Дмитрий Швец - Слуга короны

• Название: Слуга короны
• Автор: Дмитрий Швец
• Издательство: АРМАДА: «Издательство АЛЬФА-КНИГА»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 5-93556-851-9

Если старший брат – лучший в армии вербовщик, судьба определена заранее: рано или поздно он завербует и тебя. Приятного в этом мало, но и не так страшно, ведь рядом друзья, красивые женщины – живи, радуйся! До тех пор, пока кто-то не решит получить от жизни чуть больше. И вот ты в самом центре игры, что затеял король. Из лучших, бесспорно, побуждений. Никому же не нужна гражданская война, и лучше принести в жертву одного человека, чем тысячи. Но что, если выбор жертвы тебя не устраивает…

---

– Ну тогда мы пойдем, нам еще к Станрогту возвращаться. Да, Медный, лейтенанта нашего заберете. Убило его.

Я кивнул, проводил разведчика глазами и отправился собираться домой.

В обратный путь мы собрались только к вечеру, пришлось ждать, пока Грязнуля залатает раненых. Ребята, не пострадавшие в стычке, веселились и шутили о незавидном положении раненых, мол, если не изойдут кровью, то уж точно – задохнутся.

Лишь мне да Треске было не до шуток. Мы мрачно переглядывались, изредка ловя на себе взгляды товарищей, не понимающих наше настроение.

– Да брось ты, Медный! – пытался подбодрить меня Окорок, думая, что я впал в это состояние, услышав о потерях. – Сам живой, и ладно. Война – это тебе не прогулка с грудастой девицей под звездами, тут, брат, нарваться всякий может. Так что ты не переживай, ребята не зря умерли, козла-то мы этого поймали.

Взять-то взяли, да что-то меня это не радовало, уж лучше бы вообще никогда не слышать о нем.

Погибших помянут добрым словом, а их семьи, у кого они были, получат немного денег, и все будут думать, что все замечательно, и только мне теперь трястись за свою шкуру да следить, чтоб Треска свой рыбий рот не раскрывал.

Грязнуля закончил с ранеными, мертвые уже на местах, наши в повозках, охранники Грамаля в кустах. Все расселись, и караван медленно двинулся домой.

Глава 8 ГЕРОЙ

Грамаль оказался весьма беспокойным старикашкой. Он без конца ворочался, стонал и, совершенно забыв о гигиене, испражнялся прямо под себя. За что и получал по зубам. Вскоре его лицо напоминало тарелку с кровавой кашей. Но никто не узнает об этом, на последней ночевке мы помыли его, стерли запекшуюся кровь и слегка приодели. Оказалось, все не так страшно, выглядит он вполне прилично. Ну синяки, ну шишки, так брали-то его с боем. А если эта сволочь начнет рассказывать, как с ним обращались, – получит еще.

Едва повозка с Грамалем въехала в ворота, к нам бросилась толпа народу. Генерал лично пожал мне руку, свободной рукой поглаживая себе лысину и млея от удовольствия. Капитан расчувствовался. Он долго всех обнимал, хлопал по плечам и, размахивая перед нашими лицами огромным кулаком, кричал, какие мы молодцы. Толпа бесновалась и славила бесстрашных солдат его величества.

А вот я не радовался. Проходя сквозь толпу, я слышал, что именно они пели, и от этого становилось дурно. Бесстрашные! Чушь собачья. Мы-то бесстрашные? У меня вон коленки трясутся и мутит со страху, того и гляди, брошу все и побегу в лес прятаться. Или как в детстве, под кровать, там ни один страх не найдет. Хотя лучше на кровать, спать жутко хочется.

Я спал два дня, не просыпаясь. На третье утро, разлепив глаза, увидел на стуле, рядом с кроватью, новенький мундир с медалью на лацкане. Твою мать!

Это чего это я, с усталости койку перепутал? Вот черт, вернется хозяин – зароет. Ладно, без паники, чей он хоть, а то, может, договоримся, будить же не стали.

Я сел, тупо глядя на сверкающий пуговицами китель. Я перепутал койки. Капельки холодного пота собирались на спине в широкий ручеек. Три галочки на предплечье, жалкое подобие погон на плечах. Сержант, чье место я занял, меня убьет. Маленький кусочек украшенной вензелем бумаги торчит из нагрудного кармана. Наградная! Может, меня простят? Я осторожно, двумя пальцами, за уголок извлек бумагу и развернул ее.

Пару минут я покрывался потом, читая мелкие штабные закорючки. Пару минут после этого приходил в себя. А еще пара минут ушла на то, чтобы унять смех, разобравший меня вместо исчезнувшего страха. Мой! Это мой мундир висит на стуле. И койки я не путал. Это мое. Я теперь сержант и медаль имею. Поев, побрившись и снова поев, я совершил вылазку.

Ну не мог я не надеть новенький, сверкающий пуговицами и позолоченными лычками мундир. Солнце припекает совсем не по-осеннему, птички поют, и жизнь прекрасна, когда в желудке есть место для вина.

– Эй, капрал, а ну-ка поди сюда! – окликнул меня веселый, до боли знакомый голос.

Я повернулся на пятках начищенных кем-то сапог и, выставив напоказ лычки, встретился с Молотом взглядом. Он поперхнулся. Его рот открылся, а взгляд, лишь мельком скользнув по моему сияющему лицу, вцепился в знаки отличия.

– Это что еще такое? – прохрипел он, ставя на сбитый из неструганых досок стол кружку. – Ты что, совсем охренел? А ну, сымай мундир, пока начальство не увидело!

– И не подумаю. – Я надул губы.

С чего бы это вдруг я должен снимать собственный мундир? Не дождется, если, конечно, не снимет силой.

– Да ты что? – Он поднялся. – Снимай, тебе говорю! Не как командир говорю, как брат. Знаешь что с самозванцами делают?

– Доброе утро, сержант, – отсалютовал мне шедший мимо Окорок. – Как спалось?

– Да вы что? – Молот побагровел. – Совсем мозгов лишились? Ну ладно этот – мальчишка, но ты, Окорок, тебе ли не знать, что с ним будет.

– А что с ним будет? – Окорок остановился и вытаращил глаза. – Ну ответственности больше станет, людей под команду добавят. И жалованья подкинут поболе моего раза в два, – грустно добавил он.

– Не заставляй меня делать это силой, сымай сам! – взревел Молот.

Я не шелохнулся.

– Святые ляжки, мой-то тебе зачем? – зажимая ворот мундира руками, вскрикнул Окорок.

– Ладно, – Молот встал. – Метис, помоги-ка мне образумить этого недоумка.

– Да пошли вы! – пискнул Окорок и удрал.

Я остался в одиночестве. Молот обходил меня справа, Метис – слева. Против двух скал в живом обличье у меня никаких шансов. Да и против одного, любого из них, тоже. Я отскочил назад и вытащил из кармана бумагу.

– На, – гордо произнес я, – почитай! Только внимательно читай и платочком запасись, еще прослезишься.

Молот взял листок и погрузился в чтение. Метис по-прежнему стоял, плотоядно глядя на меня, и разминал кулаки. Меня это пугало. Метис – безмозглое орудие в руках Молота, но не дай бог встретиться с ним в темном переулке. Он никогда не думает, ему просто нечем да и незачем утруждать себя подобным занятием, но кости он ломает отменно. Ломая кости, он и дослужился до лейтенанта. А став офицером, сдружился с Молотом и забросил службу. И пока Молот читал, Метис не сводил с меня взгляда.

Молот читал внимательно и очень медленно, и чем дольше он читал, тем кровожаднее становился Метис. Точно руки ломать будет, он уже выбрал какую. Наконец мой брат просиял и вернул ее мне.

– Ну ты, братишка, даешь! – качая головой, проговорил он. – Стоит тебя на день оставить, так ты либо выкрасишься, либо отличишься. Что ж, поздравляю! – Его огромные руки сдавили меня. – С тебя выпивка!

Я пожал плечами. Выпивка – это само собой, кто ж упустит возможность выпить за чужой счет, да еще при таком поводе? Я и сам не прочь поставить.

– И раз уж ты такой герой, у меня для тебя сюрприз. Завтра приезжают Шепот с Аделью. Ну как, ты рад?

Ага, рад, как утопленник рад тому, что утонул в песчаном месте. Хороши же у него сюрпризы, мог бы для разнообразия приятное что-нибудь сказать. Нашли же время приезжать. Подождали бы немного, вот отправим Грамаля, тогда пожалуйста.

Я потрогал медальон на груди и, пообещав завтра отметить лычки, удалился.

Не понимаю, за что мне все это? Звание, награда, всеобщее внимание, как будто я лично Грамаля схватил. Если уж на то пошло, то все это должно было свалиться на Треску. Это он врезал Грамалю мечом и спеленал его как младенца. Это его заслуга, а я гулял и свежим воздухом дышал. Так за что? Я же теперь шагу не могу ступить, чтобы за спиной не услышать шепот: «Смотри, смотри, вон идет, это он Грамаля поймал». Теперь каждая тварь будет следить за мной и ждать чего-нибудь в том же духе, ну а я, если их надежд не оправдаю, в лучшем случае буду разжалован в рядовые. За что?

К вечеру все прояснилось. Пока я мирно спал в казарме, Треска под большим секретом поведал Трепе, как я геройски дрался. А чуть позже Трепа и сам вспомнил пару интересных подробностей.

Самое удивительное, что болтун и сам верил в то, чего не то что не видел, но даже и не было. Он расписывал поимку мага на каждом углу, каждому, кто был готов его слушать, и с каждым повторением она расцветала новыми красками, а мое участие становилось все более весомым. Если так дальше пойдет, то дня через два я один одолею всю охрану Грамаля и поймаю этого старого пердуна, а все остальные в это время в картишки будут дуться. А что убитых столько, так это они поскользнулись или от медвежьей болезни концы отдали. А может, и я их ненароком зацепил. И никто не станет слушать ни меня, ни остальных, кричащих о причастности к этому. Но никто и не думал кричать, оставив все сомнительные удовольствия от победы мне.

Впрочем, зря я ною, и в положении героя есть свои плюсы, единовременное денежное пособие, например. И сержанты теперь не смотрят свысока и не отправят на кухню лук чистить, а капралы, так те вообще разбегаются. О рядовых я молчу, самый страшный для них человек-капрал, а сержант уже полубог, офицеров же они видят только в кошмарах. И невдомек им, бедным, что я тоже был рядовым совсем недавно.