Лев Жаков - Чудес не бывает

• Название: Чудес не бывает
• Автор: Лев Жаков
• Жанр: Фэнтези

---

–Не переживай, дяденька, - усмехнулся Винес. - Свадьбу справим быстро, как нужду!

Мальчишка жался ко мне. У меня немного болела голова, было неясно, хочу я спать или не хочу.

–Пойдем, мелкотня? - поднялся братец с обычной своей полуулыбкой, щуря глаза на свечу.

Тики забеспокоился, посмотрел на меня, на него… Вжался в стенку, спрятав лицо за моим плечом.

–Ну? Что такое? Не съем, не трусь, - он по-прежнему улыбался, но уже напряженно, держа губы растянутыми усилием воли.

–Надо бы сводить его к деду, - сказал я.

–Не впутывай в мои дела этого старого дурака, - Винес посуровел.

–Это не только твои дела, - возразил я. - И не смей непочтительно отзываться об Арбине!

–Конечно, ты же его любимчик! Но Тики - мой сын, остальное тебя не касается.

–А ты любимчик отца. Беги, пожалуйся ему! Только Тики - мой ученик, и меня касается все, с ним связанное.

–Не трогай отца, - нахмурился он. - Твои претензии незаконны.

–А ты не оскорбляй деда. Твои претензии вообще смехотворны. Ему тринадцать лет, а тебе двадцать шесть, никто не поверит!

Почти незаметно глазу он перенес вес на одну ногу, чуть наклонившись вперед. Если бы не всплеск готовности к нанесению удара, я бы ничего не заметил. И получил бы по носу. А так я инстинктивно отшатнулся, и его кулак лишь слегка проехался по моей шершавой щеке.

Не воспользовавшись потерей им на секунду устойчивости, я сделал шаг назад.

–Сядем, - предложил я быстро, когда он обернул ко мне злобный взгляд. Он фыркнул, но присел на краешек.

–Почему бы не спросить Тики?

–Глупости, - откинулся Винес к стене. - Ребенку нужен отец. Взрослый мужчина, пример и…

–Меня устроит дядя, - пискнул мальчишка.

Мы с братом расхохотались. Тики смутился, надулся и задвинулся в угол.

–Я, например, всегда мечтал о таком. Что придет однажды…

–Не меряй жизнь по себе, - оборвал я его раздраженно. Он удивленно скосил на меня глаз.

–Ты вообще ее не меряешь. Ты не живешь, а наблюдаешь. Ты боишься ответственности, поэтому ничего не делаешь. Чему при таком подходе ты научишь ребенка, что ты ему дашь?

–Он не ребенок!

–Я не ребенок, - отозвался Тики.

–Молчал бы уж, - дружно посоветовали мы.

И замолчали.

–Все равно его надо выводить отсюда, это нарушение Устава, - сказал, наконец, Винес.

Я хмыкнул:

–С каких пор тебя это волнует?

Он встал, поправил мантию, сжал посох:

–Я никогда не нарушал законы ради нарушения. Исключительно ради выгоды. И если неприятностей ожидается больше, чем прибыли, я предпочитаю следовать правилам. Ясно? Так что собирайся, Тики, иначе у дяди Юхаса будут проблемы. Совсем скоро. Я их ему устрою.

Было светло за окном, а в моей келье скапливались сумерки. Мальчишка ежился под взглядом Винеса, но встать не решался.

–Ладно, идем вместе, - я взял Тики за руку. И заметил, что тот снова одет в одну рубашку.

–Да что это такое! - вспылил я. - Одежды на тебя не напасешься! Эй, папаша, беги-ка за теплым плащом.

Винес удивленно воззрился на меня.

–Что уставился? Не видишь, он полуголый прибежал? А свой второй плащ я ему уже отдал. Так что дуй к себе, да быстрее!

Винес пожал плечами и скрылся за дверью. Через две минуты он вернулся с темно-зеленой шерстяной кучей на руке:

–Надевай быстрее. И капюшон натяни на уши. Народ просыпается.

На завтраке я клевал носом над миской каши.

–Тебе пора побриться, - заметила бодрая Линда. - Щетину видно.

–Бритвенное зелье закончилось, - вспомнил я, почесывая щеки и шею.

–О! - выдохнула вдруг повернувшаяся ко мне Оле, до того не отрывавшая глаз от стола. - Какая прелесть!

–Что такое? - забеспокоилась Линда и проследила взглядом за направлением указующего королевского перста. - Ого! Кто это тебе?

Я беспокойно завертел головой в поисках Винеса. Значит, у меня синяк как раз под глазом, а осталось ли что-нибудь у него?

–Голова отвалится, - шепнула Оле. - Что ищешь?

–Смотрю, осталось ли что-нибудь у этого гада, - тихо пробормотал я.

–Какого?

–Смотрите, Подлиза тоже получил! - радостно подпрыгнула Линда на месте, показывая пальцем на идущего по проходу Винеса.

Мы с принцессой оглянулись. Действительно, по скуле у него расплывался красочный ляп.

–Где это вы? - подозрительно уставилась на меня Линдик. Потом что-то, кажется, щелкнуло, потому что она раскрыла рот от изумления:

–Ты… дрался?!

–Отстань, черноглазка, - смутился я. - Мы просто выясняли отношения.

Линда восторженно покивала:

–Молодец! Давно пора было испортить ему фотокарточку!

Оле задумчиво качала рыжей головкой:

–Зачем?…

Говорить не хотелось, врать - тоже.

–Было за что.

Больше мы к этой теме не возвращались. Девушки разбежались, а я приплелся в келью и вновь засел за пергамент.

"Итак, пункт первый - нелюбовь к "планете людей". Вся фантастика проходит под знаком любви к человечеству, это одна из главных тем и типов завязок в фантастической литературе, как НФ, так и fantasy. Сэра Макса отличает в отношении к людям как раз Нелюбовь. Он спасает горожан не от любви к ним, а от любви к городу и ради собственного удовольствия".

Я вздохнул, отложив перо. Интересно, кто-нибудь действительно любит людей? Особенно из тех, кто об этом пишет натужные и пафосные романы? Не безликую массу, а тех, кто живет с ними бок о бок, кто их пытается понимать и прощать?

В голову проникла мысль, и пришлось ее записать на отдельном клочке: "В раю не было труда, труд - наказание. Стремление получить даром - воспоминание о рае". Это в заключение, как раз то, что хотела Алессандра.

Два месяца я корпел над дипломом. Раз в три дня тетка требовала пополнения, а я никак не мог писать подряд, я то сюда мысль приписывал, то там фразу добавлял. Алессандра злилась, я злился, но не мог себя заставить, идеи приходили вразнобой. По утрам мы с теткой работали над дипломом, днем я с девчатами и Тики чем-то занимались в лесу, вечером подходили мои горе-рыцари, и с ними мы тоже чем-то занимались. Не каждый день.

Занятия приносили пользу. Мальчишки расправили плечи, подняли головы, даже Тики, племянничек.

Винес, как я понял, бывал у них дома, но больше Тики не бегал ко мне по ночам, не искал защиты. Что с ним творилось? Я плохо понимал, потому что он… ставил защиты!

Долго и горько я смеялся, когда однажды почувствовал это. Вот у кого оно проявилось!

Пришлось учить мальчишку азам моего мастерства.

Оказалось, это даже приятно - учить тому, что действительно умеешь.

Накануне госэкзамена я не спал, после экзамена я отдыхал. Диплом написан, до защиты еще месяц.

Чем заняться?

В ожидании великого мига - свободы - я жил, как во сне. Спал до обеда, отчего болела голова, и ложился к завтраку. После обеда через силу шел тренировать мальчишек, ночью писал скверные стихи и читал мудреные книги.

Иногда пробирался Тики. Мы с ним долго разговаривали о смысле жизни, о судьбе, обо всем серьезном, что волнует человека в тринадцать лет, когда он начинает ощущать себя личностью, взрослым, ответственным за мир, за человечество. Ответственность за близких начинаешь ощущать значительно позже. Мир и человечество любить легче, чем отдельных их представителей. Особенно родственников.

Однако на меньшее поначалу не согласен.

Глава седьмая Жизнь

То, как прошел экзамен, очень заинтересовало Тики. Он долго выспрашивал, что и как происходило, кому какую оценку поставили и как оценка повлияет на будущее.

В последнее время мальчишка достиг немалых высот в нашем деле. Мне оставалось грустно ощущать его шершавые защиты. Иногда хотелось предложить ему сбросить маски и не скрываться хотя бы друг от друга. Потом я вспоминал кое-какие свои чувства… которые касались не только меня… и понимал, что не все так просто. Может, и у него было что-то такое? Если ставит защиты, значит, не хочет, чтобы я знал, что творится у него внутри.

Если бы я догадался, что дело совсем в другом, наверное, все было бы иначе. Если бы я вспомнил, как я сам ощущал себя рядом с отцом, может, удалось бы…

Если бы я мог избавиться от этих вечных условий! Жить без оглядки на всех, без страха обидеть! Я вечно терзаюсь, хотя и знаю, что на всех не угодить. Опять "хотя". Вечные уступки миру, от которых никто не выигрывает!

Тики меня беспокоил. Он замкнулся и отдалился от меня, хоть приходил по-прежнему часто. Но иногда он как бы выпадал, так глубоко задумывался. И терял контроль над еще несовершенными защитами, и я отворачивался, боясь подслушать его мысли.

В эти дни я часто заходил к деду. Изредка брал с собой Романа. Юноша продолжал хроники Братства, пока мы с дедом беседовали перед камином о своем. Дед освобождал от бесконечных бумаг часть стола и пускал туда бледного от почтения первокурсника, а мы устраивались с чашками чая перед камином, вытянув ноги друг другу под кресла. Иногда подолгу молчали, особенно когда я чувствовал, что Арбин устал.