Мигель Делибес - Опальный принц

• Название: Опальный принц
• Автор: Мигель Делибес
• Издательство: Издательство «Известия»
• Жанр: Детская проза
• Год: 1983

Действие повести испанского писателя М. Делибеса «Опальный принц» ограничено одним днем в жизни трехлетнего мальчика из состоятельной городской семьи. Изображаемые в книге события автор пропускает через восприятие ребенка, чье сознание, словно чувствительная фотопленка, фиксирует все происходящее вокруг. Перед нами не только зарисовка быта и взаимоотношений в буржуазной семье, но и картина Испании последнего десятилетия франкистского режима.

---

Его танцуют нынче старики и молодежь,

это новый танец,

заменивший рок;

блондинка и брюнетка, давай, давай, давай,

единственное — помни:

такта не теряй.

Твист, твист, все танцуем твист,

твист, твист, наш любимый твист,

ритм, ритм в себе ты ощути,

и счастье ждет нас впереди…

Вдруг Мерче заметила его, подбежала, подхватила и закружила в воздухе:

— Ну что, карапуз? Это правда, что ты проглотил гвоздь?

Кико кивал головой. Все окружили его — Тете, Маркос и Хуан. Хуан сказал, растянув во всю длину большой и указательный пальцы:

— С ума сойти, вот такой длиннющий!

— Доктор мне его вытащил, — сказал Кико.

Проигрыватель гремел в полную силу. Вошла Доми с Кристиной на руках. Она поставила девочку на пол.

— Ну-ка, золотце, пойди спляши туис с Кико, — сказала она.

Девочка неохотно задвигала попкой, а Кико радостно пустился в пляс, он тряс руками, присаживался и поднимался, стараясь попадать в ритм. Доми ворчала:

— Прямо засыпает у меня на руках. И что это с ней, ничем не развлечь.

Все оцепенели, когда в комнату вихрем влетела Мама.

— Вы что, с ума все посходили? Не знаете, что мальчику нельзя двигаться? Кико, прекрати танцевать и иди со мной в гостиную, ты должен сидеть спокойно, слышишь?

Кико покорно пошел вслед за ней, туда же отправился и Хуан. Войдя в гостиную, Мама дала Кико гору открыток и усадила на стул под лампой.

— Посмотри их, — сказала она. — И чтобы ты сидел тихо, пока не пойдешь спать.

Хуан спросил:

— Это открытки, которые бедные рисуют ногами?

— Бедные и богатые, — сказала Мама. — Ногами рисуют те, у кого нет рук, — и вышла из комнаты.

Кико искоса посмотрел на брата.

— Ногами, Хуан, — повторил он и засмеялся.

Одну за другой Кико просматривал открытки, Хуан тоже смотрел, перегнувшись через его плечо. Закончив, Кико перетасовал их. Наверху оказалась открытка, изображающая узкую речушку и перекинутый через нее деревянный мостик. Лицо Кико прояснилось.

— Помнишь, Хуан, — спросил он, — как я свалился в речку и меня никто не укусил? Помнишь?

— Ага, — ответил Хуан.

Из задней комнаты доносились ритмы твиста, мэддисона и рока. Хуан схватил открытку и перевернул ее.

— Я напишу письмо Марилоли, — сказал он.

Кико, подражая брату, перевернул другую.

— Я тоже, — сказал он.

— Ты не умеешь.

— Умею.

— А вот и не умеешь.

— Умею!

— Не умеешь, потому что ты малявка.

— Я не малявка!

— Малявка!

— Нет! — захныкал Кико.

— Малявка, и в школу не ходишь, и никуда.

— Нет, нет!! — Кико разразился сердитым плачем. В дверях немедленно появилась встревоженная Мама.

— Что тут происходит?

Всхлипывая, Кико начал объяснять:

— Хуан говорит, что я малявка и не умею написать письмо Марилоли и что…

Недолго думая Мама отвесила Хуану две пощечины. После второй она замерла, подняв руку, и пробормотала: «Еще один опальный принц, — она покачала головой и недовольно добавила: — Не знаешь, что тут у нас — королевский дворец или сумасшедший дом». Она протянула Кико шариковую ручку.

— Возьми и пиши, — сказала она.

Розовая щечка Кико почти касалась открытки. Улыбаясь, он неуклюже вычерчивал палочки и загогулины под презрительным и придирчивым взглядом Хуана.

— Это О, — сказал он.

— И А? — спросил Хуан.

— Эту я не знаю.

— Гляди, если к О прибавить хвостик, получится А, вот так, — и он вернул ручку брату.

— Так, Хуан?

— Ага.

Кико начертил кривую вертикальную палочку и увенчал ее точкой.

— А это И, — сказал он.

Между буквами он изобразил несколько закорючек и с гордостью показал открытку входившей Маме.

— Письмо для Марилоли, — сказал он.

— Как хорошо! — сказала Мама. — Ты пишешь уже очень хорошо.

Она убрала открытки. И добавила дрогнувшим голосом, ставя тарелку на низенький столик:

— А теперь мой мальчик будет умницей и съест немножко спаржи, правда, родной?

Кико сердито насупился:

— Тогда пусть они замолчат!

— Кто замолчит? — терпеливо спросила Мама.

— Пусть они там не танцуют!

— Хуан, — сказала Мама, — пойди и скажи Мерче и ее подругам, чтобы они выключили проигрыватель.

— И пусть придет Вито! — добавил Кико.

— И скажи Вито, чтобы пришла сюда, — прокричала Мама вслед Хуану.

— И пусть… и пусть…

Мама пихнула ему в рот стебель спаржи. Кико укусил конец вилки. Мама мягко сказала:

— Так делают только маленькие дети, Кико. Ну, ешь.

Он долго не глотал. Вошла Вито. Музыка уже прекратилась.

— Ну, голубь, давай посмотрим, как ты съешь всю тарелку, точно взрослый, — сказала Вито.

Следом вошла Доми, неся Кристину, прижимавшуюся головкой к ее плечу, за ними шел Хуан.

— Сеньора, — сказала Доми, — прямо не знаю, что мне с ней делать, она засыпает на руках, ее не расшевелить.

У Крис тяжело закрывались веки, она никак не могла поднять темноволосую головку. Как только Доми пыталась посадить ее прямо, Крис тут же откидывалась на плечо старухи. Мама сказала:

— Дайте ей стакан молока и укладывайте. Она мало спала днем, верно?

Доми злопамятно указала на Кико:

— Да эти вечно ее будят.

Мама безостановочно понукала Кико, но мальчик гонял волокна от щеки к щеке, и при каждой попытке проглотить этот твердый комок кожа вокруг рта у него краснела, глаза наливались слезами, к горлу подступала тошнота.

— Мне это не нравится, — сказал он наконец.

— Нравится или не нравится, но тебе придется съесть, — нетерпеливо сказала Мама.

— А волокна затем, чтобы обмотать гвоздь? — спросил Хуан.

— Вот именно, — ответила Мама. — Ну глотай же.

Едва только шарик доходил до гортани, Кико сгибался в приступе тошноты и принимался судорожно кашлять; комок возвращался назад, и мальчик продолжал жевать, непрерывно двигая челюстями. Мама бормотала: «Боже, что за наказание», потом говорила: «Глотай же», и потом: «Кико, я дам тебе по песете за каждый кусок, который ты проглотишь». Но все было напрасно, и когда раздался звонок и в гостиную вошла тетя Куки, мальчик воспрял духом, чувствуя, что спасен, соскочил со стула и подбежал к ней.

— Тетя Куки, пистолет принесла? — спросил он.

Тетя Куки протянула руки ему навстречу, подхватила мальчика, обняла и запричитала:

— Бедный мой Кико, тетя Куки совсем забыла о пистолете, у тети Куки такая плохая память.

Она опустила мальчика на пол и поцеловала Маму: «Как дела, дорогая?», взглянула на Хуана: «А ты уже здоров?», а Кико тем временем рылся в кармане штанишек, говоря:

— Ничего, у меня есть другой пистолет, правда, тетя?

— Другой пистолет?

— Да, смотри.

Он извлек наконец тюбик из-под зубной пасты, вывернув карман наизнанку; на светло-зеленый ковер упал гвоздь, и Мама завизжала:

— Гвоздь!

Кико замер, как пойнтер перед добычей, уставившись на блестящий гвоздик, с шариком непроглоченной спаржи за щекой. Продолжая твердить: «Гвоздь, это гвоздь!», Мама наклонилась, схватила его и поднесла к глазам.

— Конечно, это тот самый гвоздь, — повторяла она, и тетя Куки спросила:

— Да что же такое с этим гвоздем?

И Хуан поспешно объяснил:

— Он говорил, что проглотил гвоздь, и его возили к врачу, а теперь все это неправда.

У Мамы странно дергалось лицо, она то улыбалась, то поджимала губы и наконец принялась яростно трясти Кико, говоря:

— Убить тебя мало. Ты не понимаешь, что напугал Маму до смерти?

Тетя Куки кротко улыбалась.

— Он еще маленький, — сказала она. — Он не понимает.

Хуан выбежал из гостиной и через несколько секунд вернулся в сопровождении Мерче, Тете, Маркоса и Виторы. Мерче спросила:

— Правда, что это неправда, что Кико проглотил гвоздь?

— Смотри, — сказала Мама, показывая гвоздик.

Кико продолжал неподвижно стоять в кругу под укоризненными взглядами домашних, и только ресницы, взлетая и опускаясь, жили на его лице.

— Ну и физиономия, сдохнуть можно! — сказал Маркос.

Витора встала на колени возле Кико и заглянула ему в глаза. Ее слова звучали лаской и упреком:

— Ох, что за ребенок! Почему же ты говоришь, что проглотил гвоздь, когда он у тебя в кармане? Отвечай!

Кико втянул голову в плечи и выпятил нижнюю губу в знак протеста. Он чувствовал, что попался.

— Доктор мне его вынул, Вито, — неуверенно объяснил он.

Тетя Куки засмеялась. Мерче сказала:

— Вот врунишка!

Вито тоже нервно хихикнула.

— У него на все есть ответ, — заключила она.

Кико, потупив глаза, крутил в руках тюбик из-под пасты. Тетя Куки положила конец этой сцене, протянув ему руку.

— Оставьте его, — сказала она. — Мальчик будет теперь вести себя хорошо. Правда, ты уже хороший, Кико?