Джеймс Уайт - Космический психолог

• Название: Космический психолог
• Автор: Джеймс Уайт
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-006403-9

Вы получили заветную должность врача в гигантском (384 этажа, тысячи разнопланетных врачей и десятки тысяч уж вовсе неправдоподобных пациентов) космическом госпитале?

Обождите радоваться!..

Как известно, худшее в мечтах – то, что они периодически имеют подлость сбываться. Вы представляете, с чем вам придется ежедневно, ежеминутно сталкиваться на вырванной с муками у Судьбы работе? Чума, которую несчастные негуманоиды подцепили в местной столовке, – детские игрушки. А вот как насчет настоящей угрозы – в лице гуманоидном, но непередаваемо гнусном? То бишь – в мрачном лице космического психолога доктора О`Мары, который принял руководство госпиталем. Слава Космическому Разуму – временно? Пока не подберет себе преемника?

А вы представляете себе,как доктор О`Мара собирается этого самого преемника подбирать?!.

---

– Но не испросили разрешения вашего шефа? – спросил Сердаль. – Это было ваше собственное решение, верно?

– Да, – ответил Брейтвейт. – Как новый администратор госпиталя, О'Мара сейчас очень загружен всякой работой за пределами отделения. Вам это известно. Мне он велел принимать на себя полную ответственность за решения такого рода, что я и делаю. Вы хотите отказаться от пациента Туннекиса?

Сердаль оторвал взгляд от тарелки и на миг задержал его на Брейтвейте.

– Так вот вы чего хотите, Брейтвейт, – проворчал он, – вам не терпится увидеть мой провал? Но это не имеет значения. После нескольких дней, в течение которых я пытался подступиться к пациенту, я пришел к выводу о том, что он глуп, упрям, груб, отвратителен как личность и вообще – существо никчемное, которому мне не стоило уделять так много времени. Если бы этот случай поручил мне О'Мара, он бы тоже сделал это из желания завалить меня, как и все вы. И не стоит отрывать у меня время и оскорблять мой ум ложью. Вы – земляне, на это большие мастера. Ну а теперь вы наверняка помчитесь на своих длинных бесформенных ножищах к своему шефу, чтобы передать ему все, что я вам сказал, да еще и краски небось сгустите?

Брейтвейт почувствовал, что заливается краской. Он открыл было рот, чтобы ответить Сердалю, но тут же закрыл, и при этом зубы его громко клацнули. Он всеми силами старался сдержаться. Если бы такую тираду выдал разозленный кельгианин – это бы еще куда ни шло, но Сердаль с самого начала производил на Брейтвейта впечатление холодного, самоуверенного, речистого дипломата, полностью владеющего своими эмоциями. После собеседования точно такое же мнение о Сердале составили остальные сотрудники отделения. Посему то, свидетелем чего сейчас был Брейтвейт, напоминало совершенно нехарактерную и потенциально опасную перемену в поведении, граничащую с откровенной паранойей, а может быть – и с ксенофобией. О таких внезапных и нетипичных изменениях личности Брейтвейт должен был по долгу службы сообщить О'Маре. Но он не хотел этого делать до тех пор, пока не выяснит причины нервного срыва Сердаля.

– Доктор, – негромко проговорил Брейтвейт, – вы себя хорошо чувствуете?

Сердаль не ответил. Он встал из-за стола и ушел.

Брейтвейт, доедая обед, думал о том, что обратиться к Туннекису за разъяснениями ему не позволяет кодекс медицинской чести – это был пациент Сердаля, а Сердаль сейчас пребывал в таком расположении духа, что подобный ход со стороны Брейтвейта его только еще сильнее обидел бы. Кроме того, Брейтвейту были нужны сведения о Сердале, а не его пациенте, а такие сведения легче было добыть у третьей стороны.

Старшую сестру-кельгианку звали Кульчет, она возглавляла сестринский персонал палаты для послеоперационных пациентов, в которой в боксе, призванном ограничивать телепатические излучения других пациентов, был размещен Туннекис. Учитывая то, к какому виду принадлежит Кульчет, Брейтвейт не стал тратить время на экивоки.

– Старшая сестра, как самочувствие пациента Туннекиса? – осведомился Брейтвейт. – Я к вам не с обходом пришел, просто хотел узнать ваше мнение о пациенте. Как он – миролюбив, сговорчив?

– Самочувствие пациента Туннекиса вполне удовлетворительно и соответствует прогнозу, – отвечала Кульчет, сердито ощетинившись. – Вот только никто из диагностов не оповестил меня о том, какой именно их прогноз. Относительно его сговорчивости могу сказать, что сотрудничает с медиками он только потому, что у него нет иного выбора. Он не миролюбив, и больше я ничего не скажу.

Солгать кельгианка не могла, но могла отказаться разговаривать. Брейтвейт предпринял новую попытку.

– Наш новый психолог пытался провести его психотерапию, – сказал он. – Что вы скажете о докторе Сердале?

Шерсть Кульчет разбушевалась.

– Эта... эта органическая черная дыра! – воскликнула она. – Шерсть у него не движется, он отвратителен, а эти его глаза... Он похож на чудовище из моих страшных детских снов...

– Но наверняка, – прервал ее Брейтвейт, – вы давно переросли страшные детские сны? В особенности – здесь, где ночные кошмары встречаются вам на каждом шагу?

– Все равно он мне не нравится, – буркнула Кульчет. – И моим медсестрам тоже. И мы будем очень рады, когда и Туннекис, и Сердаль покинут госпиталь.

Больше старшая сестра, ничего сказать не пожелала, а когда Брейтвейт продолжил донимать ее вопросами, беседа перешла на личности – вернее, на его личность. Брейтвейт пришел к выводу о том, что у этой кельгианки мышление отнюдь не прямолинейное, а весьма изобретательное.

О'Мара уже несколько часов работал в роскошном офисе администратора, когда к нему зашел Брейтвейт, внешне холодный и подтянутый, но явно взволнованный больше, чем обычно.

– Насколько я помню, – изрек О'Мара, указав на ближайший стул, – предполагалось, что свои проблемы вы будете решать самостоятельно. Если вы наткнулись на такую, какую решить не в состоянии, я надеюсь, что она серьезна – это в ваших интересах. В чем она состоит? Но покороче.

– Думаю, дело действительно серьезное, сэр, – ответил лейтенант. – Но скорее не получится.

– Постарайтесь, – посоветовал ему О'Мара.

– Сэр, – сказал Брейтвейт, – мы все понимаем, что вы ввели момент конкуренции в работу кандидатов на ваш пост. В связи с этим я прежде всего должен заверить вас в том, что ни в коем случае не пытался создать для Сердаля ситуацию выше его уровня компетентности либо вообще каким-то образом подсидеть его и вынудить сойти с дистанции. Это не в моем характере, и при всем уважении, сэр, должен вам сказать, что я не так уж сильно стремлюсь занять ваше место.

– Стало быть, проблема – это Сердаль, – заключил О'Мара. – Вы находитесь в процессе ее решения?

Лейтенант кивнул.

– На мой взгляд, у Сердаля налицо признаки нарастания эмоционального расстройства, – сказал он. – В последние несколько дней у него отмечаются выраженные изменения личности и поведения, но это, хотя и бросилось мне в глаза первым делом, может быть только малой частью более серьезной проблемы. Теперь у меня есть основание полагать, что к ней имеет отношение прооперированный пациент Туннекис, который находится в стадии выздоровления и нуждается в психологической поддержке, а также некий член медицинского персонала госпиталя. Я также отмечаю субъективные изменения в собственном характере. Не проявляя откровенной несубординации, я более не ощущаю страха и даже уважения к начальству, в том числе и к вам, сэр.

– Лейтенант, – сухо произнес О'Мара, – в течение многих лет я ждал, когда же вы это скажете. Продолжайте.

– Сэр? – удивленно вздернул брови Брейтвейт, но быстро продолжал:

– Я все еще пытаюсь, а может быть, только надеюсь, решить эту проблему самостоятельно, но мне потребуется сотрудничество заведующих отделениями, некоторых сотрудников этих отделений, а быть может, и помощь кое-кого из технического персонала. Мой статус не позволяет мне просить о такой помощи, вот почему я и пришел к вам. Но, признаюсь честно, сэр, я сам не уверен в том, что именно происходит, кроме того, что...

О'Мара поднял руку:

– Чья помощь вам нужна?

– Прежде всего, – поспешно отвечал Брейтвейт, – диагностов Торннастора и Конвея, поскольку я думаю, что эта проблема вряд ли по плечу врачам со стандартным мышлением. То есть если проблема существует и если дело не в том, что я себя напрасно пугаю. Еще мне понадобится Старший врач Приликла для точного анализа эмоционального излучения личностей, вызывающих мое беспокойство, ну и, конечно, ваш опыт в области многовидовой психиатрии. В зависимости от развития ситуации, может быть, придется подключить и еще кого-то.

– Это все? – с нескрываемой язвительностью осведомился О'Мара. – Вы неопровержимо уверены в том, что расстройство эмоциональной сферы отмечается у Сердаля, а не у вас?

– Сэр, – отозвался Брейтвейт. – Дело очень серьезное. И вполне вероятно – срочное.

О'Мара на миг задержал взгляд на Брейтвейте. Тот, не мигая, смотрел на него, что было крайне нетипично.

– Расскажите мне, какого именно рода помощь вам требуется. Начните с меня.

Брейтвейт облегченно вздохнул и торопливо проговорил:

– Прежде всего мне бы хотелось попросить вас о том, чтобы вы открыли мне психопрофиль Сердаля, а еще лучше – чтобы вы обсудили со мной его содержание. На основании собеседования и в процессе нескольких последующих бесед с Сердалем у меня сложилось впечатление о том, что у него устойчивый, уравновешенный тип личности – ну разве что он немного себялюбив...

– Хотите сказать – зазнайка, – уточнил О'Мара.

– ...и мне казалось, что он без труда адаптируется к множеству представителей разных видов, – продолжал Брейтвейт. – За последние несколько дней, с тех пор, как я поручил ему пациента Туннекиса по его же собственной просьбе, у Сердаля начали отмечаться выраженные изменения как в профессиональной, так и в социальной манере. Налицо также и явные признаки прогрессирующей ксенофобии. Такое поведение совершенно нехарактерно в свете того, что мне известно о типе личности Сердаля. Я провел деликатные беседы и выяснил, что все те, с кем в последнее время контактировал Сердаль, также отмечают в его характере перемены к худшему. Некоторые и вообще невзлюбили его настолько, что с трудом заставляют себя с ним разговаривать, и у них тоже проявляются признаки ксенофобии, хотя и менее интенсивные.