Софрон Данилов - Красавица Амга

• Название: Красавица Амга
• Автор: Софрон Данилов
• Издательство: Современник
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1988

Историко-революционный роман об установлении Советской власти в Якутии. Описывается борьба против отряда генерала Пепеляева в 1922-23 гг.

---

— Что это… нохо?

— И… из… дох…

— Сдох бы ты сам!

Аргылов перелез через изгородь. Ногами и — вот странно! — даже головой кобыла запуталась в длинной верёвке из сыромятной кожи. Старик попытался было распутать верёвку, но ни конца, ни начала в этой путанице нельзя было отыскать, и тогда, вырвав нож из-за голенища, Аргылов в несколько взмахов разрезал верёвку. Глухо, как полено, стукнув о смежный наст стылыми ногами, труп кобылы свалился на бок.

— Нохо, это ты оставил здесь верёвку?

Суонда отрицательно затряс головой.

— Как же тогда верёвка оказалась здесь и опутала ноги кобыле?

Но Суонда, удивлённый не меньше хозяина, лишь бессмысленно таращил глаза.

— Куда вчера положил верёвку?

Суонда показал рукой на сеновал.

Аргылов осмотрелся. Под утро выпала пороша, и по ней чётко обозначились только отпечатки их с Суондой ног. Других следов не было видно.

— Ну, хватит мычать! Пошевеливайся, не пропадать же добру…

Прислужники, и стар, и млад, высыпали все и, как показалось Аргылову, с радостным рвением кинулись хлопотать над павшей кобылой. Да превратись всё его богатство в дым, они не огорчатся!

Аргылов прошёлся по ближайшим дорогам, но вернулся ни с чем: ничего подозрительного он не обнаружил.

Старик Митеряй присел на сани, уже запряжённые и снаряжённые в слободу, и задумался. Если бы верёвка и лежала на выгоне, то сама так запутаться кобыла не могла. К тому же Суонда, даром лишь с виду болван, а в деле отменно аккуратен, ни за что он не бросил бы куда попало верёвку. Тогда получается, что это козни… Чьи?

Подумав о злых духах преисподней — абаасах, старик Аргылов сейчас же эту мысль отмёл как сор. В молодости он, правда, верил в чертей и духов, но сейчас — ни-ни! Если бы они были, то уже давно бы не сносить ему головы. Немало бедняков превратил он в нищих и раньше времени свёл в могилу, но если станешь жалеть каждого да сочувствовать всем беднякам и неудачникам, разве разбогатеешь? Скорей всего сам пойдёшь по миру. Нет, человек, идущий к богатству, должен иметь трезвый разум и холодную кровь.

К павшей кобыле, конечно же, абаасы никакого причастия не имели: это злодейство земного зверя о двух ногах. Но кто бы мог это быть? Старик перебрал в уме всех ближних соседей, и выходило, что любой из них на это был способен. Ах, как же проклинали его, когда ездил он с Сарбалаховым собирать лошадей.

Ехать в слободу он раздумал: если про Бэлерия появятся благоприятные вести, то «братья» сами прибегут, а за плохими вестями спешить нечего. Старик надумал поездить в черте наслега: навестить знакомых, погостить кое у кого и постараться что-нибудь выведать. Решив так, Аргылов тронул коня и направил его в сторону южной елани.

Морозы чуть убавили в силе, длиннее стал световой день, и стало заметнее, что зима свернула уже на весну.

Котёл мёрзлого мяса уварился бы — столько времени прошло, когда в редколесье перед Аргыловым открылась усадьба, по всему видать, состоятельного хозяина; выгоны были просторны, к добротному дому плотно приткнулся вместительный хотон. Здесь жил с семьёй Байбал Банча, в прошлом подручный у Аргылова, когда тот вёл торговлю среди восточных тунгусов. Но в последние несколько лет Банча завёл собственное дело, закупал товары уже на свои деньги, прибыль стал класть в свой карман и с этого времени пошёл в гору. Войны для него будто и не было: и скота прибавилось, и мошна растёт, даже строиться начал. Из всех передряг он выходил целёхоньким: красные его не трогали, потому что он бедняцкого происхождения, а белые тоже считали за своего — как-никак человек зажиточный.

Если бы Банче в своё время не перепадало кое-что от торговых дел Аргылова, он не пошёл бы так далеко, не слишком бы теперь отличался от нынешних беспортошных батраков. Всё это он понимал и всегда встречал Аргылова с неизменным радушием и по-прежнему склонялся перед ним. Не далее как неделю с лишним назад заезжал он к Аргылову в гости, в виде гостинца привёз медвежий бок, сало — в ладонь толщиной.

Ещё издали Аргылов увидел Банчу возле дома, тот железным скребком чистил коня. Аргылов подъехал, привязал повод к коновязи, но хозяин его почему-то не замечал. Старательно приподнимаясь на носки, тот продолжал чистить спину коня.

— Байбал, здорово!

— Здорово…

Теперь, преувеличенно кряхтя от натуги, Банча стал отдирать ледяные сосульки, намёрзшие на ногах коня.

— Догор, я ведь поздоровался…

Банча медленно поднялся на ноги и только потом взглянул на гостя:

— А что?

— Я поздоровался, кажись.

— Я тоже вроде ответил, — только и обронил Банча.

Аргылова ошарашил такой приём: и лица не хочет показать, всё поворачивается спиной. У Аргылова от возмущения аж в животе закипело, но он сдержался. А Банча между тем принялся чистить ещё и ноздри коня.

— Расскажи-ка, Байбал, какие новости.

— Рассказать не о чем.

Ответ — пощёчина. Банча не удостоил гостя даже обычного в таких случаях ответа: «Расскажите вы».

— Благополучно ли пребываете?

— Слава богу…

Не зная, как продолжать разговор, Аргылов потоптался на месте. Этого Банчу при сборе лошадей Аргылов объехал, а тот на его услугу вон как отвечает!

— А как, Байбал, обстоят у тебя дела со скотом-живностью?

— С божьей помощью.

— Хе, бога приплел! Или зло сотворил? Кто кается, тот и грешник…

— Нет у меня такого! Не помню, чтобы обидел кого-нибудь. Были ошибки в торговых делах, только этим не заслужил кары.

«А я какой? — чуть было не вырвалось у Аргылова. Каждое слово Банчи — жало. — Ишь ты, святой, а во мне так собралось всё зло, что только есть на белом свете. Подумать только — какие обвинения смеет тыкать мне в лицо этот вчерашний голодранец! Ха, ошибки, говорит. Только в торговых делах… Порыться-поискать хорошенько, так и у тебя найдутся грешки!» (Взвинченный Аргылов не мог устоять на месте и всё крутился. Наконец, не попрощавшись, Аргылов уже шагнул было прочь, да вдруг остановился. Постояв, он подошёл к Банче вплотную, лицо к лицу:

— Банча, — он назвал его так, как в былые годы, когда тот был у него работником. — Говори прямо: что случилось? Почему избегаешь меня? Не ври! — заранее пресёк его Аргылов. — Я вижу всё!

Боясь посторонних ушей, Банча огляделся.

— Митеряй, — с трудом произнёс он имя бывшего хозяина. — Кажется, ничто на свете не проходит без возмездия. За всё платим.

— Платим? А кто с меня спросит расплаты? Ревкомовцы?

— Народ…

— Кто такие «народ»? Не эти ли нищие кумаланы да бродяги, которым нечего пожрать перед сном?

— Ненависть народа…

— Вот этот твой народ не позже следующего лета будет ползать у моих ног — сам увидишь! Они будут выпрашивать у меня фунт муки, аршин ситца, щепотку табаку. На этом свете прав тот, кто имеет деньги и силу! Будет мой верх, и этот «народ» твой, как бы ни сильно желал сожрать меня, и не пикнет. Как вол в ярме, пойдёт туда, куда я его погоню. Пойми ты, утиное сердце!

— Почтенный Митеряй, я желаю тебе добра, только потому и говорю…

— Да не режь ты меня тупым ножом! Говори!

— Митеряй, а что, если до поры до времени ты переедешь с семьёй в слободу? Там стоят войска, есть защита.

— Для чего это я перееду, если проживаю в собственном доме, сижу на собственной земле?

— Беда может случиться…

— Какая? Кто меня ввергнет в беду?

— Не знаю…

— Врёшь — знаешь! — Аргылов схватил Банчу за грудки. — Может, по себе судишь, что я такой же трус, как ты? Не испугают они меня! Говори: кто?

— Не знаю! Вот ей-богу…

— Банча, никто не узнает. Говори!

— Не знаю! Не хочу ни на кого показывать, хочу дожить до завтра.

— Будешь хорониться по углам — и до завтра не доживёшь. А ты ведь хочешь пережить меня, целым выйти? Ну, упаду я вниз лицом, но и ты не взлетишь белой птицей!

— Может, это и так, но я…

Аргылов только сейчас опомнился и расцепил на груди Банчи сведённые судорогой руки: если он оттолкнёт от себя даже таких, как Банча, с кем же тогда он останется?

— Не обижайся, что вспылил, хожу сам не свой… Говорят, у потерявшего — сто грехов…

— Что за потеря? — с искренним участием спросил Банча, довольный тем, что старик умерил ярость и переменил разговор.

— Ты видел мою нагульную кобылу? Так она ночью пала. Думаю, что это подстроено. Может, ты что слыхал или подозревать можешь?

— Тыый! — изумился Банча. — Я ничего не знаю…

Аргылов пристально вгляделся в лицо Банчи: сколько ни вытряхивай из него — ничего не скажет!

— Байбал, я тебя считал близким человеком, почти сыном. Ошибся… Но ты меня за дурака не принимай — всё вижу насквозь! Ты что-то знаешь. Ну что ж, и без твоей помощи обойдусь.

— Митеряй! Зла на меня не держи. Тебе же самому желаю добра: не ожесточал бы ты против себя улусников.

— Не мели пустое!

— Дело твоё. Я своё сказал. Что делать, не могу оказать тебе помощь. Впредь ты бы обходил меня…