Джон Хант - Восхождение на Эверест

• Название: Восхождение на Эверест
• Автор: Джон Хант
• Издательство: Иностранная литература
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1956

Книга представляет собой описание английской гималайской экспедиции 1953 г., которой удалось достичь высочайшей вершины земного шара – Джомолунгмы (Эвереста). В книге рассказывается о подготовке экспедиции, ее снаряжении, технике подъема и трудностях, с которыми встретились участники экспедиции во время похода. В книге приводится краткий обзор предшествующих попыток восхождения на Джомолунгму, а также описание ландшафтов предгорьев и Гималаев. Большое значение для альпинистов имеют главы, в которых рассматриваются условия акклиматизации и способы разрешения «кислородной проблемы».

Описание ведется живым языком и иллюстрировано хорошими фотографиями.

---

Легко представить себе наше разочарование, когда под вечер из цирка начал подниматься легкий туман, постепенно заволакивавший склоны под Южной седловиной. Напрасно мы напрягали зрение, тщательно просматривая во время кратких просветов в облаках эти снежные склоны; никаких сигналов не было видно. Солнце скрылось за пиком Пумори. Теперь уже вряд ли можно было ожидать, что у Нойса или кого-либо другого хватит смелости оставаться вне палаток. Мучительная неизвестность продолжалась.

На следующий день мы снова ждали, надеясь на успех и стараясь не думать о неудаче. Накануне вечером прибыл Уэстмекотт, который за последние десять дней проделал на ледопаде блестящую работу. По его словам, впоследствии подтвержденным нашими собственными наблюдениями, условия на леднике претерпевали резкие изменения, и он непрерывно был занят опасной и неблагодарной, но крайне важной работой по поддержанию пути через ледопад. На следующий день к нам присоединился Джемс Моррис с тремя шерпами, которые поднялись по цирку из лагеря III. Таким образом, кроме группы Передового базового лагеря, выше была лишь штурмовая группа и находившийся в лагере VII для помощи штурмовикам Чарльз Уайли. Чувство напряженного ожидания овладело всеми нами, и трудно было сохранять даже внешнее спокойствие.

Около 9 час. утра мы увидели, как из-за скрывающих тропу скал в кулуаре Женевского контрфорса появились пять фигур. У меня вырвался вздох облегчения. По крайней мере, вся штурмовая группа целиком возвращалась, и притом без пострадавших; хотя они двигались очень медленно, но, видимо, никто из них не был болен. Хиллари, Тенсинг, Лоу, Нойс и Пасанг Пхутар спускались. Нам оставалось только ждать. Если учесть все, что им пришлось перенести, они не так уж долго испытывали наше терпение. Вскоре после того, как группа исчезла в лагере VII, оттуда вышли трое: они начали последний спуск по стене Лходзе. Том Стобарт с одним из шерпов отправился в лагерь V, стремясь независимо от результатов восхождения поскорее заснять возвращающуюся группу.

Около 2 час. дня, как раз после того как индийское радио сообщило всему миру о том, что мы потерпели неудачу, пять человек показались в верхней части плоской ложбины примерно в 450 м. над лагерем. Некоторые из нас, во главе со мной и Майклом Уэстмекоттом сразу же бросились к ним навстречу, в то время как столпившиеся вокруг своей шатровой палатки шерпы ожидали с неменьшим волнением, чем остальные, результата штурма. Однако приближавшиеся альпинисты понуро брели, не подавая никаких знаков. Они даже не помахали нам в знак приветствия. Сердце мое упало. При моем болезненном состоянии даже медленный подъем по склону требовал большого напряжения; сейчас ноги у меня буквально налились свинцом. Очевидно, штурм потерпел неудачу, и мы теперь должны думать о третьей и последней попытке.

Внезапно идущий впереди – это был Джордж Лоу – поднял свой ледоруб, несколько раз взмахнул им и весьма выразительно указал на далекую вершину Эвереста. Теперь уже и остальные также подавали совершенно недвусмысленные знаки. Какая там неудача! Это была победа. Эверест взят! Не в силах совладать с переполнившими меня чувствами, я ускорил шаг – бежать я все же был не в состоянии. Майкл Уэстмекотт мчался впереди. Все высыпали из палаток; воздух дрожал от приветствий и радостных криков. Через минуту мы встретились. Крепкие рукопожатия, даже – стыжусь сознаться – объятия, встретили обоих победителей. Особенно горячо обнимали Тенсинга. Он одержал блестящую победу как для себя лично, так и для своего народа.

Оживленно беседуя, мы сопровождали их в лагерь, где столпились все шерпы. Широко улыбаясь, они тепло пожимали руку Хиллари, а своему славному предводителю Тенсингу оказывали знаки более глубокого уважения, граничащего с благоговением. Мы все собрались в шатровой палатке, чтобы послушать захватывающий рассказ. Жадно поглощая омлет и осушая полные кружки своего любимого лимонада, Эд Хиллари в простых, но образных выражениях описал нам события 28 и 29 мая. Вооружившись блокнотом, Джемс Моррис делал заметки для сообщения всему миру. В этот момент он, пожалуй, больше, чем кто-либо из нас, учитывал слабую, но заманчивую возможность передать на родину сенсационное сообщение как раз к коронации королевы. В знаменательный день, явившийся кульминационным пунктом его работы, Джемс показал свое высокое мастерство журналиста. Не теряя времени, он тут же начал спуск по цирку, на этот раз в сопровождении Майкла Уэстмекотта, который должен был позаботиться о его безопасности и провести его к вечеру до Базового лагеря.

Немного позже в этот памятный день я вышел, чтобы приветствовать возвращающихся Уилфрида Нойса, Чарльза Уайли и Пасанга Пхутара. Их достижения были тоже великолепны; Нойс и Пасанг Пхутар дважды побывали на Южной седловине. Во время второго рейса каждый из них нес двойной груз (не менее чем по 23 кг) от того места, где два других шерпа выбились из сил, то есть примерно от середины (по расстоянию и высоте) между лагерем VII и седловиной. Нойс и Уайли были единственными из альпинистов, которые достигли Южной седловины без кислорода, неся при этом более тяжелый груз, чем шерпы. Уайли 22 мая поднимался без кислорода на протяжении последних 120—150 м. Нойс 28 мая шел более 400 м, после того как кончился его запас кислорода.

Я спросил Уилфрида относительно условного сигнала. Да, сигнал подавался. Хотя он добрался до седловины лишь за час или два до того, как туда спустились с Юго-Восточного гребня Хиллари и Тенсинг, Уилфрид, забрав с собой совершенно озадаченного Пасанга Пхутара и два спальных мешка, вновь стал подниматься к вершине Женевского контрфорса. Что мог задумать этот чудаковатый сагиб, решившийся в это время дня выходить с седловины, едва туда добравшись, и, очевидно, твердо собиравшийся ночевать снаружи? Загадка еще более усложнилась, когда Уилфрид, найдя видимый снизу склон, расстелил на нем оба мешка в виде буквы "Т", улегся на один из них и приказал пораженному шерпу лечь на другой (ветер был силен, и мешки могло сорвать). "Несомненно, – думал Пасанг, – смелость сагиба зашла слишком далеко! Почему мы даже не залезаем внутрь мешков?" В таком положении, дрожа от холода, они оставались в течение долгих десяти минут. Когда солнце скрылось за Пумори, Уилфрид решил, что он сделал все возможное, чтобы передать нам великую новость. Благодаря судьбу, что это испытание наконец закончилось, они спустились к палаткам.

После ужина мы извлекли экспедиционный ром и провозгласили тост за шефа экспедиции герцога Эдинбургского, который с таким интересом и сочувствием следил за нашим восхождением. Мы выпили также за здоровье Эрика Шиптона, который наряду с другими сделал так много для успеха экспедиции.

В этот вечер наши мысли снова и снова возвращались к предшествующим восходителям. Мы вспоминали об их героической борьбе, об их высоком мастерстве и мужестве, обо всем, что они сделали для победы над Эверестом; мы знали, как глубоко они будут обрадованы вестью о триумфальном завершении этой длительной борьбы. Я смотрел на своих товарищей, которые, отдыхая после выполнения трудной задачи, сидели сейчас вокруг меня оживленные, полные бьющей через край радости. Они заслуженно наслаждались этой минутой! Какой большой вклад внес каждый из нас и весь коллектив в целом в общее дело, столь блестяще завершенное Тенсингом и Хиллари! Я чувствовал неизмеримую гордость за своих товарищей.

Фото 49. Юго-Восточный гребень. Вид на юго-запад через гребень Нупдзе. Снимок сделан с места, где стояла швейцарская палатка.

Фото 50. Юго-Восточный гребень. Да Намгьял. На заднем плане виден Макалу. Снимок сделан у склада припасов, оставленного Хантом и Да Намгьялом 26 мая на высоте 8336 м.

Фото 51. Вершина. Вид с Южного пика на Макалу и Кангченджунгу.

Фото 52. Первый штурм. Бурдиллон и Эванс возвращаются 26 мая в лагерь VIII на Южной седловине.

Фото 53. Вершина. Вид вниз по северной стене. На снимке видны Северная седловина, Северный пик ледник Ронгбук (слева), Восточный ледник (справа) и долина Ронгбука.

Фото 54а. Возвращение. Хиллари и Тенсинг возвращаются 30 мая в Передовой базовый лагерь.

Фото 54б. Возвращение. Хиллари и Тенсинг после возвращения в Передовой базовый лагерь.

Фото 55. Возвращение. Альпинистская группа и высотные носильщики шерпы в Передовом базовом лагере 31 мая.

Фото 56. Гималайские вершины бросают вызов смельчакам! Пик Нупдзе. Снимок сделан с точки, расположенной над ледником Кхумбу.

Вершина была побеждена, и мы, не теряя времени, должны были начать обратный путь. Нам необходимо было вернуться поскорее к более нормальной обстановке. Кроме того, мы начинали уже чувствовать недостаток в продуктах питания и в горючем, так как в цирк были заброшены припасы из расчета лишь до конца мая. Я стремился спасти по возможности все пригодное снаряжение и потому просил Чарльза Уайли остаться в Западном цирке с замыкающей группой для переноски грузов вниз, в лагерь III. Группы, спустившиеся накануне из лагеря VII, захватили с собой палатки и примусы. Группа шерпов под руководством Джорджа Бенда отправилась вверх, чтобы снять лагерь V. Остальные начали спуск к Базовому лагерю 31 мая.