Владимир Ленский - Пророчество Двух Лун

• Название: Пророчество Двух Лун
• Автор: Владимир Ленский
• Издательство: Эксмо; Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18844-4

Раз в четырнадцать лет две луны, что светят над государством, в котором правят потомки короля-человека и эльфийской принцессы, сходятся в опасной близости. Одна из них посвящена рыцарю Ночи и ярче светит в краях, где живут эльфы. Вторая, принадлежащая рыцарю Солнца, любит заглядывать в лица спящим людям. Но тяготеет над лунами проклятие сумерек, и обречены они столкнуться. И тогда прольется кровавый ливень, звезды не удержатся на небе… и все живое умрет.

---

Две луны еще не взошли. В небесах было пустынно. Свет звезд был неразличим из города, залитого праздничными огнями.

На площадях уже начали играть музыканты. Доносились разрозненные звуки – отсюда арфы, оттуда – флейты, еще откуда-то – виола и женский голос. Кто-то тряс бубном и, подпевая себе, плясал на крыше собственного дома. Город готовился встретить новый праздник.

Во дворе пленников ждала телега без бортов. Старая терпеливая лошадь была впряжена в нее. Стражники подтолкнули связанных к телеге.

– Забирайтесь.

Они кое-как поднялись наверх, уселись. Их ткнули копьем, попав Гальену в бок, а Аббане по ногам:

– Поднимайтесь. Нечего рассиживаться. Вы должны стоять.

Они встали, прислонились друг к другу.

Один из стражников взял лошадь под уздцы и повел ее из ворот дворца. Другой шагал сзади с маленьким барабаном, висящим на шее. Он равномерно ударял в барабан кончиками пальцев. Звук получался гулкий и зловещий.

Телега с осужденными и стражники медленно двигались по улицам, среди пестрых светильников. Цветы, вплетенные в гирлянды, благоухали над головами. Десятки, сотни гирлянд были протянуты от дома к дому, через улицы.

Праздник набирал силу. Пляшущие возле костров то и дело подбегали к бочкам, чтобы налить себе вина. Какие-то юноши и девушки, раздевшись, забирались на сами бочки, натертые маслом, и, балансируя там, пытались поцеловаться, не прикасаясь друг к другу руками. Их ноги разъезжались на скользкой поверхности, и они сползали вниз под общий хохот.

Маленькая процессия свернула за угол, и внезапно осужденные очутились в совершенно ином мире: казалось, некое волшебство в единый миг перенесло их за десятки дневных переходов от столицы, далеко в горы. Кругом высились неприступные скалы, небо сияло ослепительно ярко, а огромные луны находились совсем близко: стоило только поднять руку – и можно было коснуться их.

Ощущение чуда длилось несколько секунд; потом Гальен понял, что они на площади, где началось представление. Стражники остановились, чтобы поглазеть хотя бы на кусочек спектакля.

Глаза Аббаны разгорелись, она смотрела на происходящее с восторгом. А Гальен едва сдерживал слезы. В эти минуты ему безумно жаль было расставаться с миром, где существуют и скалы, и звезды, и полуобнаженные танцовщицы… Может быть, танцовщиц они сегодня еще и встретят, но эти нарисованные скалы – последние в его жизни.

Впереди, возле самого фонтана, высились две величественные фигуры. Одна – в радужных одеяниях теплых тонов, вторая – в темно-фиолетовом плаще до самой земли. Оба были вооружены, каждый под стать своей натуре. У того, что был в радужном, меч был похож на живой язык пламени, а у того, что в темном, в руках тускло светился волнистый клинок.

И только если найти в себе волю и оторвать взор от двух великолепных рыцарей, можно было заметить, что имелась здесь и третья фигура, прижавшаяся к нарисованным скалам. Закутанная в серое, она оставалась пока неподвижной и безмолвной.

Начала радужная фигура. Ее громкий голос разнесся над площадью:

– Приветствую тебя, рыцарь Ночи.

Фигура в лиловом отозвалась:

– Почту за честь убить тебя, рыцарь Солнца!

– Не будет битвы, рыцарь Ночи… – ответил рыцарь Солнца.

И в этот миг вступила музыка: тонкий голосок флейты-ребенка. Как будто жаловалась вдали маленькая девочка. Вперед вышла танцовщица с желтыми волосами. Она была почти совершенно обнажена, простая лента обвязывала ее лоб, короткая прозрачная туника едва прикрывала ее гибкое тело. Флейта, прижатая к ее губам, тихонько плакала. Медленно она шла по площади, поднявшись на кончики пальцев.

На миг танцовщица встретилась взглядом с Гальеном, с Аббаной. Ни узнавания, ни торжества, ни теплого сочувствия – ничего не было в ее пустом взгляде. Аббана вздрогнула, по ее лицу пробежала тень: ей показалось вдруг, что она узнает эту девушку… какой-то призрак из. прошлого…

Но затем черты Аббаны разгладились. Все в порядке. Та девушка мертва. Аббана приговорила ее к смерти, и герцог повесил ее. За шпионаж, разумеется. Да, за шпионаж. Желтоволосая насмешница мертва. Ее печальная тень идет с флейтой по ночной площади, среди отвесных скал…

– Все битвы скоро прекратятся навсегда, – проговорил рыцарь Солнца, и его низкий голос слился с тонким голоском флейты, прокатился по площади и исчез, растворяясь в тишине.

И рыцарь Ночи загремел, погребая под своим криком эту тишину:

– Отчего бы нам не сразиться? Разве скоро наступит вечный мир?

– Мир падет, – донесся плач флейты. – Мир падет во прах. Не станет ни тебя, ни меня…

– Ни тебя, ни меня, – вторил рыцарь Солнца, и губы Гальена задвигались. Невольно он повторил:

– Ни тебя, ни меня…

– Ведь ты – только тень ночи небесной, а я – лишь солнечный блик на поверхности земли, – нашептывал, выплакивал рыцарь Солнца, и мужественный гром струн вступил при этих словах. – Мы принадлежим этому миру, мы часть его, ты и я, мы исчезнем вместе с ним.

– Мы исчезнем, – повторил Гальен. И с тоской огляделся вокруг, задержав взгляд на неподвижной фигуре в сером, что прижималась к несуществующим скалам.

И, словно ощутив на себе взгляд, фигура ожила и глухо проговорила:

– Смерть и тлен… Смерть и тлен…

– Сбывается старое проклятие сумерек! – закричала танцовщица с флейтой.

Она прошлась колесом по площади: апофеоз жизни и молодости, торжество юной силы. Мелькали ее руки, ноги, чуть согнутые колени, изящные узкие ступни, развевались ее одежды, совершенно обнажая ее всю, выше пояса, и вдруг между складок прозрачной туники проступало лицо с оскалом неестественной улыбки, а затем копна желтых волос вновь скрывала его.

– Проклятие сумерек! – кричала Ингалора.

– Проклятие сумерек, – тянул человек в сером, жмущийся к тени скал.

– Мрак и пламя, мрак и пламя… – стучали маленькие, пронзительно звучащие клавикорды, и внезапно Гальен догадался, что это за музыка: мелодия почти в точности описывала Аббану. Не такую, какой она стала, а такую, какой была когда-то. Сегодня была ночь, когда многие играли музыку, написанную Эмери, но лишь немногие из участников празднества знали об этом.

Рыцарь Ночи громко спросил:

– В чем заключается проклятие сумерек?

Музыка оборвалась, как будто судьба промолвила в мыслях своих: «Довольно!» и острым серпом обрезала чью-то жизненную нить.

В наступившем безмолвии тихо зазвучали слова – их произносил рыцарь Солнца, и радужный клинок медленно ходил над его головой, выписывая в темном воздухе странные узоры, от которых невозможно было оторвать взгляд:

– Раз в четырнадцать лет Ассэ и Стексэ сходятся в опасной близости. Одна из лун – твоя, она ярче светит в краях, где живут эльфы. Вторая луна любит заглядывать в лица спящих людей, и я охотно любуюсь ею, когда отдыхаю от своей солнечной службы. Но сегодня луны столкнутся. Прольется кровавый ливень, звезды не удержатся на небе… Ассэ уничтожит Стексэ, Стексэ сожрет Ассэ, и все живое умрет.

– Мне жаль, – сказал рыцарь Ночи, и рыцарь Солнца отозвался:

– Мне страшно.

Человек в сером развел в стороны руки, и выбежавшие на площадь танцовщики метнули в него кинжалы. Он без труда поймал летящие ножи за лезвия и, бессильно разжав пальцы, выронил их на мостовую. Танцовщики медленно наклонились, подобрали ножи и с опущенными головами разошлись.

Указав на него, рыцарь Ночи спросил:

– Он безумен?

Рыцарь Солнца ответил:

– Он несчастен.

Рыцарь Ночи сказал:

– Его горе пройдет вместе с нашим миром. Осталось недолго…

Рыцарь Солнца покачал головой:

– Его горе никогда не пройдет. Он останется на этой скале и будет созерцать открывшуюся перед ним пустыню, покрытую вечными сумерками.

Рыцарь Ночи закричал, обращаясь к серой тени:

– Хочешь умереть?

Тот не ответил.

Гальен подумал: «Нет, никогда! Но ведь это и невозможно – я не могу умереть…» И ему вдруг показалось, что разыгрываемая перед ним пьеса – ответ на самые безумные надежды, на самые отчаянные мольбы, устремленные в никуда.

Словно угадав, о чем думает зритель, стоящий связанным на телеге, рыцарь Солнца промолвил:

– Несчастный не сможет даже броситься со скалы – он прикован к ней невидимой цепью – собственной кровью. Он ступил на путь сумерек и теперь бессмертен…

– Опасное королевство – сумерки, – сказал рыцарь Ночи.

И тут телега дернулась. Стражники, видимо решив, что и без того слишком много времени потратили на представление, возобновили путь.

«Вот и еще одна вещь из бесчисленного множества тех, что мы видим в последний раз, – подумал Гальен. – Умереть и не узнать, чем закончилась пьеса…»

Сейчас ему это казалось самым несправедливым из всего, что его ожидало, и самым жестоким.

* * *

– Кажется, теперь мы можем считаться настоящими придворными, – говорил Ренье, набрасывая на плечи красный плащ. – Посмотри, так хорошо?