Полина Копылова - Летописи Святых земель

• Название: Летописи Святых земель
• Автор: Полина Копылова
• Издательство: Азбука, Терра – Книжный клуб
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0459-7

Юный король убит в публичном доме. Но никто и представить себе не может, что это происшествие – лишь первое из многих бедствий, обрушившихся на государство Эманд по вине прекрасной королевы Беатрикс. Остросюжетный роман-фэнтези в жанре исторической хроники.

---

По коридору за спиной раздались быстрые шаги. Она вжалась в простенок между окнами. Взмахнув окровавленным мечом, к ней подбежал бледный офицер стражи, за ним пятеро солдат.

– Измена, ваше величество! Измена! Это рингенцы! Это не солдаты Раина!

– Где?..

В коридоре снова затопотали…

– Бежим, ваше величество! Скорее! Скорее, пока они не захватили конюшни!

– В мою опочивальню! Там тайный ход…

Топот слышался уже на всех галереях.

О Боже, быстрее, быстрее, они настигают, она и не знала, что бегает так скверно, – горло болезненно сжималось, выталкивая жаркий воздух, ее клонило вперед… Под ногами заскрипела лестница, Беатрикс прыгала через две ступеньки, отталкиваясь руками от стен и перил, сердце билось учащенно, колени дрожали… Вот и опочивальня. Дверь захлопнули. Стражники – их стало уже семь, видно, те, кто стоял у дверей в залу, присоединились, – собрались возле двери кольцом, обнажив мечи и оглядываясь на Беатрикс. Быстрее…

Ломая ногти, она давила на выступы золотых розеток, скрывавших замок. Они не поддавались, за ними что-то поскрипывало, словно туда насыпали песку… Пальцы не слушались… Дверь затряслась под ударами стали, послышалась брань на чужом языке, потом на ломаном эмандском крикнули: «Отворите во имя Чести и Справедливости!»

– Не могу!.. – задыхаясь, она отвалилась к стене. – Что-то случилось с замком…

– Мы будем защищать вас! – донеслось до нее сквозь усиливающийся грохот. Потом черная с золотом створка рухнула внутрь, все вокруг нее закричали, и загремело железо.

Стражников не прикончили сразу только потому, что спальня была маленькая, – а они стояли плечом к плечу и их было не разъединить. Потом один с протяжным стоном осел, выронив меч. Едва сознавая, что делает, Беатрикс подхватила оружие. Меч сначала показался страшно тяжелым, но потом она приноровилась разить то сбоку, то снизу, резко и по-женски подло, как не умели враги.

Их теснили. Железо заплясало яростней. С хриплыми проклятиями кто-то оседал на ковер, схватившись за бедро, клинки посвистывали и скрежетали, исступленные звероподобные лица были красны и влажны от пота. Беатрикс, улучив момент, подсекла одного под колени, он подломился и рухнул с мычанием и лязгом. Еще одному она рассекла сбоку шею…

– Брось оружие, сопротивление тщетно, брось! Весь замок уже захвачен, захвачен! – Ей хотелось с криком боли и облегчения захлебнуться собственной кровью и умереть, рухнув под ноги дерущихся.

– На тебе еще! – Беатрикс располосовала лицо напиравшему рингенцу. Ее захлестнуло удалое отчаяние, ей хотелось только одного – достать мечом как можно больше врагов. Офицер стражи отшвырнул сразу двоих нападавших и встал с королевой спина к спине. Рингенцев набежало столько, что дверь за ними была не видна, только колыхалась стальная щетина мечей, и орали разинутые рты. Стражников добивали по одному, яростно кромсая уже мертвых.

– Где ты был раньше? Я бы взяла тебя в любовники… – хрипло сказала Беатрикс, улыбаясь. Офицер улыбнулся в ответ, и они секунду глядели друг на друга…

Что-то острое и твердое ударило в грудь, дыхание прервалось… Меч выпал из руки – она потеряла сознание, сбитая с ног брошенным сбоку тяжелым креслом. Офицера проткнули двумя копьями под ребра – он умер, вцепившись в них синеющими руками.

Раненые стонали, отползая к стенам. Через них перешагивали, собираясь в круг над поверженной королевой.

Кресло оттвырнули в сторону, загалдели, не зная, что делать дальше. Лицо у Беатрикс было белое, по подбородку струйкой стекала кровь.

Растолкав солдат, подошел Раин, выругался себе под нос, наступил сапогом на ее рассыпанные волосы. Сзади суетился профос с оковами и все никак не мог протиснуться сквозь толпу взбудораженно гудящих наемников.

– Хорошо дралась, сука! – заметил кто-то.

– Ее учили, – угрюмо отозвался Эгмундт, поверх желто-лилового камзола он надел красно-белую ленту.

– Все равно не подумал бы, что она так хорошо вертит мечом, – покрутил головой Раин, зачем-то стягивая с рук перчатки.

– Я боюсь, что вы очень сильно ее зашибли этим чертовым креслом, сиятельный магнат Родери. – Эгмундт настороженно вглядывался в лицо Беатрикс.

– Только не вздумай ее жалеть. И попробовал бы сам рассчитать в этой толкотне. Ничего, очухается. – Раин дотронулся влажным от растаявшего снега носком сапога до ее скулы.

Перед глазами плыли алые и зеленые круги. Грудь ныла, во рту было солоно. Она застонала, шевельнув головой. Что-то держало, придавив волосы. Сапог. Кругом переминались, побрякивая железом, чужие люди. В расступающейся мгле тускло поблескивали плосковерхие каски. Возле горла и груди, едва не задевая, качались острия копий. До боли скосив глаза, она узнала Раина, это его сапог придавил ее волосы. Он отвернулся, кого-то ожидая и совсем не глядя на нее. Потом солдаты стихли, почтительно попятившись к стенам, освобождая путь кому-то важному.

Это шел Аргаред.

Он был в черном, только на груди белела эмалевая цепь да искрилась серебряная насечка на поножах из вороненой стали. Пышный мех воротника окутывал заострившийся подбородок.

– Вы поймали ее?

– Да, отец… – Голос у Раина дрожал. Несмотря на удачу, несмотря на «отец», несмотря на ее беспамятство, он чего-то смущался.

Аргаред подался ближе, внимательно и без всякого злорадства ее рассматривая. Она не знала, что страшнее – открыть глаза или закрыть.

– Сойди с ее волос, Родери. Ты магнат, а не черный рейтар. И помогите ей подняться.

Двое рингенцев взяли ее под локти и прислонили к стене. Голова ее безвольно свесилась, блеснула кровь в углу рта. Мутные глаза смотрели в никуда.

– Ты узнаешь меня? – Между ними были два шага, серый воздух, ненависть и страх.

– Да. – Она с усилием раскрыла глаза и оглядела его с головы до ног. – Наконец-то вы признали себя человеком, Окер, и мы можем говорить на равных.

Ее лицо было слишком низко для пощечины, но он ударил и тут же протянул руку в длинной кожаной перчатке подоспевшему оруженосцу. Тот стянул перчатку и бросил на пол, точно дохлую гадину.

– Как это мило… – Она прижала руку к горлу, едва сдержав рвотный спазм. – Как это по-рыцарски, хотела я сказать. Можете ударить еще раз. У вас осталась перчатка на левой руке.

– Ты получишь то, что причитается. – Он поморщился на резком слове «ты».

– Окер, вы меня не удочеряли, чтобы говорить мне «ты»… – Ее лицо слабо порозовело. – Пусть этой честью пользуется Раин, я не хочу, чтобы он ревновал…

– Увести. – Аргаред медленно отвернулся. – В камеру… Оковы не надевать… Проследите, чтоб там была постель. Ей нужно отлежаться. Родери, прошу тебя пойти со мной. Ты мне нужен.

Глава тринадцатаяСЛАДОСТЬ МЩЕНИЯ

Опустевшие улицы были зловеще тихи. В снегу много наследили и кони, и люди, кое-где темнели потерянные деревянные башмаки, шапки, клочки оторванных в спешке от рукавов длинных фестонов. Шум слышался лишь где-то в отдалении, и одинокий прохожий с замотанным холстиной лицом порой сторожко озирался и принимался идти быстрее. Железный колокольчик угрюмо дребезжал под липовой, подвешенной на пеньковую веревку дощечкой, висевшей у прохожего на шее. На дощечке было написано: «Я болен дурной львиной хворью».

Больной беспокоился, и причиной был шум, далекий пока, но явственно приближающийся.

Улица, поворачивая меж островерхими домами, выводила на небольшую площадь. Шумели там, а иного пути, чтобы быстрее выйти из города, пока еще были открыты ворота, не имелось. Поэтому прохожий поспешал размашистым шагом, взрыхляя попадающиеся на пути снеговые заносы, – улочка была из малолюдных, снег утоптать не успели.

На площади бряцало оружием целое сборище. Кое-где над шлемами и кагулями вскидывали головы лошади. Клубился пар.

Стоило прохожему выйти на площадь, как от края толпы отделились двое и с радостными криками устремились к нему с явным намерением его остановить.

– Что вам угодно, добрые господа? – Прохожий попятился и тотчас оступился, жалобно ссутулив плечи. – Что вам угодно? – повторил он плаксивым и хриплым голосом, каким говорили обычно нищие. – Я бедный больной, наказанный Богом за свои грехи и грехи своих отцов, я распространяю заразу… Подите от греха, добрые господа.

– Не бойся, иди сюда. Скажешь два слова, и тут же мы тебя отпустим. Просто мы ждали первого попавшегося прохожего, чтобы он дал нам совет. Иди сюда, не испытывай наше терпение! – К нему подошли воины, все в хорошей одежде, с хорошим оружием, с недобрым весельем в светлых глазах.

– Будьте милосердны, благородные господа, не трожьте меня! – продолжал гнусавить больной, но его уже со всех сторон обступили, негромко смеясь и толкаясь на расстоянии пяти шагов, чтобы не прикасаться.

– Не бойся, убогий, бояться надо не тебе. Ты только вестник в руках судьбы. – Прохожий затравленно озирался, всюду натыкаясь на возбужденно сверкающие светлые глаза. Его всасывало в середину толпы, и он вынужден был идти куда ведут, шарахаясь от направленных на него мечей. Толпа прижала его к подножию высокого дома из красного камня с плоской крышей и растительным узором на стенах и кованых ставнях. В доме шел разор – из окон свисали рваные занавеси, в комнатах ругались и стучали. Поперек каменного крыльца вытянулся труп чернокожего стражника в обтягивающей лиловой одежде и коротком парчовом переднике с аметистами и золотыми кольцами. Белки его глаз отливали дурной синевой. Поперек живота зияла рана. Рядом с лужей натекшей крови стоял на коленях другой человек – руки у него были заломлены за спину, черноволосая голова поникла. Длинная прореха в одежде открывала лиловое от холода плечо.