Джон Колдуэлл - Отчаянное путешествие

• Название: Отчаянное путешествие
• Автор: Джон Колдуэлл
• Издательство: Государственное издательство геофграфической литературы
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1960

Маленькая яхта покинула берега Панамы и вышла в открытое море. На борту крохотного суденышка был всего один человек. Он намеревался переплыть Тихий океан и добраться до Австралии. Тысячи километров прошла яхта по бескрайним океанским просторам, много опасностей и приключений пережил смелый мореплаватель, не раз лицом к лицу встречаясь со смертью. Штиль и хорошая погода сменялись порывистыми ветрами и штормами; моря, богатые рыбой, чередовались с мертвыми водами, где не было почти никаких признаков жизни. Мореплаватель пережил и отчаяние и радость победы в борьбе со стихией. Закончив свое путешествие, он описал его в увлекательной книге. Эту книгу мы предлагаем вниманию читателя.

---

Когда я, наконец, очнулся от спячки, это не было возвращением в нормальное состояние. После мучительной возни с мачтой я уже не мог стать прежним. Работа у помпы превратилась в пытку, я с тоской вспоминал о том времени, когда стоило мне качнуть ее раз пятьдесят – и в трюме становилось сухо. Теперь мне приходилось качать поочередно то одной, то другой рукой, посреди работы я останавливался и ложился на палубу, чтобы передохнуть.

12 октября, когда я спал в каюте, судно вдруг вздрогнуло от толчка. Если бы яхта задела риф, толчок был бы сильнее. Должно быть, решил я, судно налетело на уступ скалы. Я поспешил на палубу, напрягая последние силы, и огляделся.

Перед самым носом яхты воду рассекал большой острый плавник, не похожий на те, которые я видел раньше. Видимо, в стае, неотступно следовавшей за яхтой, появилась новая акула. Она подплыла к корме, потом без малейшего страха легко и свободно скользнула вдоль борта.

Доплыв до середины яхты, она всей своей массой обрушилась на борт. «Язычник» содрогнулся. Акула метнулась прочь, потом возвратилась снова. Увидев, что я двигаюсь по палубе, она подплыла совсем близко и уставилась на меня своими маленькими, как у свиньи, глазками, словно размышляя, что ей делать дальше.

Мы глядели друг на друга и, вероятно, думали об одном и том же: каждый соображал, как бы съесть другого. Свирепая морская хищница и худой измученный человек готовились к борьбе.

Меня охватило какое-то странное чувство. Вот он, счастливый случай! Ни одна из мелких акул не осмеливалась подплывать так близко. Беспечность хищницы давала мне преимущество – я мог нанести ей удар гарпуном. Только вот беда – гарпуна у меня не было. А маленькая острога акуле не страшнее зубочистки. Но я не сомневался, что найду выход из положения.

Нужно было отыскать что-нибудь подходящее и сделать тяжелый гарпун. Я знал, что если сумею задеть какое-нибудь жизненно важное место, акула не уйдет. Ее мяса и крови мне хватило бы до Новых Гебрид. Ведь в ней не меньше кварты крови – этого достаточно на целых пять дней. Я уже чувствовал, как в меня вливаются новые силы. Полтонны сушеного мяса! А когда еды вдоволь, можно обходиться четвертью пинты воды в день. Борьба предстояла жестокая, но я знал, что могу одолеть акулу.

В трюме я нашел старый стальной напильник, в носовом отсеке – ржавую, но еще годную к употреблению слесарную пилу. Под моей койкой лежал стальной брусок длиной около восьми дюймов и шириной в дюйм. Я задумал сделать из него смертоносное оружие. Но долго ли придется мне с этим возиться, и не уплывет ли тем временем акула? Я прикинул, что кончу работу завтра, разумеется, если у меня хватит сил. Ну, а уж акула, наверно, не отличается от своих сородичей и, значит, будет плыть за яхтой много дней.

Сталь была сравнительно мягкая, но я понимал, что изготовление наконечника потребует напряжения всех сил. Я шел на большой риск, и только счастливый результат мог бы полностью его оправдать.

Наметив примерную форму наконечника с большим зубцом, я принялся пилить стальной брусок, который с трудом поддавался обработке. Чтобы не видеть, как медленно продвигается дело, я глядел в потолок. Всякий раз, опуская глаза, я уверял себя, что сделано уже очень много, и думал о том, как скоро убью акулу и поем мяса в свое удовольствие. У меня потекли слюнки, и в горле стало не так сухо. Мне снова мучительно захотелось есть.

К концу дня наконечник стал приобретать нужную форму. Тогда я лег поспать, чтобы восстановить силы. Прежде чем возобновить работу, мне пришлось выпить целых полпинты воды. Но я чувствовал, что игра стоит свеч,– ведь я мог добыть столько мяса и крови!

Вечером я просверлил четыре отверстия в наконечнике, чтобы его можно было прикрепить к рукоятке. Я слишком устал, и не мог сразу же заняться изготовлением острия гарпуна. Эту работу я отложил на утро. Лег я рано с намерением выспаться и на рассвете с новыми силами приняться за дело.

Но не так-то легко было выспаться в эту ночь. Снова мне снилась еда, и я метался на койке, преследуемый кошмарами. Желудок терзали мучительные спазмы, мне необходимо было проглотить хоть что-нибудь, лишь бы заглушить голод. На яхте не осталось ни крошки съестного. Я хотел было разорвать книгу и набить желудок бумагой, но один раз я уже попробовал сделать это, и у меня мучительно болел живот. Тогда я вспомнил об остатках машинного масла.

Добравшись в темноте до кормового отсека трюма, я слил все масло из мотора и набрал полпинты густой жидкости, которая прослужила уже немало времени, тронул ее пальцем и приготовился проглотить.

Есть люди, которые сомневаются, что голод может довести человека до самых отчаянных поступков… Обычно в этом сомневаются те, которые сами никогда не голодали. Под словом «голодать» я разумею не лишение пищи на сутки или даже на неделю. Подлинный голод начинается лишь после двух недель без пищи или месяца полуголодного существования.

Опрокинув котелок, я быстро проглотил его содержимое. Мне обожгло горло, свело желудок, меня чуть не вырвало. Голова закружилась, я почувствовал слабость и сонливость. Помню, как я дотащился до каюты и лег. Желудок терзали спазмы, в ушах стоял неумолчный звон – он то затихал, то снова усиливался. Мне привиделось, что я в кокпите рассматриваю самодельную карту и снова пытаюсь определить свое местонахождение; вытащив гвоздь и забив его на новое место, я вдруг очутился в Сиднее, Над гаванью висел мост, а у причала дымил огромный паром. Тут я очнулся – вокруг все тот же мрак, тот же плеск воды в трюме, тот же свист ветра в снастях, то же болезненное чувство в желудке.

Перед рассветом, преодолевая слабость, я откачал воду из трюма и принялся за гарпун. В утренней мгле я напильником заострил наконечник. Час за часом трудился я над гарпуном, и стальные опилки сыпались на мои распухшие ноги. Утром тонкий наконечник с двумя кривыми зубцами был готов. К полудню у меня в руках оказалось грозное оружие – надежное, несокрушимое, смертоносное. Я взглянул на акулу, она беззаботно нежилась в воде, время от времени подплывая к борту и сильно толкая яхту.

Мне не из чего было сделать рукоятку гарпуна, последнее весло я употребил на бизань-мачту. Но желание загарпунить акулу взяло верх над стремлением плыть вперед, и маленькая бизань упала на палубу.

Я привинтил наконечник к веслу четырьмя большими шурупами и, кроме того, прикрутил его куском проволочной ванты. На другом конце весла я прорезал небольшое отверстие и пропустил через него линь длиной в пятьдесят футов, который крепко привязал к комингсу.

Теперь все было готово, но прежде чем начать охоту, я спустился вниз и поспал несколько часов.

Акула нежилась на солнце неподалеку от яхты. Я слегка ударил гарпуном по воде. Рассекая волны огромным плавником, она устремилась к борту. Увидев меня, она остановилась и стала всматриваться. Смерив друг друга взглядом, мы приготовились к схватке.

Мощным рывком своего сильного тела акула вмиг оказалась в нескольких футах от борта. Тут она остановилась и, с вызывающим видом выставив из воды рыло, ждала, что будет дальше. Потом она неторопливо повернулась, подплыла к носу, снова остановилась, подставила мне бок. Что может быть лучше для гарпунера!

Я привязал себя к яхте и высоко поднял гарпун, нацеливаясь в самое уязвимое место, между спинным и брюшным плавником.

Не сводя глаз с акулы, я сильно ударил ее гарпуном. Сперва мне показалось, что острие попало в скалу, но гарпун все же вонзился в тело хищницы. Акула судорожно дернулась. Я не удержался на ногах и полетел на палубу, но не выпустил гарпуна и изо всех сил старался загнать его глубже. Огромная рыба билась и корчилась в воде.

Гарпун глубоко вошел в нее, руки мои ослабели и, выпустив весло, я уполз в кокпит.

Было видно, как линь погружается в пенящуюся воду. Акула натягивала линь и пыталась оборвать его. Она описывала круги, погружалась в глубину и снова всплывала. Вода так бурлила, что я не мог видеть акулы, но чувствовал ее могучие рывки, от которых содрогалась яхта.

Вода вокруг побелела от пены. Ударяя хвостом, акула то стремилась уйти в глубину, то постепенно приближалась к яхте. Как только линь ослабевал, я хватал его и обматывал вокруг крепительной утки.

Акула нырнула под киль, по другую сторону яхты.

Вынырнув на мгновение, она вновь ушла под воду. Я сел на палубу и следил за ее тщетной борьбой со смертью. Ведь гарпун поразил жизненно важные органы! рыбы. Когда она потеряет много крови, наступит конец. Оставалось только ждать.

Вскоре стало ясно, что ждать придется недолго. Акула всплыла на поверхность, покачиваясь на волнах. Схватив линь, я пропустил его между двумя утками и стал постепенно закручивать его, подтягивая к яхте акулу, которая лишь слабо шевелилась. Но вдруг она резко натянула линь. Я удерживал его так, чтобы он не мог размотаться. Через мгновение акула ослабела, и я снова стал подтягивать тушу, висевшую мертвым грузом.