Чарлз Буковски - Юг без севера (Истории похороненной жизни)

• Название: Юг без севера (Истории похороненной жизни)
• Автор: Чарлз Буковски
• Жанр: Зарубежная классика

---

- Усыпитте ефо, я? - сказал врач. Я почувствовал укол в локоть, вонючка. Ни фига. За спиной слишком много выпито.

- У кого-нибудь найдется сигара? - спросил я.

Кто-то хохотнул. Я начинал отдавать похабством. Потерял форму. Я решил попритихнуть.

Я чувствовал, как мне в задницу тычется нож. Боли никакой не было.

- Теперь это, - слышал я его голос, - это - оснофной препятстфий, фитите? и фот тут...

8.

В послеоперационной было скучно. Вокруг расхаживало несколько прекрасных на вид женщин, но они меня игнорировали. Я приподнялся на локте и огляделся. Везде тела. Очень-очень белые и неподвижные. Настоящие операции. Легкие. Сердце. Все.

Я отчасти чувствовал себя любителем, а отчасти мне было стыдно. Я обрадовался, когда меня оттуда выкатили. Три моих соседа просто вытаращились, когда меня привезли. Форму совсем потерял. Я скатился с этой штуки на койку. Обнаружил, что ноги у меня по-прежнему немые, и контролировать их я не могу. Я решил поспать.

Все это место меня угнетало. Когда я проснулся, жопа у меня разламывалась от боли. А ног все так же не чувствовал. Я протянул руку и схватил себя за член - такое чувство, что его вообще там нет. То есть, чувства никакого. Если не считать того, что мне хотелось поссать, а поссать я не мог. Это было ужасно, и я попробовал выкинуть эту мысль из головы.

Пришла одна их моих бывших любовниц и села, уставившись на меня. Я ей говорил, что ложусь в больницу. А от чего именно - мол, не знаю.

- Привет! Как дела?

- Прекрасно, только поссать не могу.

Она улыбнулась.

Мы о чем-то немного поговорили, и она ушла.

9.

Все как в кино: все медбратья казались гомосексуалистами. Один, правда, выглядел несколько мужественнее остальных.

- Эй, приятель!

Тот подошел.

- Я не могу поссать. Хочу, но не могу.

- Сейчас вернусь. Я вам помогу.

Прождал я довольно долго. Затем он вернулся, задернул шторки вокруг кровати и сел.

Господи, подумал я, что он собирается делать? Отсасывать?

Но я присмотрелся - у него с собой была какая-то машинка. Я смотрел, а он взял полую иглу и вогнал ее в мочеиспускательное отверстие моего члена. Чувство, которое я считал давно ушедшим, неожиданно вернулось ко мне.

- Блядь же бэби! - прошипел я.

- Не самая приятная штука на свете, а?

- В самом деле, в самом деле. Я склонен согласиться. Уииоуиии! Господа бога в душу мать!

- Скоро закончится.

Он надавил мне на мочевой пузырь. Я видел, как маленький квадратный аквариум наполняется мочой. Это та часть, которую из фильмов обычно выпускают.

- Господи всемогущий, приятель, помилосердуй! Давай распрощаемся на ночь, ты хорошо поработал.

- Минуточку. Ну вот.

Он вытащил иглу. За окном мой красно-голубой крест все вращался, вращался.

Христос висел на стенке, а к ногам его приткнули сухой пальмовый листик.

Немудрено, что люди превращаются в богов. Довольно трудно принимать все таким, как есть.

- Спасибо, - сказал я брату.

- В любое время, в любое время. - Он задернул за собой шторки и ушел вместе со своей машинкой.

Моя желтая мочептица надавила на кнопку.

- Где эта медсестра? О почему о почему не приходит сестра?

Он снова нажал на звонок.

- А у меня кнопка работает? Что-то случилось с моей кнопкой?

Вошла медсестра.

- У меня спина болит! О, спина у меня болит ужасно! Никто не пришел меня навестить! Я надеюсь, вы, друзья, это заметили! Никто не пришел меня навестить!

Даже моя жена! Где моя жена? Сестра, поднимите мне постель, у меня спина болит!

ВОТ ТАК! Выше! Нет, нет, боже мой, вы слишком высоко ее подняли! Ниже, ниже! Вот так. Стоп! Где мой ужин? Я еще не ужинал! Послушайте...

Медсестра вышла.

Я все время думал о маленькой мочевой машинке. Возможно, придется такую купить, носить с собой всю жизнь. Нырять в переулки, за деревья, оправляться на заднем сиденье машины.

Оклахомец с кровати номер один был не слишком разговорчивым.

- У меня нога, - неожиданно сообщил он стенам, - ничего не понимаю, нога у меня за ночь вдруг вся распухла, и опухоль не спадает. Больно, больно.

Седой парень в углу нажал на кнопку.

- Сестренка, - сказал он, - сестренка, как насчет притабанить мне целый кофейник?

В самом деле, подумал я, у меня основная проблема - как не сойти тут с ума.

10.

На следующий день седой (который кинооператор) уселся со своим кофе на стул рядом с моей кроватью.

- Не перевариваю этого сукина сына. - Он говорил о желтой мочептице. Ладно, ничего не оставалось - только разговаривать с седым. Я рассказал ему, что до моего нынешнего состояния жизни меня, в общем и целом, довело пьянство. Прикола ради я поведал ему и о некоторых своих дичайших запоях и кое-что о тех безумствах, что имели место. У него самого тоже крутые бывали.

- В старину, - сказал он мне, - между Глендэйлом и Лонг-Бичем, кажется, ходили большие красные поезда. Ходили они весь день и почти всю ночь, только часа полтора их не было, наверное, между 3.30 и 5.50 утра. Так вот, поехал я однажды и надрался, и встретил кореша в баре, а после того, как бар закрылся, мы поехали к нему и допили то, что у него оставалось. Я от него свалил и как бы потерялся.

Свернул в тупик, только я не знал, что это тупик. Ехал дальше, причем ехал довольно быстро. Так я гнал, пока не наткнулся на рельсы. Стукнулся о них я так, что баранка подскочила и шарахнула меня по подбородку - так, что меня вырубило.

И вот сижу я в машине прямо на рельсах в отрубе. Только мне повезло, поскольку это как раз были те полтора часа, когда поезда не ходят. Уж и не знаю, сколько я там просидел. Меня разбудил паровозный гудок. Я пришел в себя, вижу - на меня поезд мчится. Времени хватило ровно на то, чтоб машину завести и сдать назад.

Поезд пронесся мимо. Я отогнал машину домой - передние колеса все погнутые и ходят ходуном.

- Это круто.

- А в другой раз сижу я в баре. В аккурат через дорогу - столовка для железнодорожников. Поезд останавливается, и работники выходят поесть. А я сижу в этом баре рядом с каким-то парнем. Он поворачивается ко мне и говорит: "Я раньше такую штуку водил, хоть сейчас повести смогу. Пошли, посмотришь, как я ее заведу." Я с ним выхожу, залезаем мы на паровоз. Еще бы, конечно он его раскочегарил. Хорошую мы скорость набрали. Тут я начал прикидывать: а я-то какого беса здесь делаю? Говорю парню: "Не знаю, как насчет тебя, а я выхожу!" Я достаточно о паровозах знал, чтоб сообразить, где у него тормоз. Дергаю за ручку, и не успел поезд остановиться, я сигаю с борта. Он сигает с другого, и больше я его никогда не видел. Довольно скоро вокруг паровоза собирается здоровенная толпа: полиция, инспекторы с железной дороги, мудаки из депо, репортеры, просто зеваки. Я стою сбоку, наблюдаю. "Пошли поближе подойдем, позырим, че там такое!" - говорит кто-то рядом. "Ну на хуй," - отвечаю я, - "паровоз как паровоз." Я испугался: может, кто-то меня засек. На следующий день репортажи в газетах. Заголовки: ПОЕЗД ИДЕТ В ПАКОИМУ САМ. Я заметочку вырезал и сберег. Десять лет эту вырезку хранил. Жена, бывало, наткнется на нее: "Какого хрена ты эту писульку держишь? ПОЕЗД ИДЕТ В ПАКОИМУ САМ?" Я ей так и не сказал.

До сих пор боюсь. Ты - первый, кому рассказываю.

- Не волнуйся, - сказал я ему, - ни единая живая душа больше эту историю не услышит.

Тут жопа моя стала брыкаться по-настоящему, и седой предложил, чтоб я потребовал себе укол. Я потребовал. Сестра уколола меня в бедро. Уходя, она оставила шторку задернутой, но седой по-прежнему сидел рядом. На самом деле, к нему пришел посетитель. У посетителя был голос, отдававшийся у меня во всем перекосодрюченном нутре. Ну и орал же он.

- Я соберу все суда вокруг входа в бухту. Снимать будем прямо там. Мы платим капитану одного из этих судов 890 долларов в месяц, а у него под началом еще два парня. Весь флот уже готов. Я думаю, надо его использовать. Публика готова к хорошой морской истории. Ей со времен Эррола Флинна морских историй не давали.

- Ага, - отвечал седой, - такие штуки по кругу ходят. Сейчас публика готова. Ей нужна хорошая морская история.

- Конечно, множество ребятишек не видело никогда морской истории. Кстати, о ребятишках, я только их и буду использовать. На все суда их запущу. Старики только в главных ролях будут. Подтянем эти суда к бухте и будем снимать прямо там. Двум кораблям мачты нужны, а так с ними все в порядке. Поставим мачты и начнем.

- Публика точно готова к хорошей морской истории. Это по кругу ходит, сейчас круг замкнулся.

- Их бюджет волнует. Да черт возьми, это ни гроша стоить не будет. Чего ради...

Я отодвинул шторку и обратился к седому:

- Слушай, можешь считать меня сволочью, но вы, парни, сидите прямо у моей кровати. Ты бы не мог отвести своего друга к себе на кровать?

- Конечно, конечно!

Продюсер вскочил:

- Черт, простите. Я не знал...

Он был жирен и омерзителен; самодовольный, счастливый, тошнотворный.

- Ладно, - сказал я.