Наталия Терентьева - Журавль в клетке

• Название: Журавль в клетке
• Автор: Наталия Терентьева
• Издательство: ОЛМА Медиа Групп
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-373-00539-8

Куда уходит любовь и почему она уходит так не вовремя? И может ли вернуться пятнадцать лет спустя? И что делать двум благополучным взрослым людям, если чувства, владевшие ими в юности, разгораются с новой силой и толкают на невозможные поступки?

Девочка Маша росла и не знала, что ее отец вовсе не уехал в Канаду, как рассказывала мама, а живет с ней в одном городе. Живет и совсем не интересуется своей дочерью. А почему? – задумалась Маша и решила познакомиться со своим отцом. Очень по-детски и очень по-взрослому. И жизнь всех троих изменилась…

---

– Да, пойдем, как бы он Машу не напугал.

– Ага, – улыбнулся Соломатько, быстро выходя из комнаты, – или Маша его…

Мы услышали голос из прихожей:

– Есть кто дома?

– Есть! – бодро ответил Соломатько и поторопил меня: – Идем-идем вместе, все нормально. Или… нет, знаешь, Машку лучше найди…

– Здравствуйте! – услышали мы голос соседа на веранде и переглянулись. – А дома ли хозяева?

– Дома, – спокойно, как мне показалось, ответила Маша. – Сейчас выйдут.

Я хотела выйти на веранду, но Соломатько придержал меня:

– Подожди.

– А вы, простите…

Сквозь полуприкрытую дверь мы видели сидящую на диванчике Машу и соседа, в полном обмундировании, раскрасневшегося с мороза, стоящего перед ней. Я попыталась понять, есть ли у того под тулупом оружие. И не поняла.

– Я… – Маша посмотрела на соседа.

Я увидела, как задрожала жилка у нее на виске, и дернулась к ней. Но Соломатько снова удержал меня, крепко взяв за руку выше локтя. И я осталась стоять.

Маша через силу улыбнулась и спросила:

– А кто, простите, вы?

Сосед кашлянул. Проступивший от волнения румянец на Машиных щеках красил ее невероятно.

– Сергей Петрович, можно просто Сергей, – представился он. – Мой дом вон за тем забором. У нас калитка не запирается между участками. Вижу – машина стоит, решил зайти, поздравить с наступающим.

– Приглядывается, приглядывается, смотри… – шепнул мне Соломатько.

– Вы не родственница, случайно, Игоря? – спросил, снова кашлянув, сосед. – Так похожи… Племянница, нет?

Маша не торопясь встала и подошла к милиционеру. Соломатько прошептал мне в ухо, ненароком задев его губами:

– Нормально. Все нормально. Справится.

Дочка Маша оказалась одного роста с соседом, даже чуть выше.

– Я… – Моя Маша набрала воздуха, вскинула голову и четко проговорила: – Я его дочь.

– Да-а? – Сосед чуть отступил на шаг. – А… Ну да… Поздравляю, то есть… То-то я вижу – одно лицо с Игорем! Гм…

– А я тогда кто? – прошептала я.

Соломатько стоял близко ко мне, совсем близко. Я даже чувствовала, как ровно и громко бьется его сердце. Он обнял меня за плечи сзади, прислонив к себе, и тихо ответил:

– Кем представишься, тем и будешь. Все. Пошли. – Он быстро поцеловал меня в висок, широко открыл дверь и втолкнул меня первой. – Здравствуй, Сергей Петрович, дорогой! – Соломатько, широко улыбаясь, подошел к соседу, протянул ему руку и, поздоровавшись, крепко обнял чуть оторопевшую Машу.

Я видела, как Маша напряглась, но сбрасывать Соломатькину руку не стала.

– Вот, Сергей Петрович, это доченька моя, познакомься. Маша Соломатько. Будущая певица.

– Да мы уж тут познакомились, – разулыбался сосед. – Дочь-то как на тебя похожа, Игорь! Надо же… – Сосед с сомнением оглянулся на меня, посмотрел на Машу, на Игоря. И опять на меня. В это мгновение он меня узнал, я это увидела. – А… Здравствуйте, Света!

Соломатько засмеялся, оглянувшись, подмигнул мне и, не отпуская Машу, сделал шаг назад. Но Маша с ним не пошла. Мило выскользнув из его объятий, она подошла ко мне и сказала:

– Это моя мама.

– А… – Сосед запнулся и от неловкости засмеялся.

– Здравствуйте. – Я поспешила на помощь ему, протянув руку. – Очень приятно.

– Я… вас узнал… Моя жена очень любит вашу передачу… Пересказывает мне регулярно. Очень содержательно…

– Сергей Петрович, ты заходи, дорогой! Сейчас мы по маленькой… Заходи-заходи… А девушки нам закусочку организуют… И сами к нам присоединятся…

Маша метнула на него негодующий взгляд, но я ущипнула ее за руку. Мы пошли на кухню, и Маша накинулась на меня:

– Ты что, не видела, что он милиционер?

Я пожала плечами:

– Разве это можно было не увидеть? Милиционер – и что?

– Он просто так пришел?

– Не знаю, Машунь. Как мы с тобой можем это узнать? Посмотрим… А ты гордо сказала, что ты дочь Соломатька.

– Мне надо было сказать это, стесняясь? – вскинула Маша на меня глаза.

Я обняла ее:

– Нет, ты молодец.

Когда мы вернулись на веранду, Соломатько уже явно успел что-то объяснить соседу. Тот поднялся мне навстречу и даже поцеловал руку, проговорив:

– Скажу жене, что видел вас, так она будет жалеть весь год, что не поехала сегодня на дачу. А кстати, вы когда уезжаете?

Мы переглянулись.

– Так мы не торопимся… – за всех ответил Соломатько.

– И Новый год здесь будете встречать?

– Не знаю, – быстро проговорила я. – У меня еще дела есть… гм… в городе…

– Ну, если что – милости просим к нам…

Я точно видела, что соседу было не очень удобно – наверно, он хотел по-свойски спросить и про остальных членов семьи Соломатька, но не стал.

Минут через двадцать Сергей Петрович поднялся и откланялся, пообещав еще зайти.

– В любое время, Сережа, всегда рады! – засмеялся Соломатько и оглянулся на нас с Машей.

– Это ты его позвал? – грозно спросила Маша, когда Соломатько вернулся с улицы, проводив соседа.

– Ага, я, дочка. И попросил санкцию прокурора на твой арест. Сергей Петрович вон в том домике живет – видишь, из трубы дым идет. Я же не виноват, что у меня сосед – полковник милиции, правда? Он сказал, что ты на меня похожа, слышала?

Соломатько снова попытался приобнять Машу. Та дернула плечом:

– Ты считаешь, это для меня большое счастье?

– Я считаю… – Соломатько отпустил Машу и сел в плетеное кресло у окна. – Я считаю… Ничего я не считаю, дочка моя Маша…

Он потянулся и взял со стола листы бумаги, на которых Маша рисовала, очевидно, в то время, пока мы обсуждали с ним, приятно ли мне быть известной на всю страну. Маша сложила руки на груди и наблюдала, как Соломатько рассматривает ее рисунки.

– А я и не знал, что ты так замечательно рисуешь…

– Ты ничего обо мне не знал, ведь так, папа? – кротко улыбаясь, ответила Маша и сжала губы.

– Интересно как… Необычно… Сюжетные рисунки… А вот это кто? Я, да?

– Просто Машка так мысли свои записывает, с самого детства… – пояснила я. – Когда думает о чем-то, то рисует.

Соломатько поднял на нас глаза. Мне показалось, что они мгновенно увлажнились.

– Ты помнишь мои блокноты? Я покачала головой:

– Нет, наверно… Нет, не помню.

– Ну как же! Я раньше тоже так делал… Только рисовал плохо… А Маша хорошо рисует… Вот это, похоже, действительно я, мордатый только уж очень… А это ты, свет Егоровна… Тонконогая лань… А это и сама Маша, умница-красавица, только что-то очень растерянная…

– Так! – Маша быстро выхватила у него стопку листочков, которые он собрал со стола. – Не надо в мои мысли лезть! И никакая я не растерянная!

Соломатько попытался переглянуться со мной, но я отвела глаза. Он вздохнул:

– Ну ладно. Ведите тогда под конвоем обратно, в мою комнату. Хочу уединения. Сколько можно перед вами выплясывать!

Маша растерянно посмотрела на меня. Я пожала плечами. Соломатько неожиданно пришел на выручку. Он заложил обе руки за спину, как дисциплинированный пленник, наклонил голову вперед и пошел к двери. Я обратила внимание, что шаг его чересчур уж тверд. Рюмочки три он успел пропустить, это точно. Меня бы они свалили, но для него, я думаю, были лишь поводом подтянуться.

– Егоровна, обед через полчаса. Можно и чай с сухарями, но только что-нибудь горячее, а то назакусывались с Петровичем… Маш… – Он обернулся к Маше, напряженно стоявшей у большого, во всю стену, окна веранды. – Ты… – Он хотел что-то сказать, но, натолкнувшись на ее жесткий взгляд, осекся и произнес только: – Хорошо смотришься… гм… на моей даче.

Я лишь развела руками. Переговорить и переиграть Соломатька – исключено, пьяного, трезвого – неважно. Его хитрый изворотливый ум, способность быстро и гибко менять планы, внимательное изучение противника – все это гарантировало ему победу практически в любой, самой сложной ситуации. Так было со мной, по крайней мере.

– Правда? – Маша вскинула брови. – А я хочу понять, как ты смотришься в моей жизни, понятно? Иди, никто тебя пока не отпускал.

Соломатько, усмехаясь, пошел-таки в свою комнату.

Я обернулась к Маше:

– Маш. Надо заканчивать все это.

– Да, – задумчиво кивнула мне Маша. – Да, мама.

***

Я ожидала, что Соломатько как-то прокомментирует эти события, когда мы останемся одни, но он лишь сказал:

– Не волнуйся, Петрович – хороший мужик. Без всяких подводных там, знаешь… Если бы хотел вас арестовать, уже бы арестовал. Да… Я вот, знаешь ли, все думаю… Видишь, как вы во всем правы… Да-да-да…

Он заговорил, и я поняла – он не успокоится, пока не услышит ответ на свой вчерашний вопрос. А я-то думала, что ловко свернула разговор. Похоже, он теперь все больше и больше будет валить на меня и выдуманное им сиротство Маши, и ее отношение, плохое отношение, к отцу, и все, что произошло в нашей жизни за последнее время.

– Так скажи-ка мне все ж-таки, Егоровна… Ох, наслаждаюсь, глядя на тебя!