Наталия Терентьева - Журавль в клетке

• Название: Журавль в клетке
• Автор: Наталия Терентьева
• Издательство: ОЛМА Медиа Групп
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-373-00539-8

Куда уходит любовь и почему она уходит так не вовремя? И может ли вернуться пятнадцать лет спустя? И что делать двум благополучным взрослым людям, если чувства, владевшие ими в юности, разгораются с новой силой и толкают на невозможные поступки?

Девочка Маша росла и не знала, что ее отец вовсе не уехал в Канаду, как рассказывала мама, а живет с ней в одном городе. Живет и совсем не интересуется своей дочерью. А почему? – задумалась Маша и решила познакомиться со своим отцом. Очень по-детски и очень по-взрослому. И жизнь всех троих изменилась…

---

– Наклонись и сам затяни узел. Я тебя жалеть не буду, имей в виду. У меня нет причин жалеть тебя.

Соломатько внимательно посмотрел на нее, ничего не говоря, только качая головой, и сделал то, что она велела.

– Ну вот и все, – проговорила Маша и, на секунду приостановившись на пороге, вышла, заперев обе двери сауны.

Дойдя до дома, она оглянулась. В широкое окно с высоко поднятыми жалюзи Маша увидела Соломатько, сидящего в той же позе, в которой она его оставила. Но, приглядевшись, заметила у него листок бумаги, который он неловко держал завязанными руками.

«Соломатько Мария Игоревна, 1991 г. р. Отец… Мать…» – перечитывал в это время Соломатько снова и снова первую строчку записки, которая провалялась у него в кармане все это время. В том числе тогда, когда он предлагал Маше… Валялась – и ведь не задымилась в кармане! И не прожгла ему бок и все остальное, все его срамные места, помешавшие интуиции, вяло теребившей его эти две недели и нечто невнятное нашептывающей про милую и расчудесную, явно что-то скрывающую девушку! Соломатько посмотрел в окно и увидел Машу, стоявшую у дома и смотревшую в его сторону.

С большим трудом встав, он подошел к окну, споткнувшись связанными ногами о загнувшийся край круглого коврика из ламы. Поднял руки над головой и помахал ими Маше, как мог. Маша в ответ тоже подняла руку и неуверенно помахала в ответ. Тогда Соломатько протянул к ней бумажку и пошевелил ей. После чего показал на Машу и высоко поднял большие пальцы обеих рук Маша окончательно смутилась, быстро отвернулась и на связке ключей, которую дал ей Соломатько, стала подбирать ключ от входной двери.

***

Войдя в дом, она поставила сумку на пол и осмотрелась. Несколько секунд колебалась, по какому телефону звонить – по дачному аппарату, который стоял сейчас перед ней на столике с высокими круглыми ножками, или по своему мобильному. Потом Маша вспомнила про сотовый Соломатька, недавно перекочевавший в ее карман, достала его и решительно набрала номер, который выучила наизусть.

– Алё-о… – Приятный женский голос ответил так, будто его обладательница только и ждала, что позвонит такая замечательная девушка.

– А можно Игоря? – спросила Маша.

– Его нет, – ответили ей так же приветливо.

– И не будет, – продолжила Маша, волей-неволей впадая в интонацию собеседницы.

– Что-что? Извините, не поняла вас.

– Не будет Игоря, потому что он сидит сейчас связанный… – Маша чуть было не сказала «в бане», – и ждет, чтобы за него выкуп заплатили.

– Да-а? – удивленно протянула обладательница приятного голоса. – Это кому же?

– Мне.

– А вы, простите, кто? – Машина собеседница, похоже, улыбалась.

– Так я вам и сказала! – Маша начала теряться от ее спокойного, все такого же приветливого и неторопливого тона.

– Ну вот когда скажете, тогда и выкуп получите.

Та положила трубку, а Маша посидела несколько минут, подумала и позвонила еще раз. По уверенному и взрослому тону собеседницы Маша догадалась, что это и есть жена Соломатька.

– Наверно, вы не поняли. Вы не увидите своего Игоря, пока не заплатите за него выкуп.

– Я же тебе ответила! – удивилась жена Игоря. – Ты ничего не получишь, пока не скажешь, кто ты.

***

Когда Маша дошла в своем рассказе до этого места, я уже не знала, что мне делать – плакать, смеяться, ругать ее или жалеть.

– Ну и что же ты? – вздохнула я, решив дослушать до конца, а потом уже воспитывать.

– Ничего, – Маша явно была недовольна и собой, и моей реакцией. – Такого я ни в одном фильме не видела. Кто же спрашивает у похитителя: «А кто ты?» Ерунда какая-то.

– Приблизительно такая же, как и вся твоя затея, – аккуратно заметила я, предусмотрительно взяв Машу за локоть.

– Почему это? – вырвалась она. – Ничего не ерунда! Ты еще увидишь!

– Ты мне можешь хотя бы сказать, зачем тебе это надо? Тебе что, денег не хватает? У тебя есть какие-то потребности, о которых я не знаю? И сколько, кстати, ты собираешься получить за своего папашу?

– Да всего пятьдесят тысяч! – Маша легко махнула рукой.

Я опрометчиво рассмеялась:

– На «Геленваген» с сигнальными огнями поверху для поездок на сафари тебе явно не хватит, – и тут же перехватила Машин растерянный взгляд. – Ладно, я поняла. Ты купишь хорошую, но подержанную машину. «Джип б/у в отличном состоянии, только что с кладбища автотранспорта под городом Дрезденом, возврату и ремонту не подлежит.»

– Мама…

Я не очень точно чувствовала причину Машиной неуверенности и поэтому прекратила попытки развеселить ее.

– Хорошо, а если я откажусь участвовать в твоем мероприятии? Возьму и… просто выпущу папаню?

– А ты уверена, что он не заявит на нас в милицию?

Я вспомнила скрытного, мстительного Соломатька и призадумалась, потом честно ответила:

– Не знаю.

– Вот видишь. А я зато знаю, что для них это вообще не деньги. Я навела справки. Так что пусть выкладывают за любимого мужа и отца.

– И что ты будешь делать с деньгами? Кроме покупки джипа, разумеется. С ним-то понятно. Тайная детская мечта. А еще? Деньги же наверняка останутся. Купишь себе комнатку в Подольске для личной жизни? Или уедешь на все лето в Венецию? – Я начала снова нервничать, потому что все надеялась, что после первого же серьезного разговора Маша поймет весь идиотизм своего замысла, мы отпустим Соломатька подобру-поздорову и уберемся сами. – А кстати, ты уверена, что он не заявит в милицию после всего?

– Мам! – страшно обрадовалась Маша. – Я же тебе забыла рассказать последний пункт плана! Я с него расписку возьму. Что он эти деньги просто заплатил нам. Сам, за… некоторые поручения.

– Хороши же поручения, за которые платят пятьдесят тысяч долларов! Ладно, – я поняла, что пока подхода к Маше не нашла. – Так зачем тебе все же такие деньги?

– Чтобы… чтобы понять… – Маша быстро посмотрела на меня и отвела глаза.

– Понять?! Понять что?

– Да нет. Это я так. Я катер хочу купить, к примеру. И хороший рояль. И… и еще там всякое… Тебе новый ноутбук, кстати…

Ясно. Значит, я родила и вырастила уродку, – я сделала вид, что не заметила, как вначале Маша проговорилась о чем-то, видимо, очень важном для нее. – Уродку, которая хочет вытрясти родного отца, чтобы купить катер и еще «там всякое». Мне, кстати, новый ноутбук не нужен, я бы его давно как-нибудь купила, если бы хотела. А насчет катера – тут ты уж слишком замахнулась. Не хватит даже на подержанный. Так что определись все же с потребностями. Или требуй больше. Раз ты у меня такая…

– Ладно! Думай что хочешь, – Маша нарочито равнодушно пожала плечами и притворно зевнула. – Сейчас бы поспать, правда? – Она потерла для верности один глаз внутренней стороной ладошки, как делал ее отец, и, вероятно, делает до сих пор, но она-то этого никогда не видела. – А ты спать не хочешь? – спросила она и, не дождавшись моего ответа, встала, потянулась, а потом как бы между прочим заметила: – Вообще хорошо бы сходить посмотреть, что там делает наш заложник.

– Сходи-сходи, – так же легко согласилась я и наклонилась к стоящей на полу дорожной сумке, которую она привезла с собой, и стала в ней разбираться.

Слыша, что Маша не уходит, я подняла на нее глаза.

– Ну, что же ты? И, между прочим, не собираешься же ты здесь ночевать?

– Почему нет?

– А почему – да, Маша?! Нам, что, в пять утра надо будет вставать завтра, чтобы успеть на работу и в школу?

Я сдала зачеты по музлитературе и по композиции заранее, теперь у меня до четвертого января выходной. И у тебя тоже выходной. Точнее – бюллетень по уходу за ребенком. А у него, то есть у меня, сотрясение мозга средней тяжести, и справка уже есть из травмопункта, стоила пятнадцать долларов. Справка лежит у тебя на работе. Не волнуйся, эфира не будет, пустят июньскую передачу в записи.

Я ахнула и замерла с каким-то инструментом в руке, который только что вытащила из сумки.

– Пятьдесят девять, пятьдесят восемь, пятьдесят семь… Мам, давай присоединяйся, хором посчитаем для успокоения, а то ты перегреваешься… пятьдесят шесть… Да, и я забыла самое главное. Я позвонила Вадиму, начальнику Соломатькиной охраны. Но уже как дочь, понимаешь? Пятьдесят пять, пятьдесят четыре… и сказала, что папа просил его не беспокоить и ничего не говорить родственникам, которые обо мне не знают… Что он хочет со мной побыть вместе… пятьдесят три… насладиться отцовскими чувствами… сорок девять…

На сорока семи я присоединилась к Маше, мы досчитали до тридцати одного и замолчали. Я снова заглянула в сумку.

5 Встреча

В сумке лежали веревки, кое-какая одежда, обрез, пачка обдирных хлебцев и косметичка, из которой очень трогательно торчали бутылочки пустырника и «Белого Кензо», явно предназначавшиеся мне. Маша была во мне уверена, надеялась, что я всячески поддержу ее в этом предприятии, и при этом буду душиться и хвататься за сердце… Я по-прежнему держала в руке столярно-слесарный инструмент, названия которого никогда точно не знала, скорее всего стамеску или зубило. В жизни ни я, ни Маша не пользовались им дома. Я покрутила инструмент в руках и поинтересовалась: