить, пулемёт коротко тукнул, и там, где была крыса, сделалось пыльно-кровавое облачко.

   – Мышка, что ли? – спросила Лиса.

   – Крыска, – сказал Скиф.

   – Ну, ни фига себе.

63.

   Мы вошли на кухню. Лампы под потолком шипели и мерцали, то вспыхивая, то угасая. Я прислонился к стене. Омерзительное настроение, возникшее, едва мы начали спускаться, сделалось ещё омерзительнее. Это было как похмелье, только без физиологии. И если меня и тошнило, так это от отвращения ко всему сущему.

   Док осмотрел мертвеца. Сделал соскобы с губ и ушей. Попытался разжать ему кулак – и это оказалось очень непросто. Вообще труп производил впечатление замороженного – во-первых, чуть розоватой белизной кожи (только верхняя губа и кожа под носом были нормальной трупной синюшности), во-вторых – неестественной ригидностью тела. Я довольно много имел дела с трупами разных степеней окоченелости, но такого ещё не видел.

   В кулаке оказалась смятая бумажка. Док вынул её, я думал, это записка, но нет – оказалась просто облатка. На ней оставались следы какого-то порошка. Док упрятал её вместе с соскобами в пластиковый мешок.

   Скиф между тем обходил кухню, ко всему прикасаясь и принюхиваясь.

   – Странно, – сказал он. – Сковородка тёплая, а хлеб высох в камень.

   – И жратва пахнет нормально, – подхватил Люба. – Не протухла.

   – Хочешь доесть? – спросил Фест. – Сытый человек – это звучит гордо.

   – Хватит тебе его доставать, – сказал Спам.

   – Да чего? Просто спросил.

   – Не хочу, – сказал Люба. – Всё с кетчупом, а у меня от него изжога.

   – Похоже, чайку мы тут не попьём, – сказал Спам. – Плита вдребезги. Ну что, командир? Дальше?

   Я осмотрелся. Меня что-то беспокоило. Что-то мы оставляли в тылу.

   – Ребята, – сказал док. – Кто мне поможет оттащить парня в холодильник?

   – Это где? – спросил Люба.

   – А вот…

   Дверь в большой рефрижератор скрывалась между двумя холодильниками комнатными.

   – Ага.

   Док и Люба подхватили труп и понесли к рефрижератору.

   – Лёгкий, – сказал Люба.

   – Похоже на то… – в голосе дока звучала вся тщета познания.

   Пай открыл перед ними дверь, посветил. Все замерли, как стояли. Потом Люба и док медленно опустили труп на пол.

   Я подошёл, заглянул в камеру.

   Камера была не слишком большая, два на два. На полках стояли всяческие коробки и контейнеры, под потолком на крюках висело несколько свиных полутуш. А рядом с дверью, на нижней полке и просто на полу, лежали два покойника. Один абсолютно голый, со связанными руками и ногами, второй – завёрнутый в простыню, из которой торчали только синие измазанные кровью ступни.

   – Это кто? – спросил я.

   Док ответил не сразу. Он сидел на корточках, придерживаясь за косяк двери, и думал. Слышно было, как у него скрипит в черепушке. Потом он подошёл (не вставая с корточек, в три утиных шажка) к голому и снял с его шеи жетон. Повернулся, стал распутывать простыню на голове второго. Он первым увидел то, что было под простынёй, и по его внезапно вспружинившим плечам я почувствовал, что там что-то особенное.

   Он отодвинулся и дал мне увидеть прежде скрытое простынёй.

   Голова и плечи. Угольно-чёрного цвета. Нет, не угольно – графитно. И – светлые спутанные волосы. Длинные. Женские.

   – Господи, – сказал я. – Что это?

   – Не имею ни малейшего представления… – проговорил док; голос у него был сдавлен, словно он сдерживал кашель.

   – И… э-э… док, – сказал я. – Шесть человек. Это – все?

   – В том-то и дело… – док встал. – Это ребята из смены «Вега». Я и подумать не мог, что они здесь.

   – И вас не предупредили?

   – Нет…

   Подошёл Фест, заглянул в камеру.

   – Негритянка, что ли? – спросил он с понятным интересом.

   Док покачал головой:

   – И никогда не была.

   – И чем вы тут занимаетесь только… некрофилы-затейники… – Фест отошёл, неодобрительно ворча.

64.

   – Ну вот, – сказал док. – Направо – жилой отсек, прямо – лабораторный…

   – Ага, – сказал я. – Как могло получиться, что здесь оказались лишние люди?

   – Не знаю. Абсолютно.

   – Сколько их может быть? Полная смена?

   – Тогда бы… – он помолчал. – Нет, вряд ли. Скорее, получилось так: эти двое остались в лазарете. Какое-то лёгкое недомогание, но всё равно положено пройти карантин…

   – И оказалось, что это не лёгкое недомогание?

   Док молча кивнул.

   – Тогда почему вам не сообщили?

   Он не ответил.

65.

   Я оставил Лису и Спама держать коридор, остальными силами мы прошли по жилому отсеку – и нашли ещё двоих.

   Если вам кто-то скажет, что нельзя утонуть под душем, не верьте. Можно. В пьяном виде, например. Я видел такое дважды – первый раз давным-давно, ещё в курсантах, и того чудака мы всё-таки спасли, откачали, его тут же из училища выперли, и потом, много лет спустя, я его брал: он заделался поставщиком мальчиков для богатеньких пидоров; лучше бы он так и подох тогда… И вот – второй случай.

   Мы сунулись на звук текущей воды. Душ здесь был без наворотов: две простые опанеленные кабинки с серыми пластиковыми занавесками, на которых изображены были пошлые аляповатые алые паруса, – и смесителями на стене. Из одной кабинки торчали ноги. Стволом пистолета я отодвинул занавеску. Вода из смесителя текла не очень сильной струйкой прямо в рот утопленнику. То, что это утопленник, было ясно без вскрытия…

   Док отстранил меня достаточно бесцеремонно, наклонился над трупом. Снял с шеи жетон.

   – Губан, – сказал он. – Как же так? Странно…

   – Что, опять не та смена?

   – Да нет, смена та… Не понимаю, командир. Ничего не понимаю. Где-то должны быть какие-то записи…

   – Это само собой.

   Второго – вторую – нашёл Фест.

66.

   Было так: пока мы копались в душевой, он шёл вдоль ряда дверей – а, надо сказать, жилой блок был похож на купейный вагон изнутри, только коридор чуть пошире и двери – скользящие – располагались раза в два пореже. Ну и вагон длиннее. Так вот, Фест пробовал двери и в те, которые приоткрывались, заглядывал.

   Пай тенью следовал за ним.

   В эту дверь Фест заглянул и уже высунулся было обратно, но замер. На койке под простынёй кто-то лежал. Просто сетка прогнулась, и простыня скрадывала обводы тела.

   Фест, отодвинув дверь, вошёл.

   Жилая ячейка (комнатой её назвать язык не поворачивался) была аккуратно и уютно обставлена и украшена – насколько это вообще возможно, когда основная мебель – двухэтажная койка и откидной столик – привинчены к полу, а на потолке светится старообразный плафон в проволочной сетке. Над столиком висело зеркало в рамке – правда, расколотое наискось. Верхняя койка – очевидно, необитаемая – была застелена белым пластиковым листом, и на нём стояли три кукольных домика и сидели несколько нарядных тряпичных кукол и пёстрых белок. Тут же, поближе к свету, рос в горшке куст неизвестного растения с жёлтым цветком. На стенах висели акварели…