Грэм Джойс - Скоро будет буря

• Название: Скоро будет буря
• Автор: Грэм Джойс
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003

Знаменитый писатель Джонатан Кэрролл сказал, что Грэм Джойс пишет именно те романы, которые мы всю жизнь надеемся отыскать, но крайне редко находим.

«Магический реалист» Джойс виртуозно препарирует страхи и внутрисемейную ненависть, филигранно живописует тлеющий под спудом эротизм и смутное ощущение угрозы. В романе «Скоро будет буря» большая компания англичан приезжает отдыхать на юг Франции и поселяется в огромном старом особняке. На дворе август – пора убийственно жарких дней, за которыми нередко следуют грозы и ураганы. Электрическое напряжение в атмосфере, и наэлектризованная атмосфера в доме. Кто-то одержим демоном, а кто-то беседует с ангелами, но грядущая исполинская буря грозит смести всех, не разбирая вины.

---

Дыхание Рейчел начало успокаиваться. Проникающий сверху свет казался размытым, зеленовато-горчичным маревом. Это место среди зарослей кукурузы порождало недобрые предчувствия; ветерки заговорщически перешептывались между собой, навевая необъяснимую тоску и внушая странное ощущение, что где-то рядом спрятан мир безмолвных призраков и через этот мир здесь проложен узкий и трудный путь между стеблями. Несколько раз ей чудилось, что к ней кто-то приближается – иногда сзади, а иногда спереди, – но, быстро оглядевшись, Рейчел видела те же стебли, и ничего больше.

Она почувствовала облегчение, услышав неподалеку чей-то вскрик: как видно, «собака» Бет кого-то поймала. Скорчившись в полутени, стараясь подавить растущее беспокойство, она надеялась, что скоро ее тоже поймают. Вот за спиной зашелестели листья, чье-то дыхание коснулось шеи, и две руки обняли ее сзади. Мужские ладони легли на грудь Рейчел. Она узнала эти руки.

– Разве ты не знаешь… – прерывистым шепотом проговорила она, – не знаешь, что к женщинам нельзя подкрадываться? – Вместо ответа Джеймс уткнулся в ее шею. Она отвела его руки и вывернулась из объятий. – Больше так не делай. – Шуршание в кукурузе вторило ее хриплому шепоту. Казалось, он не боялся, что его могут здесь застать. – Твои дочери…

– Почему ты меня избегаешь?

– Избегаю тебя? О чем ты говоришь? Не вздумай начать все сначала, Джеймс. Я этого не хочу.

Снова шуршание, и сильный порыв ветра взволновал кукурузу. Но к ним приближался кто-то еще. Джеймс выглядел рассерженным. Он повернулся и, не сказав ни слова, углубился в кукурузную чащу.

– Тебе надо быть начеку, – произнес чей-то голос позади нее. Рейчел быстро обернулась. Это оказалась Крисси. Ее глаза беспокойно блуждали, и она загадочно улыбалась. – Кукуруза все знает.

– Что именно?

– Никто не сможет сохранить секрет, находясь в кукурузе. Прислушайся. Слышишь шепот? Это кукуруза выбалтывает все секреты. Твои и мои.

Рейчел не знала, что успела расслышан. Крисси, и не могла представить, много ли та поняла. Она упустила возможность спросить. Крисси протянула руку и слегка коснулась ее плеча.

– Теперь ты собака, – произнесла она, прежде чем исчезнуть в кукурузе вслед за Джеймсом.

На следующий день, после полудня, когда Джеймс, Сабина и девочки отправились осматривать городской аквариум, Мэтт обнаружил в сарае старый гамак. Кое-как подвесив его между двумя деревьями, он был настолько доволен собой, что немедленно заснул в нем. Рейчел и Крисси растянулись внизу, у бассейна.

В небе пульсировало желтое солнце. Раскален ная добела земля, серые черепицы крыши и медовые кирпичи стен источали умиротворяющее тепло и острый запах. Не хотелось ни говорить, ни шевелиться. Поэтому разговор едва клеился.

– Странное что-то здесь творится, – пробормотала Рейчел, не поднимая головы.

– Ага! – согласилась Крисси.

– Ты заметила?

– Ага.

– Я рада. А то начала думать, что дело во мне.

– Может быть, так оно и есть.

– Может быть. Но я вижу, что у Сабины и Джеймса потихоньку съезжает крыша. Неудивительно, что у Джесси с головой непорядок.

Крисси подняла голову и прикрыла глаза от солнца.

– Сабина о тебе знает. Она приходила ко мне. Думала, это я.

Рейчел испытующе уставилась на нее:

– Это в прошлом.

– Ты вообще не обязана что-то мне объяснять. Я просто тебя предупреждаю. У нее есть соображения на этот счет, хотя первая ее догадка была неверной.

– Не надо было мне сюда приезжать. Это было ошибкой. Я полагала, что могу сохранить дружеские отношения с Джеймсом и подвести черту под прошлым. Она так прямо тебя и обвинила?

– Пыталась, как ни странно. Но если это тебя беспокоит, есть выход. Сделай вид, что положила глаз на Мэтта.

– Что?…

– Ничего особенного. И в любом случае я за вами присмотрю, согласна? Таким образом можно будет сбить Сабину с толку. Мэтта я предупрежу. Про тебя и Джеймса он все знает.

– Вот как?

– Да-да, ему многое известно о Джеймсе. Например, что это из-за него он потерял работу.

Теперь настала очередь Рейчел привстать от удивления, но Крисси повернулась на спину и уставилась на небо. В вышине, с запада, наплывала одинокая заблудившаяся тучка.

– Первая, которую я вижу с тех пор, как мы здесь, – указала на нее Крисси.

19

Что же случилось дальше, после эпизода с Малькольмом? Много ли можно извлечь из памяти в тающем свете зеркала, в плавной смене кадров, известной в технике кино как наплыв?

Это было на ее пути к сестре. Вот как это было. Автостопом добирается на грузовике с прицепом до гавани в Рамсгейте. Да, правильно, дождь, потоки дождя. Стеклоочистители – ритмичные, гипнотизирующие. Около причалов самостоятельно вылезает из кабины. Машет рукой шоферу, веселому и коренастому уроженцу центральных графств; бросив на нее странный взгляд, он говорит: «Пока, блондиночка». Пробежка под ливнем – добывать билет. Трехчасовое ожидание.

Затем, держа над головой брошенную кем-то газету, тащится пешком под дождем еще с четверть мили, пока не находит отель. Об отелях известно достаточно много из горького опыта недолгой работы в службе эскорта Отряхивая воду и комки размокшей газетной бумаги с волос, она проходит через вращающиеся двери, уверенным шагом направляется в другой конец ярко освещенного вестибюля к общедоступному туалету. Вынимает из сумки ряд флаконов, похищенных из студии Малькольма, расставляя их на полочке умывальника. Наполняет раковину горячей водой, снимает мокрый жакет и блузку, откупоривает флаконы, с треском натягивает пару резиновых перчаток. Придирчиво разглядывает себя в зеркале: «Пока, блондиночка».

– Пока, – отвечает ее отражение. Крошечная белая искра вылетает, разделившись

надвое, из радужной оболочки глаза. Внимательно изучает собственные глаза в поисках других искр и только потом встряхивает флакон с черной краской для волос, смешивая ее с раствором-активатором. Выдавливает смесь на голову, тщательно втирая в корни волос. Она еще трудится, когда входят какие-то женщины, не то одна, не то две. У них сразу начинает щипать в носу от запаха аммиака и перекиси, но они предпочитают помалкивать. Брызги черной краски пачкают коврик. Фарфоровая раковина меняет цвет, но попадания краски на кожу удается в основном избегать. Тем не менее вокруг запястий образуются кольца потеков. Полчаса прошло, дело сделано, волосы черные как вороново крыло. Сбросив перчатки, наводит красоту на глаза, накладывая линии Клеопатры. Девушка-«нуар» [20].

На пароме находит место в смотровом салоне, укрываясь своим плащом в надежде поспать. Неудобный переезд. Тот же самый: Рамсгейт – Дюнкерк. Годы назад, когда она была школьницей, мать, отец, Мелани, она сама – все вместе на палубе пристально вглядываются назад, в удаляющуюся береговую линию; каждое мгновение словно отдельный снимок в серии фотографий. Держится за жесткую отцовскую ладонь. Его другая рука покоится на плече Мелани. Затем автомобильная поездка на юг, в Дордонь, к солнцу, сливовому дереву и голубятне, к библейскому золотому сиянию.

– Французский кофе, – заказал отец. – Свежие круассаны. Французский хлеб. Бифштекс аи poivre [21]. Красное вино.

– А нам можно выпить вина? – спросила Мелани.

– Можно?

– Мелани почти четырнадцать, так что Мелани может выпить вина, – заявил отец и поцеловал еe в губы; но, когда он прервал поцелуй, губы Мелани кровоточили.

– Можно мне вина? – настойчиво спросила мать.

– А мне? – закричала она. – Мне можно?

– В Париже, – ответил отец, – в Париже тебе можно будет выпить.

Дремота. Задремав, ощущает легкую лихорадку: еще не вполне оправилась после того удара по голове. Тупая головная боль не ослабевает и сопровождается нарушением зрения – так бывает при мигрени. Мерцание продолжается при закрытых глазах.

Затем кто-то осторожно трясет ее, чтобы разбудить. Паром пришвартовался, люди сходят на берег. Она моргает. Вино в Париже. «Водительство, – думает она. – Меня ведут ангелы».

При мысли о водительстве и при воспоминании о вине в Париже наставница Джесси прищуривается, глядя в зеркало, задержавшись в последний момент на том, что ей было открыто. Там было нечто такое, что следовало знать молоденькой девушке. Ей самой не составляло труда поверить в существование ангелов. Проблема заключалась в том, чтобы распознать их, когда они появляются. Люди постоянно сталкиваются с ангелами, но не узнают их. Так происходит потому, что они предстают в облике обычных людей.

Поправка: они и есть обычные люди (или, во всяком случае, обычные люди, в чьи тела на несколько кратких мгновений вселяется ангельский дух). Ангелы являются вестниками или даже самими посланиями, которые они приносят. Таково значение этого слова: «ангел» – греческое слово, означающее «вестник». Ангелы не приходят, хлопая сверкающими крыльями или трубя в фанфары. Нет, они являются как вестники, неожиданные учителя и наставники, как моменты вдохновения. Иногда они несут послания от высшей сущности к низшей – так бывает, когда они являются нам в снах. Иногда принимают материальную форму, показываясь среди туч или появляясь в зеркалах. Исполняя роли без слов в нескончаемом кинофильме жизни, где они доступны взору лишь тех, чьи глаза не затуманены усталостью.