Полина Копылова - Летописи Святых земель

• Название: Летописи Святых земель
• Автор: Полина Копылова
• Издательство: Азбука, Терра – Книжный клуб
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0459-7

Юный король убит в публичном доме. Но никто и представить себе не может, что это происшествие – лишь первое из многих бедствий, обрушившихся на государство Эманд по вине прекрасной королевы Беатрикс. Остросюжетный роман-фэнтези в жанре исторической хроники.

---

Раин с удовольствием прислушался к своему сердцу – оно билось ровно. Мысли о самой страшной казни для Беатрикс не вызывали в нем ни малейшего содрогания. Хоть сейчас, готов был разрубить ее заживо пополам.

Он ехал по заснеженной равнине навстречу чрезвычайному посланцу короля Аддрика Железного. Тот вез какие-то требования Аддрика, вез не по своей воле. Согласно сведениям, Аддрик заставил Эринто присягнуть чуть ли не силой.

Вспомнился поединок на сыром песке при свете далеких факелов, жалкие глаза трубадура.

Интересно, каков он нынче? Поговаривают, что не снимает черного платья, хотя все поет.

Вскоре Раин различил вдали цепочку черных точек. Сопровождавшие его рингенцы приставляли ладони к бровям, чтобы лучше видеть…

***

Встряхнув носилки, кони встали. Раздались возгласы, зазвенела упряжь, заскрипел снег под ногами спешившихся. Перед бледным от холода и утомления Эринто предстал Родери Раин. Они узнали друг друга, и Родери отступил со сдержанным полупоклоном. У Эринто сразу заныло сердце, он опустил голову, как будто в чем-то винился. В ответ на приветствие он тихим голосом пригласил Родери в свои носилки. Тот принял приглашение и весь оставшийся немалый путь до Хаара ловко изыскивал темы для отвлеченных разговоров, которые не раздражали бы посланца. Политику они не затрагивали, лишь изредка поглядывая на поставленный в углу запечатанный ларец. Ландыш и корона были изображены на киноварной печати.

Глава пятнадцатаяКРУГ СУЖАЕТСЯ

Ландыш, нежный ландыш Элеранса.

Застывшие в колком золоте шитья, геральдические ландыши покрывали развешанные по креслам одежды посланника. За окнами меркло ледяное глубокое небо и розовели зубцы башен – там зажгли факелы.

Назавтра был назначен Совет, где подлежало оглашению письмо Аддрика. Эринто сгорбился в кресле перед огнем – на нем была длинная стола, отделанная соболем, – одеяние государственных лиц, утерявших душу и возраст. Ему было тошно, он опять вспоминал тусклые в гневе глаза своего короля и с тоской думал о завтрашнем дне.

Ему отвели покои, сверху донизу отделанные золотом и резным деревом. В них еще держались приторные ароматы. Он понял, чьи они, эти комнаты, и совсем пал духом.

В коридорах непрерывно слышались шаги и звон оружия, замок был полон воинов – эмандских дворян и неразговорчивых угрюмых рингенцев. Где-то с другой стороны Цитадели, посреди заснеженного льда, высится страшный пятибашенный Сервайр, и в нем она. Она дышала этим сладким воздухом, расхаживала по этим коврам, предавалась разврату на этом ложе. Теперь она должна умереть. Должна умереть.

Посланец вздохнул с покорной горечью, решив предоставить все Судьбе.

Наутро его одевали приставленные к нему королем камердинеры, равнодушные и умелые, с сонными неживыми глазами.

Отвергнув противный чиновничий чепец с длинными тонкими наушниками, Эринто поднялся с табурета. Бархатная широкая стола тяжело спадала на ноги, делая шаг степенным. Низко подвешенный меч бил по бедру. Возле двери ждал секретарь с ларцем. Его лицо, обрамленное наушниками плотно натянутого чепца, было бесстрастно.

Эринто раздражало его присутствие, но таков был посольский этикет.

По галереям Цитадели посла сопровождали отроки в блестящих доспехах, уцелевшая поросль Этарет. Их нежные лица были горделивы и замкнуты, руки в кольчужных перчатках лежали на рукоятях-мечей. Многие носили регалии своих казненных отцов.

Двое рингенцев распахнули высокую дверь в Чертог Совета.

Длинный стол из него убрали, взамен спинками к окнам расставили полукругом кресла. В них восседали магнаты. Зияли места тех, кто был умерщвлен. Раин почтительно стоял за креслом своего отца, Окера.

Безысходность наполнила душу Эринто, когда его взгляд встретился со взглядом Аргареда. Глаза у Аргареда были внимательные и печальные.

Эринто поклонился.

Секретарь уже срезал с ларца печати, доставал туго поскрипывающий свиток, разворачивал, распяливая на вытянутых руках. Эринто осторожно принял документ и начал чтение, следя исподлобья за выражением лиц слушающих.

Лица оставались бесстрастными. Этарет, несомненно, догадывались, что может написать им король Элеранса, такой же узурпатор, как Беатрикс. Только взгляд Аргареда стал тверже и резче поджал губы вытянувшийся за его креслом Раин.

Краска стыда запятнала лицо Эринто.

Он закончил читать и машинально провел пальцами по лбу. Совет молчал. Конечно. А что они могут сказать, если Эринто участвует в этом позорище? Где твои добродетели, где твоя доблесть, милый Эринто? Ты мнил, что Аддрик тебя боится и потому не посмеет принудить к чему бы то ни было? Еще как посмеет! Вернее, уже посмел.

– Мы должны обдумать и обсудить условия его величества короля Элеранского. Мы известим вас позже о решении Совета, – достиг его слуха голос Аргареда. Через силу кивнув, Эринто поклонился и вышел. И уже в коридоре вспомнил, что ему угрожает в случае неудачи. Тяжелым шагом он отправился в свой покой, с размаху швырнул на ковер облачение и свалился лицом в подушки. Он чувствовал себя беспомощным ребенком, которого никто не хочет слушать.

***

– … Чертовы недоумки! Вокруг столько приспособлений для развязывания языка, а вы за две недели не могли применить ничего, кроме кнута и дыбы! И умудрились искалечить ее, сучьи вы дети! Грош вам цена! Вам не палачами, а поломоями в блудилище работать – ни на что больше не годитесь! – Родери бушевал, потрясая кулаками перед носом профосов. Они косолапо пятились, округляя глаза и разводя жилистыми голыми руками.

– Господин магнат, господин магнат. Бог свидетель, мы изучали эти машины, но так и не поняли, как они действуют, словно сам дьявол их зачаровал!

– Изучали! Испытали бы раз двадцать на хворосте – или на чем там пробует свой инструмент ваш брат палач? – глядишь, и разобрались бы!

– Мы так и делали! Но они рвут и ломают вязанки с одного поворота винта! Мы можем ее случайно погубить или совсем изувечить!

Тут послышался тихий смех Беатрикс. Она стояла прямая, словно выточенная из бурого камня, и смеялась, глядя на палачей презрительно.

– Я знаю, как все это действует, – сказала она, – я не раз это видела. Я знаю, почему у них вязанка ломается с одного оборота. – Она слабым кивком указала на профосов. – По той же причине и рука у меня искалечена… От неумения. Впрочем, нет худа без добра – отречения я теперь не подпишу…

Стало тихо. После ее слов всегда становилось тихо.

– Мы честные заплечных дел мастера, – продолжал оправдываться профос, – и понимаем только в честных пытках. Прикажите выпороть, вздернуть на дыбу, надеть сапожок, накачать водой, помять пальцы щипцами или там огнем прижечь хорошенько, если упрямится, – мы все сделаем. Но эти машины…

– Черт!.. – Родери сверкнул глазами и остановил взгляд на жаровне. – Вот о чем мы забыли! И совершенно зря. Мы просто законченные дуралеи, если до сих пор не пробовали огонь!

Аргаред безотчетно вздрогнул, но и слова сказать не успел, как его сына уже понесло.

– Сейчас мы это поправим. Еще не поздно. Сейчас будем иметь все, что нужно, – и признание, и отречение… Сейчас! Привяжите ее покрепче к креслу, чтобы пальцем не могла шевельнуть!

Он со скрежетом сунул кинжал в жаровню.

– Родери, что ты задумал? – Окер даже привстал с кресла.

– Секретарь, приготовьтесь записывать. Сейчас она скажет все, что нужно.

– Что ты хочешь сделать, Родери?!

– Добыть наконец показания, раз уж палачи на это не способны!

– Не марай рук, сын!

– Ничего, за один раз не испачкаюсь. Беатрикс научила меня вылезать из копоти чистеньким. Тряпку мне! Мокрую тряпку! Кинжал раскалился, а я не хочу сжечь себе руку, она еще пригодится мне, чтобы держать меч! – Родери метался, как припадочный, волосы налипли на лоб, глаза отливали красным, на губах блуждала полубезумная улыбка. Он выхватил раскаленный клинок из углей и начал боком приближаться к Беатрикс. Она немо напряглась, выпрямившись, насколько дали веревки. Глаза ее следили за острием клинка.

– Посмотри, Беатрикс. – голос Родери сделался вкрадчивым, подвывающим, жутким, все, кто сидел как завороженный, приподнялись с кресел и подались вперед. В воздухе слышался слабый треск, – посмотри хорошенько, какой он горячий! Так горячо, готов спорить, тебя даже твой верный рыцарь Ниссагль не целовал!.. – Он помахивал вишневым клинком, а левой рукой спускал с ее груди рубашку, как будто раздевал, перед тем как лечь с ней в постель…

– Родери!

Уши присутствующих заложило от крика Беатрикс, длившегося вечность – и мгновение. Светлые волосы у нее встали дыбом. Глаза глядели бессмысленно.

– Родери, хватит!

Родери, повернув к отцу безумное лицо, захохотал:

– Водой откачаем!

Но все же отвел раскаленный кинжал от ее груди.