Джеймс Гарднер - Час Предназначения

• Название: Час Предназначения
• Автор: Джеймс Гарднер
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17041-3

После того как Землю покинуло более семидесяти процентов населения, она официально стала считаться свободной зоной, открытой для любых представителей Союза народов, могущественной межгалактической организации, контролирующей обитаемую Вселенную. Власть на планете берут в свои руки Лучезарные, с помощью внеземных технологий восстановившие порядок и объявившие себя богами. С этой поры Земля превращается в одну большую лабораторию, где люди выполняют роль подопытных морских свинок в инопланетных экспериментах.

---

Я был не единственным, кому было не по душе присутствие Лучезарного среди нас. Решительное выражение исчезло с лица Каппи, и она резко отвернулась, уставившись в темноту. Впрочем, любой бы упал духом после того, как произнес свою первую проповедь в качестве Смеющейся жрицы, а затем все затмило появление Лучезарного. Хотя… Каппи вполне могла преднамеренно поставить меня в одну из тех идиотских ситуаций, которые ненавидит любой мужчина. Может, она полагала, что я подойду со словами утешения?

Нет, лучше оставить ее в покое, пока она не придет в себя после столь серьезного разочарования. Если при попытке утешить Каппи бы меня оттолкнула, я бы опозорился перед лицом весьма важных персон.

– Ладно, – сказал я, делая вид, будто не замечаю мрачной физиономии своей подруги, – мы поклянемся, что никому не расскажем о том, что произошло сегодня ночью… по крайней мере до тех пор, пока лорд Рашид не покинет поселок.

– Тогда давайте заканчивать, – зевнул один из старейшин, торговец зерном Вайгон. – Спать охота.

Вокруг послышались смешки. Все говорили, будто Вайгон спит по двадцать два часа в сутки. Невозможно было зайти к нему на склад без того, чтобы не увидеть его громко храпящим на мешках с пшеницей и кукурузой. Кто-то – вероятнее всего, его жена Вин – распространил слух о том, что то, на чем поспал Вайгон, обладает особыми свойствами. Люди приносили ему в качестве подушки самые невероятные вещи – мешки с картошкой, хмельную лозу, даже связки яблоневых черенков – в надежде, что ночь, проведенная под головой торговца, сделает их более плодоносными. Обычный человек вряд ли получит удовольствие от сна на яблоневых ветках, но Вайгон был мастером своего дела.

Старейшины позади толпы о чем-то зашептались, затем расступились, пропуская вперед старого Хакура, служителя Патриарха. Он был почти слеп и страдал от артрита, но, словно гремучая змея, до сих пор плевался ядом в сторону малейших нарушений Патриаршего закона. Мне было интересно, что думает Хакур по поводу того, чтобы позволить нейт вернуться в поселок, – но авторитет Патриарха поддерживался непосредственно Верховным Лучезарным, так что вряд ли хоть кто-то из служителей Патриарха осмелился бы возражать Лучезарному.

Хакур держал в руках золотую шкатулку величиной с новорожденного младенца, потускневшую и покрытую множеством царапин. Впрочем, будь она даже в идеальном состоянии, смотреть особо было не на что. Позолота – не настоящая, скорее всего бронзовая имитация, покрывающая едва различимые рельефные изображения мужчин и женщин в складчатых платьях. Даже ящики для цветов у некоторых хозяек выглядели лучше – но в этой шкатулке хранилось величайшее сокровище Тобер-Коува. Когда служитель открыл крышку, даже Рашид наклонился, чтобы лучше разглядеть то, что лежало внутри.

Это была человеческая рука, принадлежавшая самому Патриарху, пропитанная солью и зельями, не дававшими ей рассыпаться в прах в течение ста пятидесяти лет после смерти ее владельца. В детстве мы с Каппи сочиняли истории про эту руку – будто она вылезает по ночам из шкатулки и душит тех, кто плохо отзывается о Патриархе, или о том, что настоящая рука давно сгнила и служители Патриарха заменяют ее отрезанными у воров или нейтов. Я мог бы перечислить десятки подобных сказок, но вам наверняка и без того известно, о чем перешептываются дети пасмурными вечерами, когда вдали слышатся раскаты грома.

Рука играла центральную роль в жизни тоберов. Вступающие в брак должны были поцеловать ее, чтобы скрепить свои узы; ее прикладывали к груди новорожденных в знак благословения, аналогично поступали и в отношении покойников во время похорон. Рука должна была в определенном смысле сыграть свою роль и во время празднества Предназначения – когда появится Госпожа Чайка, чтобы забрать Каппи и меня в Гнездовье, каждый из нас должен был держать куриную лапку, символизирующую руку Патриарха и его самого.

Хакур подвинул мне шкатулку. Я коснулся руки кончиками пальцев – кожа напоминала бумагу. Мой приемный отец всегда говорил, что содрогается при виде того, как тоберы дотрагиваются до этого «грязного обрубка». Он беспокоился, что мы можем подхватить какую-нибудь заразу, хотя я сомневался, что кто-то может заболеть от соприкосновения с Патриархом – полной противоположностью Господина Недуга.

– Клянись, – прошипел Хакур.

Он всегда шипел и редко произносил больше трех слов за один раз. Некоторые утверждали, будто у него в горле опухоль; другие – что он специально так говорит, чтобы было страшнее.

Я пожал плечами, давая понять, что мне вовсе не страшно.

– Клянусь, что сохраню в тайне, кем являются лорд Рашид и Стек, пока они не покинут поселок. Достаточно?

– Вполне, – кивнул Рашид.

– Девушка тоже должна поклясться, – еще пронзительнее прошипел Хакур.

– Ты действительно хочешь, чтобы Смеющаяся жрица коснулась твоей драгоценности? – спросила Каппи. – Ты не боишься, что я могу осквернить руку, скажем, здравым смыслом?

– О боги, – пробормотал я себе под нос.

Кто-то из старейшин выругался, некоторые посмотрели на меня так, будто я нес ответственность за ее слова. Пытаясь сохранить внешнее безразличие, я сказал тоном здравомыслящего человека:

– Не слишком ли далеко ты зашла? Ты всерьез считаешь себя жрицей?

Что ж, мне следовало быть готовым к тому, что она не прислушается к голосу разума. Более того, оказалось, что Каппи готова выцарапать мне глаза и наверняка бы так и сделала, если бы Стек не шагнула вперед, преградив ей путь. Я хотел сказать нейт, что могу позаботиться о себе и сам, но решил оставить это на потом.

К нам поспешила Лита, жрица остановилась перед мэром, Хакуром и Каппи.

– Спокойно, спокойно, – сказала она. – Спокойно! Действительно, жрица не клянется на руке. Если необходимо, она клянется на камне или дереве, в общем, на чем-нибудь настоящем. Что вовсе не означает, будто рука не настоящая. В любом случае это не иллюзия. Но суть в том, Каппи, что ты ведь пока еще не жрица, верно? Чтобы стать жрицей, ты должна быть женщиной, а ты еще не являешься в полной мере женщиной, пока не наступит твой День Предназначения. Люди порой передумывают в последний момент, ты сама это прекрасно знаешь. Они обещают, что выберут женское Предназначение, а потом… – Лита бросила взгляд на Стек, – в последний момент меняют свое решение, – закончила она. – Так что я вовсе не отвергаю тебя, Каппи, я действительно хочу, чтобы ты стала моей преемницей, но заявлять о своих правах уже сейчас – несколько рановато, тебе не кажется?

Каждый раз, когда Лита произносила свою очередную проповедь, ее речь вызывала любые чувства, кроме гнева. На эту женщину невозможно было сердиться. Да, это могло раздражать – особенно если тебя ждали неотложные дела. Но даже пыл Каппи, только что, казалось, готовой раскалиться добела, угас, и она лишь пробормотала, потупив взгляд:

– Ладно. Давайте заканчивать.

– Клянись! – прошипел Хакур и подсунул ей мумифицированную руку.

Каппи потянулась к ней, но в это время Стек, наклонившись, подобрала небольшой камень и вложила ей в другую ладонь.

– Нигде не сказано, что ты не можешь держать камень, дотрагиваясь до руки, – сказала она. – Кто знает, на чем ты на самом деле клянешься?

Хакур скривился; однако Рашид хлопнул Стек по спине.

– Отличный компромисс!

Каппи улыбнулась. Касаясь руки и сжимая камень, она произнесла ту же клятву, что и я.

– Прекрасно, – сказал мэр Теггери, отступив на шаг от разгневанного Хакура. – А теперь – не пойти ли нам всем спать? Вряд ли кому-то хочется заснуть посреди завтрашнего празднества. – Он одарил нас своей покровительственной улыбкой.

– Нам с Фуллином нужно вернуться на болото? – уточнила Каппи.

Хорошо, что она задала этот вопрос, – мне не хотелось навлекать на себя гнев Хакура.

Старик ответил не сразу. Когда ярость его доходила до предела, он не набрасывался на жертву немедленно, а чуть выжидал, после чего хладнокровно с ней расправлялся.

– Думаешь, ритуал уединения тебя не касается? – прошипел он, обращаясь к Каппи. – Что ты выше этого?

– Я думаю, это бессмысленно, – ответила она, ничем не показывая страха. – Уток мы все равно не поймаем – Стек уничтожила наши сетки. И я уверена – вряд ли ты хочешь, чтобы мы ставили новые, ты же сам настаивал, чтобы мы использовали специально изготовленные ловушки, прошедшие ритуал очищения в течение трех месяцев. А без них на болоте нам делать нечего; но если мы останемся в поселке, то, по крайней мере, поможем печь пироги.

Хакур снова помедлил – не затем, чтобы обдумать ответ, но явно намереваясь заранее запугать собеседника.

– Цель уединения, – прошипел он, – не в том, чтобы ловить уток. Оно предназначено для размышлений. Для размышлений о том, в каком качестве вы сможете лучше послужить Патриарху – как мужчина или как женщина. Но если вы выбрали путь, ведущий в преисподнюю… – Старик пренебрежительно махнул рукой. – То, что будет с вами дальше, меня не интересует.