Рене Манфреди - Выше неба

• Название: Выше неба
• Автор: Рене Манфреди
• Издательство: АСТ, Астрель-Спб
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-036789-9, 5-9725-0407-4

Анне 50 лет, у нее недавно умер муж и в ее размеренной, но по сути пустой жизни преподавание микробиологии в университете является главным и единственным занятием.

Но все резко меняют две неожиданные встречи.

Первая – с собственной внучкой, 10-летней Флинн. Появление девочки в доме вовсе не радует Анну. К тому же Флинн – не обычный ребенок: она живет в собственном мире, с трудом находит общий язык со сверстниками… и постоянно общается с призраками.

Вторая – с гомосексуалистом Джеком, больным СПИДом. Язвительному и желчному ловеласу Анна помогает преодолеть отчаяние.

Через некоторое время все трое вдруг понимают, что очень близки и нужны друг другу.

Великолепно написанная, пронзительная история о дружбе, любви и надежде.

---

– Анна?

– Привет, Виолетта, как ты?

– Ты давно была в аптеке?

С Виолеттой нельзя было просто перекинуться парой слов. Ее заботы всегда были слишком сиюминутными, но очень значительными.

– Я спрашиваю, потому что я на прошлой неделе зашла за своими таблетками, а там на витрине были выставлены презервативы. Они лежали по соседству с «Миндальным наслаждением». – Анна еле сдерживала смех. – Думаю, тебе надо это знать, у тебя же растет девочка.

Стоя у телефона, Анна слушала пересуды Виолетты о мелких и крупных проступках соседей, благодарная за то, что эта болтовня дает ей хоть маленькую передышку. Она не особенно вслушивалась в слова – все ее внимание было приковано к Джеку. Теперь он запел сам, запел так, что Анна застыла, задержав дыхание. В проигрывателе снова стоял диск Джоан Баэз, и что-то во вкрадчивом контральто певицы, в медленной и ритмичной мелодии заставило баритон Джека засиять. Акустика в комнате была великолепная благодаря Хью, который нанял самого лучшего архитектора, чтобы Анна могла играть на виолончели. Стереофония тоже была отличная. Система «Бэнг энд Олафсен» была, по мнению Анны, слуховым эквивалентом пуантилизма: каждая нота проникала внутрь, звучала в гармонии с остальными, но индивидуально, как часть общей музыкальной церемонии. Голос Джека так соответствовал голосу Баэз, как будто они пели дуэтом в едином пространстве.

– Анна? – сказала Виолетта.

– Да, я тебя слушаю.

– Он что, не знает, что леденцы и профилактика – вещи совершенно разные? Я написала письмо редактору, которое хочу прочитать тебе. Оно называется «Поиски мистера Добрые намерения среди данайцев».

Анна засмеялась:

– Умно.

Она взяла аэрозоль и начала чистить стеклянные дверные ручки, которые лежали в большой миске на столе в коридоре. Ее свекровь сняла их с дверей в начале семидесятых годов, когда они вышли из моды. Анна была уверена, что типичная жительница Новой Англии, которая трижды использовала оберточную бумагу, никогда не выбросила бы дверные ручки. Она искала их в течение двадцати пяти лет и наконец нашла в чулане под лестницей в холле.

Джек вел свою партию энергично и с удовольствием. Анне никогда не нравилась эта сентиментальная песня, но тембр Джека и его интонации были восхитительны. Она слушала. Что-то об одиночестве Иисуса, о том, как он наблюдал за моряками из деревянной башни. Звучало действительно здорово. Прошло уже двадцать лет с тех пор, как Хью построил эту комнату для нее. Кто бы мог представить, что все так окончится? Что она полностью отдалится от дочери, которую никогда не хотела? Что будет жить в одном доме с геем, которого необъяснимо любит, и внучкой, которую любит с такой силой, что иногда эта любовь граничит с болью? «Душа сама выбирает себе компанию». Кто это сказал? Дикенсон? Или кто-то еще из этих поэтесс-затворниц? Самым странным было то, что Анна, впервые за эти годы, чувствовала себя по-настоящему счастливой. Когда она оставила преподавание, то думала, что будет невыносимо скучать без своей работы. Но она ничуть не скучала. В ее днях чувствовались ритм и сила, она постоянно была занята: вела хозяйство, была в курсе событий в жизни Флинн и здоровья Джека. Денег было много – Хью оставил ее богатой, да и вклад Джека был значительным, но, несмотря на это, Анна четыре часа в день помогала местному врачу. Это позволяло ей побыть какое-то время вдали от домашних забот, но не слишком долго, чтобы беспокоиться о том, что могло произойти в ее отсутствие.

Перемены сказались и на Флинн. Хотя здесь девочка казалась более здоровой, чем в Бостоне, Флинн все еще было трудно заводить друзей, и она отказывалась принимать участие во внеклассных занятиях. Анна считала, что со временем это изменится. Каждый день Флинн часами гуляла с огромной собакой – когда ветеринар ее взвесил, оказалось, она весит сто семьдесят восемь фунтов, – пес ни на минуту не отходил от своей хозяйки. Так же как и у Джека, у Флинн были как хорошие, так и плохие дни. В первые она усердно училась и с удовольствием ходила по магазинам. Когда же наступали другие, она с прежним жаром утверждала, что разговаривала с мертвыми. Вчера Флинн отказалась идти в школу на том основании, что ей не нужны земные знания и что небесных знаний ей вполне достаточно.

– Неужели? – сказала Анна. – У тебя есть десять минут, чтобы взять свои небесные знания в школьный автобус, юная мисс.

Этим утром Флинн вела в своей комнате одностороннюю беседу с духом свекрови Анны, а Джек раз за разом прокручивал одну и ту же песню о сумасшедшей и Иисусе – так начался выходной. А сама Анна сейчас разговаривала с болтливой, одетой в три пары брюк вдовой. Она поблагодарила Виолетту за звонок и повесила трубку.

Она вернулась в комнату, выключила стерео и взяла все три диска:

– Джек, извини, мой дорогой. Я люблю тебя, но если послушаю эту песню еще хоть минуту, я применю силу.

– По крайней мере честно.

И он откинулся в кресле-качалке, запрокинув голову, и посмотрел на позднее ноябрьское солнце.

– Что еще включить? – Анна пробежала глазами по куче дисков – пятнадцать или шестнадцать названий, ни одно не вызывало интереса.

– Ничего. Я наслаждаюсь тишиной, – буркнул Джек, раздраженный, будто не он выбирал музыку в первый раз.

– Ладно. Я пошла готовить обед. Тебе нужно что-нибудь?

Он покачал головой.

Анна резала морковь для супа, когда вдруг услышала версию номер четыре песни «Сюзанна» в исполнении Джека. Она вздохнула и включила радио над раковиной, чтобы прослушать вечерние новости. Но тут Ной Адамс начал свою программу «Продуманный уик-энд», и она вспомнила, что сегодня воскресенье, а Флинн не показывалась с самого утра. Она бросила морковку в кастрюлю с супом и пошла по комнатам.

– Флинн? – позвала Анна.

На втором этаже никого не было.

Джек перестал петь ровно настолько, чтобы сообщить, что не видел Флинн весь день. Это было не так уж необычно, хотя по выходным Флинн старалась держаться где-нибудь поблизости. В дни учебы Флинн почти никогда не приходила домой сразу после уроков. Возможно, Анна этого и не узнала бы, так как каждый вечер приходила в шесть часов – в этом полугодии она согласилась помочь местному педиатру, – если бы не наблюдательная Виолетта».

Неделю назад или около того Виолетта позвонила в семь утра.

– Все в порядке? – спросила она. Анна сказала, что все нормально.

– Хорошо, я просто увидела, что ваша девочка не села в школьный автобус. Автобус остановился, а она не села.

Анна соединила в единое целое слова Виолетты и то, что говорил преподаватель Флинн: девочка иногда приходит в школу позже на десять-двенадцать минут и возвращается домой, по словам Виолетты или Джека, около пяти – половины шестого. Анна решила обсудить все с Флинн, спокойно, не упрекая внучку. У кого еще из ее одноклассников были матери, которые бросали свои семьи в кафе? Анна знала – скоро все наладится, и, поскольку в настоящий момент Флинн ничто не угрожало, она не собиралась наказывать ее за прогулы. Упущенное в школе всегда можно наверстать.

– Где ты была? – спросила Анна после того звонка Виолетты, когда Флинн наконец-то пришла домой.

Внучка пожала плечами:

– Нигде. Просто гуляю.

– Виолетта видела тебя на станции.

– Иногда мне нравится гулять вдоль железной дороги. На следующий день на работе Анна делала прививку пациенту и вдруг поняла, что что-то не так. Она почувствовала паническую уверенность, что Флинн в опасности. Именно такое чувство испытала она много лет назад, в тот день, когда нашла Поппи в соседском бассейне.

Анна оставила доктора Нейлора и пациента в процедурном кабинете и вышла, чтобы позвонить домой. Ответил Джек. Флинн еще не возвращалась. Быстрый звонок в школу подтвердил, что там ее тоже не было. Анна села в машину и помчалась вниз к железнодорожным путям. Она ненавидела себя за то, что принимает все близко к сердцу, – в прошлом году она делала это слишком часто. И тут она увидела свою внучку. Анна не могла поверить своим глазам. Флинн стояла на рельсах, прямо на пути поезда в пять тридцать пять, чей мрачный свисток уже слышался вдали. Неожиданно поезд загрохотал совсем близко, но Флинн не сдвинулась с места. Анна побежала быстро, как могла, крича изо всех сил, но грохотание состава заглушало ее крики, она сама себя не слышала. Свисток прозвучал снова, он был громче и пронзительнее. Флинн отскочила от дороги, как только Анна добежала до нее, поезд был приблизительно в ста ярдах. Анна схватила девочку и сильно ударила ее по лицу в абсолютном шоке от ужаса:

– Почему ты это делаешь? Что с тобой? Ты все, что у меня есть.

Она обняла Флинн и подождала, пока ее колотящееся сердце успокоится. Флинн потерла щеку:

– Пожалуйста, не бей меня никогда больше.

– Ты напугала меня до смерти, – сказала Анна. – Извини. Что ты делала, стоя здесь? Разве ты не слышала, что приближается поезд?