Селия Фридман - Пожиратели душ

• Название: Пожиратели душ
• Автор: Селия Фридман
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-039078-6, 978-5-9713-4988-4, 978-5-9762-1586-3

Мир, в котором за магию люди платят самую высокую цену на свете – цену жизни, либо собственной, либо чужой.

Мир, который живет под угрозой возвращения древних врагов людей – таинственных пожирателей душ.

Здесь «низшая каста» волшебников – сельские ведьмы, колдуны и целительницы – отдает за каждое магическое действие частицу своего невосстановимого душевного огня, а каста высшая – магистры – хранит мрачные тайны своего ордена.

Болезнь Угасания уносит все новые и новые жертвы.

Но что хуже всего, один из могущественнейших королей этого мира, сын которого умирает от Угасания, изгнал из страны магистров и призвал на помощь силы зла…

---

– Меня зовут Ковен, – сообщила она.

– Все равно до утра забуду. Напомни мне, как придешь.

Он повернулся и ушел обратно в гостиницу. Теперь и там стало тихо. Шлюхи и те умолкли.

Три дня.

Дерзнет ли она прождать столько на одном месте? Что, если ее в самом деле преследует некая безымянная сила? Не об этом ли предостерегают сны – об опасности задержки, отдыха, во время которого ее могут настигнуть?

Воронка затягивает ее во мрак, смыкается над головой… нет больше ни верха, ни низа, полное небытие…

Три дня.

«Таких фейерверков, как у нее, ни один магистр еще не устраивал», – поведал Нетандо. «Между тем Смерть за ней не торопится», – сказала на это Камала.

Посмотрев на туго набитый серебром кошелек, она тоже вернулась в гостиницу и оплатила комнату на два дня вперед. Остальное она потратит на приличествующую молодому человеку одежду.

Если уж сражения с безымянной тьмой не миновать, то можно хотя бы одеться как следует.

Глава 31

Пиршественный чертог королевы-колдуньи был полон, веселье кипело вовсю. В верхней части подковы, составленной из диванов и низких столиков, возлежала сама Сидерея, едва заметными жестами отдавая приказания: кувшин мятного вина сюда, поднос со сластями туда. Ее смех напоминал перезвон колокольчиков на ветру, и окружавшие ее мужчины нашептывали ей на ушко секреты, надеясь еще раз услышать, как она смеется.

У дверей внезапно появился слуга – не в ярких, шитых золотом шелках, как остальные, а в простой дерюге, словно только что копался в земле или занимался иной черной работой. Захмелевшие гости не обратили на него никакого внимания, но Сидерея всегда пристально следила за тем, что происходит у нее во дворце. Она шепотом извинилась перед своими ближайшими сотрапезниками и вышла в вихре алых покрывал, сверкая драгоценностями.

– Позови танцовщиц, – велела она мимоходом другому слуге.

Подойдя к тому, что переминался у дверей, она увидела, что его бурый дублет забрызган чем-то темным.

– Не здесь, – быстро сказала она и вышла вместе с ним в боковую комнату.

– Прошу прощения, что прерываю… – начал слуга, едва успев закрыть дверь.

– Полагаю, ты сделал это не без веской причины.

– Точно так, ваше величество. Не знаю, как и вымолвить… тут такое рассказывают… – Он запнулся, комкая в руках шапку.

– Говори, – спокойно произнесла Сидерея. – О словах не заботься.

– К нам привезли человека из Кориалуса, с Западных Равнин, так вот он говорит, там у них уйму народу перебили… будто бы какие-то чудища. Вы бы расспросили его сами, ваше величество. Такие вещи и повторять-то страшно.

Холодная змея шевельнулась в груди королевы. Дантен, не иначе. Его рук дело.

– Веди.

Она наскоро распорядилась относительно продолжения пира. Пусть гостям вовремя подливают вина, тогда они вряд ли заметят ее отсутствие. Одного из слуг послала в свои покои за темным кафтаном, чтобы прикрыть роскошный наряд. Если в Кориалусе и впрямь случилась резня, не пристало ей слушать об этом в шелках да самоцветах. Серьги и ожерелье она сняла и отдала прислужницам, оставив лишь ножной браслет, тихо позвякивающий при каждом шаге, и гребень в волосах.

Слуги раскрывали перед ней двери. В комнате, где поместили странника, тоже толпился народ. Сам он лежал на кровати, весь в грязи, засохшей крови и прочем, еще того омерзительнее. Пахло от него не менее скверно. Королева с удовольствием отметила, что для него уже приготовили ванну, но с омовением решили подождать до ее приказа.

Путник даже не взглянул на подошедшую к нему королеву. Среди многочисленных царапин на его коже был один большой порез, над которым хлопотал сейчас лекарь. Раненый метался по постели, стонал, словно во власти кошмарного сна, и отмахивался от целителя; когда же слуги удерживали его силой, он начинал рыдать, плохо понимая, где он и кто его окружает.

Сидерея, наблюдая за ним, пожалела, что во дворце нет никого из ее магистров. Если Дантен предпринял что-то в Кориалусе, они определенно захотели бы послушать об этом. Но такова цена, которую приходится платить, если полагаешься на чужую помощь: когда помощники тебе всего нужней, их может просто не оказаться рядом.

У кровати стоял таз с водой. Королева жестом велела подать ей смоченную тряпицу, присела на постель, отстранила на время лекаря и положила холодную ткань на пылающий лоб странника – легко, будто бабочка коснулась крылом.

Это, как видно, пробило какую-то брешь в его наглухо заколоченном разуме; он затих и поднял на нее глаза, где едва брезжило сознание, – воспаленные, гноящиеся, налитые кровью.

– Мертвые, – прошептал он. – Все мертвые. Остерегитесь, моя госпожа. Оно и до вас доберется.

Тут его одолел кашель, мучительно сотрясающий все тело. Когда приступ прошел, Сидерея осторожно стерла мокроту и кровь с пересохших губ, но миг просветления уже миновал, и взор вестника устремился куда-то вдаль. Она говорила с ним, а он все смотрел в пространство, не понимая обращенных к нему слов.

В конце концов королева поднялась, передав холодный компресс служанке.

– Как он попал сюда?

– Его нашли на большой дороге к северу от города. Всадник, который привез его, сказал, что он бредил о каких-то чудовищах. Так, видно, и шел пешком из самого Кориалуса.

Очень может быть, подумала Сидерея. Подошвы у него протерты до дыр, сапоги изодраны колючками и заляпаны грязью. Путь из Кориалуса долог и труден, пока не доберешься до тракта. Пешком оттуда идти не меньше недели – неудивительно, что бедолага так измучился.

Хадриан тоже живет там, на Западных Равнинах, вспомнила она с холодом в сердце.

Она отчаянно нуждалась в такого рода совете, который сейчас получить никак не могла. Будь проклят тот день и час, когда она сделала себя зависимой от чужой магии. Что ж поделаешь, сама так решила. Плата за собственную магию оказалась для нее неприемлемой.

– Возможно ли привести его в чувство? – спросила она лекаря. – Будет он говорить?

Тот помялся.

– Со временем – да, ваше величество, но сейчас он, как изволите видеть, полностью изнурен. Вы добьетесь от него большего, дав ему немного поспать.

– Хорошо. Обмойте его, вдруг и другие раны обнаружатся, – велела она слугам. – Целитель скажет вам, что принести из еды и питья. Если он не будет больше нуждаться в лечении, пусть себе спит. Я выслушаю его, когда он придет в себя.

– Слушаюсь, ваше величество, – ответил лекарь. Спокойствие давалось королеве с трудом, однако она крепилась и не показывала, как не терпится ей услышать рассказ этого человека. Покажешь – и люди начнут удивляться, почему она, прославленная колдунья, не может узнать требуемое без всяких слов или не вылечит больного сама.

О, она задала бы путнику тысячу вопросов прямо сейчас, но тех, кто умеет это делать, здесь нет. Приходится тянуть время, прикрываясь маской равнодушия и терпения. Ей привычна такая игра. Королеве-колдунье не занимать опыта в лицедейском искусстве.

– Позовите меня, если будут какие-то новости. Мне пора вернуться к гостям. Помните, об этом человеке они не должны проведать.

«Мертвые. Все мертвые. Остерегитесь, моя госпожа. Оно и до вас доберется».

Внутренне содрогнувшись, она вышла.

Сила, свернувшаяся кольцом, дремлющая. Королева ощущала ее в себе, как ощущают сердцебиение, пульсацию крови в жилах, движение воздуха в легких.

Желание дать себе волю, как делают это магистры, посещало ее не впервые. Познать тот великий миг, когда твоя воля становится магией, когда одна твоя мысль способна поколебать небеса. Порой, лежа без сна, она чувствовала, как просится наружу ее душевный огонь.

Но расплата за это – смерть, а она давно решила, что не станет платить такую цену.

Гости расходились, и самые стены дворца точно вздыхали от облегчения. Последний час затянулся до бесконечности. Нельзя же назвать к себе гостей, чтобы потом выставить их вон – хозяйку за это по всему свету ославят. Можно, однако, побудить их уйти, да так, чтобы каждый думал, будто ушел как раз вовремя.

Задача не новая для нее, но утомительная. Хорошо, что пир наконец-то завершился.

Укрывшись в своих покоях, в той комнате, куда слугам не дозволялось входить, она с помощью крохотной частицы магии отперла шкатулку, не имеющую замка. На это ушло не больше мгновения ее жизни. Единственная ее уступка колдовской силе… или, возможно, магистрам. Если секрет кого-то из них попадет в чужие руки лишь потому, что она поставила свою жизнь выше жизни магистра, она дорого поплатится за такую оплошность. Сидерея не питала иллюзий на этот счет. Даже когда любовники лежали рядом с ней на шелковых простынях, шепча ей нежную ложь, она ни на миг не забывала о разнице между ними и собой – и была уверена, что они тоже не забывают.

В ларце хранились самые большие ее ценности – то, что мужчины, никому больше не доверявшие, вручили ей в знак доверия… или оставили здесь, сами того не ведая. Упавшая на подушку ресница, запах пота на льняном полотенце. Каждая такая памятка лежала отдельно, обернутая в шелк (говорят, что шелк бережет от духовного загрязнения). Никаких надписей на обертках не было, и лишь одна королева знала, что кому из магистров принадлежит.